Другой бедой стало истощение почв. В погоне за восстановлением посевных площадей до довоенного уровня руководители сельского хозяйства страны пренебрегли правилами севооборота, что в условиях недостатка удобрений и знаний по агрономии на местах привело к значительному снижению урожайности306.
Наконец, отдельную проблему составили вредители и болезни зерновых. Есть несколько свидетельств о больших потерях урожая 1933 года из-за вредителей (прежде всего, мышей) и болезней (ржавчины, головни), сделанных в конце 1930-х годов307. К сожалению, в связи с неточностью формулировок невозможно точно оценить, насколько существенным было влияние этих факторов на неурожай, и между исследователями причин голода еще идет полемика по данному вопросу308.
Говоря о голоде 1932-1933 гг., нельзя обойти стороной вопрос о количестве жертв. Эта проблема стала предметом политических спекуляций, вплоть до утверждений о преднамеренном этническом геноциде на Украине и в Казахстане, а количество жертв преднамеренно преувеличивается. Голодная смерь множества людей — само по себе страшное явление. Замалчивать его нельзя, но оценка такого рода явлений требует объективного, взвешенного исторического подхода, а не политиканских плясок на костях.
Обратимся к данным309 серьезных исследователей этого вопроса: «Что касается смертности от голода в 1932-1933 гг. в целом по СССР, то я считаю наиболее достоверными на сегодня данные и расчеты, проведенные В. В. Цаплиным, бывшим директором Центрального государственного архива народного хозяйства СССР. По его сведениям, полученным на основе изучения архивных документов, в 1932-1933 гг. в СССР умерло от голода и его последствий (с регистрацией в ЗАГСах) не менее 2,8 млн человек. Неучтенная смертность в 1933 г. оценивалась величиной около 1 млн человек. Сколько не было учтено смертей в 1932 г., неизвестно, но явно значительно меньше, чем в 1933 г. По нашему мнению, смертность от голода в 1932—1933 гг. в СССР составила 4-4,5 млн человек (разумеется, эти цифры не окончательные и нуждаются в уточнении).
В свете этого мы имеем основания утверждать, что оценки, значительно превышающие эти цифры, сильно преувеличены»310.
Что касается утверждений об «этноциде» на Украине, то следует обратить внимание на следующие факты. Квоты заготовок зерна для целого ряда районов (в том числе и для Украины) в течение 1932 года неоднократно сокращались. В результате на Украину в 1932 году пришлась лишь четверть всего сданного государству хлеба, тогда как в 1930 году ее доля составляла 35 %. Объем хлебозаготовок в республике составил в 1932 году 4.7 млн т, тогда как двумя годами ранее он был чуть ли не вдвое больше — 7.7 млн т311. Таким образом, сам по себе объем хлебозаготовок не мог привести к повышенной смертности от голода — даже с учетом упавшей из-за засухи урожайности не произошло значительного общего роста нагрузки на зерновые запасы крестьянства.
Кроме того, пострадавшим от голода районам выделялось в виде помощи зерно, высвобожденное в результате сокращения экспорта, который упал до минимальных значений. 25 февраля 1933 года постановлением ЦК из госзапасов были выделены ссуды в виде семенного фонда: 320 тыс. т для Украины и 240 тыс. т для Северного Кавказа. Семенные ссуды получили также в Нижнем Поволжье. Общая помощь Украине к апрелю 1933 года превысила 560 тыс. т, в том числе свыше 80 тыс. т на продовольственные нужды. Фактически на зерновую помощь были израсходованы все резервы, находившиеся в руках у государства (и уже значительно сократившиеся за предыдущий неурожайный год). Тем не менее, общий объем помощи пострадавшим от голода регионам более чем в 2 раза превысил объем экспорта за первое полугодие 1933 года, при этом помощь только Украине на 60% превышала объем зерна, экспортированного за тот же период312.
Тем не менее, следует признать, что на проблему голода в 1932-33 годах оказала влияние и практика хлебозаготовок. Произвол и нажим в ходе хлебозаготовок 1931 года вызвал в 1932-33 году ответную реакцию крестьянства (припрятывание запасов, неполный обмолот, авансовая раздача хлеба по трудодням). В результате сильнейший неурожай 1932 года, приведший к недостатку хлеба и других видов продовольствия для снабжения городского населения, привел к применению еще более сильного административного нажим на крестьянство, сопровождавшегося фактами самого грубого произвола и насилия. Вкупе с бюрократической неразберихой в планировании хлебозаготовок (вопиющие факты такого рода приводились выше) это подчас приводило к полной конфискации не только семенных и фуражных, но и продовольственных запасов как колхозников, так и единоличников. О фактах такого рода в 1931-33 гг. (как и о хищениях колхозниками семенного зерна) подробно сообщал М. Шолохов в своих письмах к Сталину313.
Несомненно, что такие взаимоотношения власти и крестьянства свидетельствуют о высокой степени отчуждения крестьянства от труда и от его плодов. Именно такое отношение крестьян (не только колхозников, но и единоличников) к производству сельскохозяйственных работ значительно усугубило масштабы неурожая 1931 и 1932 гг. Однако, к сожалению, не на преодоление этих противоречий и проблем были нацелены усилия партийно-государственных руководителей. Иначе вместо выколачивания «процента» хлебозаготовок они, может быть, задумались бы над тем, почему оказались столь велики потери при уборке урожая, составившие, по данным инспекции НК РКИ, в 1930 году — 177 млн ц, в 1931 году — 176 млн ц или 20-22% всего урожая, что было близко к плановому объему хлебозаготовок314. А ответ простой — для колхозников (и даже для оставшихся единоличников) этот хлеб уже успел стать чужим. Эти цифры нагляднее, чем что-либо другое, показывают, что такое бюрократическое отчуждение трудящихся от общественной собственности. В результате при низком биологическом урожае 1931-32 годов, однако, все же достаточном, чтобы не допустить массового голода, потери зерна при его уборке резко подскочили. Если в 1931 году, по данным НК РКИ, при уборке было потеряно более 15 млн. т. (около 20% валового сбора зерновых), то в 1932 году они оказались еще большими. На Украине в поле осталось до 40% урожая на корню, на Нижней и Средней Волге потери достигли 35,6% от всего валового сбора зерновых315.
Итак, каковы же были причины голода 1932-1933 годов? Непосредственной причиной был, несомненно, катастрофический неурожай 1932 года, последовавший за также неурожайным 1931 годом. Однако последствия этого неурожая серьезнейшим образом были усугублены как политикой хлебозаготовок, так и общими экономическими условиями, в которые было поставлено сельское хозяйство. Дополнительными факторами, увеличившими смертность в этот период (величину которых невозможно точно оценить), были широко распространившиеся именно в эти годы болезни зерновых, приводившие к отравлениям при применении зараженного зерна, особенно хранившегося в неблагоприятных условиях (спрятанного в ямах и т. п.).
Особенно губительными по своему долгосрочному влиянию последствия административного произвола оказались даже не в зерновом хозяйстве, а в животноводстве. И дело не ограничивалось массовым убоем скота в период перегибов конца 1929 — начала 1930 года при проведении массовой коллективизации и раскулачивания. 16 января 1930 года ЦИК и СНК СССР принимают постановление «О мерах борьбы с хищническим убоем скота», чтобы предотвратить катастрофическое сокращение поголовья. Однако уже 15 июля 1930 года Политбюро отменяет постановление, приняв другое — «О скотозаготовках и мясоснабжении», — в котором предписывает «снять все ограничения продажи скота крестьянством государственным и кооперативным заготовителям»316. В результате кривая заготовок получает судорожное движение: в 1929 году она подскакивает в результате массового убоя скота, в 1931 году — в результате снятия ограничений на заготовки (см. табл. 31).
| 1926 | 1929 | 1930 | 1931 | |
|---|---|---|---|---|
| Мясо и скот в живом весе | 1778,0 | 2625,4 | 1729,8 | 2818,8 |
| Масло животное | 82,1 | 77,8 | 41,0 | 81,3 |
Источник: СССР за 15 лет, М., 1932. С, 273.
Немалую роль в дезорганизации животноводства сыграли и колебания в вопросе обобществления скота. После осуждения перегибов в начале 1930 года постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 30 июня 1931 года предлагало Колхозцентру пополнить «общественное колхозное стадо за счет покупки правлениями колхозов молодняка у самих колхозников, а также путем обобществления части приплода скота колхозников»317. При существовавшей практике исполнения указаний центра (кто первый придет к финишу со 100 %-м успехом?) это привело к перегибам, вызвавшим, в свою очередь, постановление ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 года «О принудительном обобществлении скота» с осуждением этих перегибов318.
Как перегибы и шараханья в области заготовок и обобществления скота, так и подобные же обстоятельства в зерновом хозяйстве в 1930-1932 годов, подорвавшие фуражную базу как продуктивного, так и рабочего скота, нанесли животноводству глубочайший урон. С 1928 года по 1933 год произошло сокращение поголовья крупного рогатого скота с 60,1 млн голов до 33,5 млн, в том числе коров — с 29,3 млн до 19,4 млн, а поголовье лошадей упало с 32,6 млн в 1929 году до 14,9 млн в 1935 году