— Но он говорил, что купол нужно подпитывать, — уточнила я, сильнее кутаясь в широкий шарф — хоть нынешний декабрь и не баловал снегом, но мороз на улице явно был.
— Да, но это не требует больших энергетических затрат, — спокойно ответила она. — Водная часть закреплена на реке и замыкается мной, воздушная, соответственно черпает ресурс из окружающего пространства и закреплена на Тамире. Из всего города только мы вдвоём — его создатели, можем поддерживать барьер. Остальные же его просто подпитывают.
— Но тебя так долго не было… — не поняла я.
— А мне и не нужно здесь находиться, как и ему… Важно другое, если они решат изгнать нас из горда… (Нашего города… Яро бы с ума сошёл, если б узнал!) они должны будут установить блок на защите, распространяемый на наши с ним энергетические поля. И я почти уверена, что система простоит ещё долго, да вот только если любой из нас… или из нашей семьи, попытается прорвать границу, она просто войдёт в резонанс с враждебной энергией (своей же, заметь) и сама себя быстренько уничтожит… — она усмехнулась. — И если в благородстве Тамира они уверены… то на меня вряд ли поставят. Так что, вероятней всего нам не только позволят провести брачный обряд, но и разрешат этим двоим поселиться в городе.
— Ты так в этом уверена? — снова переспросила я.
— Почти, — честно ответила шагающая рядом девушка. — Да у них и выбора то нет…
Предчувствуя явную победу и наплевав, что на улице давно зима, три неугомонные девушки развели посреди площадки перед домом огромный костёр, и всем скопом решили приготовить на нём ужин. Я от участия в этой странной затее отказалась сразу, и предпочла скрыться в доме. А когда спустя несколько часов снова вышла к ним, поняла, без моей помощи этим дилетантам не справиться.
Из-за того что все дрова в окружающем дом лесу были влажными, костёр гореть категорически не хотел, а запасы честно спёртые из палениц у каминов давно превратились в пепел, так никого и не согрев. Наш ужин был сейчас где-то на полпути к конечному результату и с этой точки сдвигаться не желал.
— Тиа! — воскликнула слегка окосевшая Лари, увидев, меня. — Сделай так, чтобы он горел!
Я оглядела собравшуюся здесь троицу, отметила стремительно пустеющую бутылку коньяка, обратила внимание на ещё одну пустую отставленную в сторону, и удручённо вздохнув, взглянула на костёр. Он в тот же миг резко полыхнул, и разгорелся так сильно, что Тарша даже в ладоши захлопала.
— Круто… — спокойно проговорила Ния, разливая очередную порцию горячительного напитка по керамическим кубкам — её факт моего воздействия на огонь ни капли не впечатлил. — Будешь? — спросила она.
— Мне пока нечего праздновать, да и вообще… — поспешила отказаться я.
— А мы и не празднуем! — встряла в разговор Тарша. — Это так, чтоб согреться.
Коротко усмехнувшись, я развернулась и отправилась в дом, и пусть огонь и был моей родной стихией, но на улице всё равно слишком зябко.
Из-под двери кабинета виднелась полоска света, и, решив, что Тамиру каким-то образом удалось проскочить мимо меня, я тут же направилась туда. Но, к моему глубочайшему огорчению, хозяина дома там не оказалось — вместо него в широком кресле у потухшего камина сидел Лит.
— Что ж ты не осталась с девочками? — нахально улыбнувшись, спросил он.
— Да как-то не хочется в такую «милую» погодку выплясывать вокруг костра и согреваться алкоголем, — проговорила я, расслаблено опираясь спиной на дверной косяк. — А ты почему не присоединяешься к ним? Там кстати разливают коллекционный коньяк…
— Да я не переношу алкоголь, ни в каком виде! — ответил Лит. — Ещё с детства у меня к нему выработалось капитальное отвращение.
— Что, бухал с малолетства? — усмехнулась я.
— Нет… на бабушку насмотрелся… видел, к чему приводит злоупотребление и предпочитаю обходится без него, — с какой-то грустью в голосе, ответил парень.
— Не думала, что представительницы вашей расы могут страдать алкоголизмом.
— Она была обычным человеком, Тиа… — ответил он, пристально наблюдая за моей реакцией, а она была бурной.
— Как? — только и могла сказать я, во все глаза уставившись на Лита. — Но это значит…
— То и значит, — чуть грубовато осадил меня он, не давая высказать свои выводы вслух. — Думаю, не стоит уточнять, что данная информация держится под большим секретом, и тебе я рассказал только с одной целью…
— Почему? — на ватных ногах, я подошла к парню, и присев на своё любимое место — ворсистом ковре у камина, взглянула в глаза Литсери.
— Настя… — только и ответил он. — Свадебный ритуал нужно провести как можно быстрее, он сделает их связь с Артионом постоянной и только так она сможет выносить ребёнка. А иначе… — он глубоко вздохнул, — иначе она не выдержит родов… как моя мать.
— Лит… — сказала я, глядя на него с сочувствием, всё ещё не осознавая до конца весь смысл его слов.
— Разожги огонь, Тиа, — мягко попросил он, отводя глаза.
Решив не отвлекаться на лишние движения со спичками и всем прочим, я взглянула в сторону камина, и, убедившись, что языки моего пламени в достаточной мере распалили полноценный костёр, вытянула их обратно. Теперь в камине горел самый обычный огонёк без каких-либо лишних энергетических примесей. Этой фишке, кстати, научил меня Эрик почти перед самым отъездом. Он сказал тогда, что таким образом я могу не только создавать огонь, но и возвращать обратно энергию, затраченную на его образование, а при необходимости и вовсе подпитывать так свой резерв.
— Не дурно, — проговорил Лит, уставившись на пламя в камине. — Рио тоже так иногда балуется…
— Слушай, давай не будем о нём, — раздражённо проговорила я.
— Как хочешь… — чуть прикрыв глаза, согласился мой собеседник. Судя по всему, о своём наставнике он тоже хотел поговорить… от того даже немного расстроился.
— Скажи, а как ты вообще оказался под покровительством такого ярого противника полукровок, как Эверио? — этот вопрос мучил меня больше других.
Лит ухмыльнулся.
— Можно сказать, что именно я и заставил его пересмотреть своё отношение к ним… Но, говорить об этом я не буду, ведь каждое сказанное слово может быть услышано… не теми ушами.
На кого именно намекал мой названый братец, было не ясно, но любопытство разыгралось настолько, что подобные доводы показались ему пылью.
— Тогда покажи, — предложила я, с надеждой глядя на парня. — Я ещё не очень хорошо могу влазить в чужие воспоминания, но… если ты мне поможешь…
— Ты спятила? — воскликнул он. — Пустить тебя в мою голову?
— Да… — ответила, скромно опуская глаза. — Я не увижу там ничего лишнего… только то, что ты прокрутишь сам.
Он смотрел на меня с недоверием, но я чувствовала, что, не взирая на всю опасность для него этого мероприятия, он почти готов…
— А ты делала это раньше? — осторожно спросил он.
— Да… Пробовала на Иларии. Правда в её памяти такая каша, что я запуталась и больше не просила её о помощи в тренировках.
Он снова отвернулся к огню, и несколько долгих минут напряжённо наблюдал за игрой языков пламени в камине, и я уже решила, что останусь ни с чем, как вдруг он сполз с кресла, и присев напротив, грустно улыбнулся.
— Давай, эмпат — недоучка… — проговорил он, глядя мне в глаза. — Я готов.
— Ты уверен? — опасливо спросила я.
— А что тут такого? Ты теперь и так знаешь обо мне слишком много, так что пара лишних воспоминаний ничего не изменит, — в его глазах промелькнула едва заметная усмешка. — А если вздумаешь разболтать, мне придётся тебя убить…
— Не сомневаюсь, — парировала я.
— Что нужно делать? — спросил он, не обратив никакого внимания на мою насмешливую улыбку.
— Просто расслабься и не мешай мне.
Сжав в своей руке его ладонь, я сосредоточилась, взглянула в его глаза, и не встретив на пути никаких препятствий, нырнула в сознание Лита.
— А теперь просто представь, что ты вернулся назад, и прокрути перед глазами те моменты, которые хочешь мне показать.
— Хм… — промямлил Литсери, и вокруг повисла темнота. Но спустя несколько долгих секунд, которые показались мне целой вечностью, картинка изменилась…
— Ты, тварь! — кричала какая-то женщина, швыряя пустую бутылку из-под какого-то алкогольного напитка с яркой этикеткой прямо в маленького мальчика, чьими глазами я сейчас смотрела на мир. — Это из-за тебя она умерла, гадёныш! Ненавижу!
Женщина выглядела плачевно. На вид ей можно было дать лет пятьдесят, а то и больше, но судя по лохмотьям в которые она была одета, посеревшему лицу с большими мешками под глазами и по тому, что состояние её опьянения было близко к критическому, стало понятно, что пьёт эта дама много и часто.
Мальчик обнимал плюшевого белого кролика и медленно пятился назад, стараясь не споткнуться о разбросанные повсюду горы какого-то хлама. Здесь были и стаканы, и окурки, и остатки какого-то пирога недельной давности.
Ему было страшно… Ведь когда бабушка злилась, она всегда кричала и швыряла в него всем подряд. Пару раз даже попадала, а после последнего раза у него на лбу до сих пор была большая шишка. А вот сейчас снова… он едва успел увернуться от осколка некогда красивой вазы, и она только слегка поцарапала его щёку.
Мальчик повернулся к зеркалу, чтобы посмотреть насколько сильно бежит кровь…
Я оторопела, едва удерживая контакт. Нет, это не могло быть правдой!
Из отражения в обшарпанной серебристой поверхности на стене на меня смотрел худой ребёнок лет пяти, светленький, с огромными синими глазами… и вертикальным зрачками в них. Одет он был в странного вида штанишки, которые давно пора было постирать, и рубашку из какой-то грубой ткани, с большой дыркой на левом боку. Босой… его маленькие ножки медленно ступали по грязному полу, то и дело натыкаясь на что-то колкое. Но он упорно продолжал пятиться назад, надеясь, что в детской бабушка его не достанет…
Глупо. Его укрытие было слишком ненадёжным, и спустя какую-то минуту, эта пьяная женщина, которую он всегда считал своей единственной родственницей, единственной родной… завалилась и туда.