Так кончилась битва… Повторим же краткую историю гибели каждого из судов[298].
Броненосец "Князь Суворов", флагманский корабль адмирала Рожественского, приведен в совершенную негодность орудийным огнем; затонул 14 мая в 7 ч. 15 м. веч., вследствие орудийного огня и минных атак. Команды на нем было более 900 человек. Кроме адмирала и личного персонала его штаба, никто не спасся.
Броненосец "Александр ІІІ-й" приведен в негодность орудийным огнем и потоплен 14 мая окодо 7 час. веч. Команды на нем было 900 чел. Все погибли…
Броненосец "Бородино" затонул 14 мая в 7 ч. 20 м. веч. от орудийного огня и вызванного им взрыва порохового погреба. Команды было 900 человек. Известно о спасении одного. Когда судно опрокинулось, этот человек ощупью нашел выход через амбразуру своего орудия, вылез через нее, выплыл на поверхность и держался за обломки разбитого судна. Он был подобран Японцами и взят в плен. Опрокинутый броненосец некоторое время держался на поверхности воды килем кверху. Около 15 человек команды тоже выбрались еще наружу и отчаянно боролись с волнами. Полагают, что никто из них не был спасен. Следовавшие за броненосцем "Бородино" суда проходили мимо него, не останавливаясь…
Броненосец "Орел", жестоко пострадавший от орудийного огня сдался 15 мая соединенным силам противника.
Броненосец Ослябя" затонул 14 мая в 2 ч. 52 м. пополудни от орудийного огня.
Броненосец "Сисой Великий" был поврежден 14 мая орудийным огнем. Ночью получил минную пробоину. Был затоплен Русскими в открытом море. Команда открыла кингстоны и пересела в шлюпки.
Броненосец "Наварин" был поврежден орудийным огнем 14 мая; ночью был потоплен миноносцами.
Броненосец "Адмирал Нахимов" пострадал 14 мая от орудийного огня. Дальнейшие повреждения получил ночью от миноносцев. Продержался на воде до 10 ч. утра 15 мая и затем затонул.
Броненосец "Император Николай І-й" пострадал 14 мая от орудийного огня; от того же огня получил дальнейшие повреждения утром 15 мая, перед сдачей соединенному флоту Японцев.
Броненосец береговой обороны "Сенявин" поврежден орудийным огнем. Сдался 15 мая. Личный состав весь уцелел…
Броненосец берег. обор. "Апраксин" поврежден орудийным огнем. Сдался 15 мая.
Броненосец "Ушаков" потоплен вечером 15 мая орудийным огнем крейсеров "Ивате" и "Якумо", когда не пожелал им сдаться.
Крейсер "Дмитрий Донской" поврежден орудийным огнем 14 мая. Выдержал преследование и битву с отрядом легких крейсеров, ушел от них и был потоплен Русскими утром 16 мая. Команда была высажена на остров и подобрана Японцами.
Крейсеры "Олег", "Аврора" и "Жемчуг" повреждены орудийным огнем японских крейсеров 14 мая. Скрылись в Манилле, где и были задержаны до окончания войны[299].
Крейсер "Светлана" затонул в полдень 15 мая от орудийного огня японских крейсеров "Отава" и "Нийтака".
Крейсер "Изумруд" удрал от Японцев 15 мая во время сдачи отряда, но наскочил на камень и потерпел аварию близ Владивостока.
Крейсер "Алмаз" дошел до Владивостока.
Знание артиллерии и тактики всегда будет решающим фактором в морских сражениях между одинаковыми силами. Настоящий случай не составляет исключения. Но Японцы на своей стороне имели громадное преимущество в этом.
За свою артиллерийскую подготовку Японцы заслуживают самой высокой похвалы, в особенности, если вспомнить, как еще сравнительно плохо действовала их артиллерия 28 июля 1904 г. в бою с нашей Артурской эскадрой. Но после этого ими были употреблены все усилия на приведение их артиллерии в состояние совершенства: сколько было у них практических учений, и как регулярно японские морские артиллеристы, вне своего служебного времени, отправлялись в артиллерийскую школу на суше для получения там инструкций! Стрельба в цель производилась у них в последний раз всего за два дня до битвы 14 мая. Каждое изобретение, известное в области артиллерийской науки, у них было применено и притом успешно. В течение первого дня битвы броненосец "Орел" получил 42 удара 12-дюймовыми снарядами и более 100 ударов 6-и 8-дюймовыми. "Суворов" должен был получить свыше 100 ударов одними 12-дюймовыми снарядами. При самом умеренном подсчете оказывается, что Японцы дали около 20 % попаданий. Имея в виду среднюю дальность боя в 5000 ярдов (ок. 4,5 в.) и туманное состояние атмосферы, нельзя не признать, что эта цифра достаточно выразительна.
С другой стороны, теперь это не подлежит сомнению, Японцы понесли весьма небольшой ущерб. Броненосец "Миказа" получил только 4 удара. На его палубе один английский капитан провел все время битвы, сидя в кресле, и остался невредим. При этом нужно помнить, что первый сигнал Рожественского был приказом — сосредоточить весь огонь русского флота на броненосце "Миказа". Другие японские суда получили еще меньше ударов.
У Русских совершенно отсутствовала артиллерийская подготовка. Во время стоянки флота у Мадагаскара практической стрельбой занимались только 2 раза, расстояние было взято небольшое, расход снарядов был скудный, и результаты получались неудовлетворительные. В другой раз отделили от флота и послали в открытое море один крейсер с целью испытать дальномеры; один из них показывал расстояние 8000 ярдов, а другой — 12000 ярдов, т. е. разница в 4000 ярдов.; а Японцы в бою при расстоянии в 5000 ярд. с первого же выстрела делали иногда ошибку только в 150 ярдов[300].
Если тяжелая артиллерия русского флота ничуть не деморализовала Японцев, то как раз обратное надо сказать о действии японских снарядов на Русских. Осколки японских снарядов залетали в дула орудий, которые разрывало от этого при следующих же выстрелах. От взрыва снарядов на палубах русских кораблей поднималась клубами угольная пыль и мешала видеть. Падающие близ судна снаряды, разрываясь, обдавали его массою брызг и делали некоторое время невозможным пользование оптическими трубами… Один русский офицер, как нам известно, скомандовал в машинное отделение — "открыть огонь", а батарее дал сигнал — "полным ходом".
Но одной хорошей артиллерийской подготовки еще мало, с нею одной нельзя выиграть сражения. Адмирал Джон Фишер (Fisher) сказал: "человек у орудия — великий фактор; но как бы велик он ни был, его значение пропадает сразу, если над ним нет адмирала, который в должный момент дает ему указания, какие следует". Тактика Японцев была изумительна; все их построения, эволюции делались с правильностью часового механизма и выполнялись быстро. Только одно японское судно было выведено из строя, и не было с японскими судами ни одного случая таких повреждений, которые заставили бы их уменьшить свою скорость. Все маневры исполнялись по сигналам флагами; и они, вероятно, передавались бы не так успешно, если бы стрельба Русских имела надлежащую меткость.
Что же касается тактики у Русских, то таковая отсутствовала. Адм. Рожественский был ранен в начале битвы и находился в бессознательном состоянии. Ho если бы даже он и сохранил свою работоспособность, нет оснований думать, что он мог бы оказаться даровитым флотоводцем. Первые практические учения всей его эскадры происходили почти накануне битвы. Он не имел никакого военного совета; и если был у него какой-нибудь план действия, то таковой остался неизвестным даже для командующих отдельными отрядами эскадры. Во время всей битвы Рожественский дал только два сигнала, о которых мы уже упоминали выше.
О том, что сделал бы на его месте Небогатов, можно только гадать. Он не пользовался доверием Рожественского и на флагманском судне был всего один раз в Камранской бухте в продолжение нескольких минут. Так как "Суворов" в бою продолжал находиться у всех на виду с развевающимся на нем флагом почти до 5 ч. дня 14 мая, Небогатов, даже при всем его желании, не мог, конечно, принять на себя управление флотом. После же того, как командование перешло к Небогатому, противник не топил уже больше головных судов его отряда. Но и это, может быть, не зависело ли скорее от командиров этих передовых судов?
Невольно напрашивается вопрос: был ли, действительно, хоть один человек, подходящий для командования русским военным флотом? Я знаю, на это каждый Русский сейчас же ответит; "Ах, если бы адмирал Макаров был там!"… Да; но это, ведь, имя человека, которого нет уже в живых"…
Лейтенант Уайт.
О последних минутах боя при наступлении темноты в письме одного из наших товарищей, которое было доставлено мне только перед 2-м изданием книги, содержатся следующие строки:
"С заходом солнца, на севере от "Олега" выступило несколько групп японских миноносцев. Пробовали в них стрелять, но безуспешно; они были слишком далеко от нас. Для истребления их могли бы отделиться три крейсера, которые стояли без дела на левом траверсе у "Олега". К адмиралу Энквисту обращена была просьба — отдать приказ этим судам пойти в атаку; но у него на этот случай не было никаких инструкций от Рожественского, а сам он…. ничего не решился сделать. Японские миноносцы постояли немного и расползлись… С наступлением темноты у нас началась невообразимая безалаберщина. Каждый шел куда заблагорассудится. В темноте не могли отличить своих от чужих. Беспрестанно меняли курс: то шли на юг, то поворачивали на север, то склонялись к северо-западу, то сразу бросались на восток… В конце концов так запутались, что решительно не знали своего места. Мы шли страшно быстро; и японские миноносцы, пытавшиеся взорвать нас, терпели неудачи: волна отклоняла мину, и она не достигала борта. Атаки были многочисленны; на мостике слышали прямо что-то вроде ружейной трескотни, а это миноноски выпускали свои мины… Отражать орудиями эти атаки крейсера не имели возможности: все прожекторы у них были подбиты, а главное боялись выпалить по своим миноносцам. Поэтому решено было — не стрелять и беспрестанно менять курс, лететь на всех парах… Крейсера кружились на месте, примерно, до 9 1/2 ч. вечера; все старались прорваться на север; пять или шесть раз были у них попытки прорваться, но каждый раз они встречали на своем пути массу огней и не решались к ним подходить: и Японцы, и наши свободно могли расстрелять их. Во время дневного боя с крейсерами не было ничего подобного, бой шел тогда вдали от них. А тут на