Остановившись в дверях, Матвей оглядел разгромленную комнату внимательным цепким взглядом. Его взгляд остановился на сидящей на полу Ирине Леймановой, которая смотрела яростным взглядом на стоящую перед ней шкатулку.
— У вас здесь вечеринка? — довольно спокойно спросил он у сидящего на диване Кости. Наследник клана Орловых уткнулся в какие-то бумаги и на появление Подорова никак не отреагировал.
— Угу, пенная, — ответил Костя всё ещё не отрываясь от бумаг.
— Почему пенная? — Подоров ещё раз осмотрел комнату.
— Потому что у меня скоро пена из всех отверстий полезет, — Костя отложил бумаги и посмотрел, наконец, на Матвея. — У нас проблемы.
— Я это уже понял, — Подоров осторожно вошёл в комнату, стараясь не наступить на особо впечатляющие куски стен и не провалиться в яму, которых было немало на разбитом паркете. — И проблемы какого рода?
— Да ты присаживайся, не стесняйся, — и Костя так злорадно улыбнулся, что У Матвея волосы на затылке зашевелились. Он осторожно сел на диван и посмотрел на бумаги, которые протянул ему Константин, как на ядовитую змею. Брать их не хотелось, но наследник чёртов настойчиво впихнул их ему в руки. — Наслаждайся.
Он взял бумаги, но не открыл их, потому что в этот момент Лейманова встала с пола и подошла к Косте.
— Я пойду к детям, не скучайте, — она очень сдержанно улыбнулась, и они довольно долго молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Костя кивнул.
— Ну скучать-то мы вряд ли будем. — Он улыбнулся гораздо шире, чем Ирина. — Если что, свисти, я подойду.
— Обязательно, специально для этого свистеть научусь, — на это раз улыбка была лукавой.
Матвей пристально смотрел на них. Надо же. Никогда бы не подумал: наследник клана Орловых и некромантка из клана Леймановых. И никто, похоже, не думал об этом. Но, пара красивая, что уж там: высокий красивый блондин и миниатюрная, ставшая в последнее время хорошенькой, брюнетка.
— У Клары попроси, она тебя свистеть научит, — Матвей, как бы невзначай, перешёл на ты с Ириной, и развернул, наконец, бумаги.
Костя покосился на него, но ничего не сказал, понятно, тайны из своих отношений он делать не собирается. Надо бы Михаилу сообщить, чтобы известие подобного рода на него как снег на голову не свалилось. Всё-таки пока у Кости есть глава клана и он должен с ним обсуждать эти вопросы, если они с Ирой, конечно, планируют узаконить отношения. Но, даже, если не планируют, императору лучше знать о них.
Лейманова вышла из разгромленной библиотеки и Подоров начал читать то, что ему подал Костя. Прочитал, пару раз моргнул, осознал, что ничего не понял, и вообще… Начал читать заново. После того, как закончил чтение, преувеличенно аккуратно положил первую стопку на диван и прижал её пальцем.
— Кто? — спросил он, в упор глядя на Костю.
— Моя покойная жена и не менее покойная дочь клана Снежиных. — Костя ответил, протягивая Матвею очередные бумаги.
— Ты меня добить хочешь? — Подоров взял бумаги и углубился в чтение. Эти он не перечитывал, и сразу отложил в сторону. — Ты можешь с бывшим тестем связаться?
— Могу, — Костя откинулся на спинку дивана и закрыл рукой глаза. — Нужно узнать что-то конкретное?
— Я, конечно, не инженер, но с этими чертежами что-то не так. — Задумчиво проговорил Матвей. — Просто я знаю, что получается на выходе, и… Что-то здесь не так.
— Ты хочешь, чтобы я дал посмотреть чертежи Стоянову? — Костя приоткрыл один глаз.
— Да. И расспроси его, можно в жёсткой форме, с чего бы он так засуетился со слиянием кланов, и свадьбой Анютки? Насколько я знаю, он не планировал это, и клан Орловых начинал предварительные переговоры насчёт покупки части предприятий клана Стояновых. И сдаётся мне, что не просто так Саша забегал. — Матвей посмотрел в стену невидящим взглядом. — Я-то в то время ещё внутренней безопасностью заведовал, да и то, меня к кланам близко не подпускали. — Он встал и осмотрелся по сторонам уже более осознанно. — Я возьму документы об арсеналах?
— Забирай, странно, что вообще спрашиваешь, — Матвей посмотрел на Костю, пытаясь разглядеть насмешку, но будущий глава его клана был предельно серьëзен и сосредоточен.
— Я не верю, что никто ничего не заметил, — Матвей протëр лицо руками. — Другое дело, почему не доложили. Или армейские решили не вмешивать безопасность в свои внутренние дела? Ох, и задал ты мне дел, Костя. Прощай последние четыре часа сна.
— Обращайся, я тебе всегда могу помочь занять время твоей бессонницы, — они очень синхронно хмыкнули, а потом Костя продолжил. — И ведь такие дела прямо перед поездкой в Лондон, — он взлохматил волосы. — Ладно, я прямо сейчас позвоню Стоянову. Не поверишь, но я уже дико устал от этой семейки.
— Почему не поверю? Очень даже поверю, — и тут Подоров увидел лежащую на полу кувалду. — Вижу, ты уже выпустил пар. Пожалуй, мне эта штука пригодится. Я что-то тоже захотел совершенно внезапно внеплановый ремонт устроить.
У Кости глаза распахнулись, когда он смотрел, как Матвей забросил кувалду на плечо и понёс её к выходу.
— Да, пожалуйста, забирай, мне не жалко свою кувалду! — донеслось до Подорова в тот момент, когда он дверь закрывал.
Подойдя к двери, он остановился, ожидая, когда Виктор принесёт ему одежду. Чтобы не ждать просто так, Матвей достал телефон.
— Ну, и где болтается мой персональный раб на полставки? — пробормотал он, слушая гудки. Наконец, ему ответили.
— Матвей, мне некогда сейчас, я занят, — голос Ильи звучал приглушённо, словно он прикрывал рукой трубку, говоря как можно тише.
— Илюша, мне плевать, чем ты там занят. Даже, если ты сейчас с любовницей, слезай с неё немедленно, надевай штаны и рысью в контору. Да, прихвати с собой нашего бравого генерала. У меня к нему образовалось несколько вопросов, — Подоров отключился, не став слушать возражения Ильи, и протянул руку к пальто, которое держал стоящий перед ним Виктор.
— Простите, Матвей Игоревич, — обратился к нему дворецкий. — разрешите задать нескромный вопрос.
— Задавайте, — Подоров набросил на шею шарф и теперь натягивал перчатки.
— Зачем вам эта вещь? — и Виктор указал на стоящую у ног Подорова кувалду.
— В качестве аргумента. — Пояснил Матвей. — В последнее время мне частенько не хватает слов, чтобы донести, в основном до подчинённых, некоторые очень простые истины. Например, вовремя докладывать мне о разных странностях. — Он оглядел кувалду, и лишь потом взвалил её себе на плечо. — Согласитесь, у этой крошки даже внешний вид оказывает мощное воспитательное воздействие.
Виктор распахнул перед Подоровым дверь, и тот вышел из дома, а выражение его лица не предвещало ничего хорошего никому из тех личностей, у кого отключится инстинкт самосохранения, и он полезет под горячую руку шефу имперской безопасности.
Матвей ушел, зачем-то унеся с собой мою кувалду. Я даже не буду выяснять, где он собрался её применять. Может быть, действительно ремонт собрался делать в кабинете. И не так уж и важно в чьём именно.
Я же обещал дожать Стоянова. Поэтому поднял трубку, которая лежала рядом со мной тут же на диване.
— Да, Костя, я тебя слушаю, — голос бывшего тестя звучал не слишком весело, но был трезвый.
— Ты не мог бы ко мне приехать? Нам надо поговорить, — я ещё раз пересмотрел дарственную на загородный дом неподалеку от Лондона.
Может в нём поселиться, когда мы всё-таки поедем навестить старину Френка? Ну а что, неплохая такая пощечина получилась Адреасам. Они вряд ли рассчитывали, что домик мне по наследству от супруги достанется. В нём поди кто-нибудь из клана до сих пор живёт. С каким же удовольствием я выкину их из своего дома…
— Через полчаса, подойдёт? — наконец, ответил Стоянов, прекратив шуршать бумагами. Наверное, просматривал своё расписание.
— Да, вполне, — отключившись, я встал и начал собирать вещи, решив, что бывшего тестя встречать в разгромленной библиотеке не стоит.
Собрал чертежи, деньги, шкатулку, бумаги с реквизитами счетов, и дарственную на дом, и потащил всё это в кабинет. Там все ценности сгрузил в сейф, в котором сейчас стояла одинокая шкатулка с браслетами сил, да Снежинское колечко, изменяющее внешность. Зачем оно мне нужно, я не знал, но пусть будет, место точно не пролежит. Вот сейчас сейф был похож на сейф. И, если какой-нибудь особо удачливый вор сумеет сюда проникнуть, да ещё и не по частям, то ему будет чем поживиться.
Сев за стол, снова развернул чертежи. Что здесь сумел разглядеть Матвей? Я, к примеру, ничего такого прямо выбивающегося из строя, не нахожу.
Мои попытки что-то найти в чертеже устройства, которое было мне незнакомо, и о котором я только слышал, и то, очень поверхностно, и не видел вживую ни одной характеристики, прервал создатель этого самого устройства.
Александр Стоянов вошел в кабинет, пару раз стукнув в дверь. Чертежи, расстеленные на столе, он узнал сразу.
— Откуда они у тебя? — спросил он устало и сел в кресло, напротив меня.
— Это неважно. Главное, откуда они оказались в тайнике, вместе с бумагами, принадлежащими твоей дочери? — я откинулся на спинку и скрестил руки на груди.
— Значит, всё-таки, Анна хотела их продать, я прав? — Стоянов потёр переносицу. Мне же оставалось лишь утвердительно кивнуть. — Я не хотел верить, но всё равно перестраховался, как видно, не зря. Эти чертежи дошли до получателя?
— Нет, — я покачал головой. — Что с ними ни так? И как ты заподозрил Анну в нехорошем?
— Я расскажу, — Стоянов продолжал тереть переносицу. — Прикажи что-нибудь перекусить принести, я не успел позавтракать, и, похоже, не успеваю пообедать.
Пока я распоряжался притащить в кабинет еду, для этого пришлось свернуть чертежи, Стоянов собирался мыслями. Он начал говорить во время поглощения нехитрого обеда.
— Первый звоночек прозвенел, когда она с запозданием отреагировала на лишение карманных денег. Уж не помню, что она тогда натворила, но я перекрыл ей денежный поток полностью. В ответ, она просто пожала плечами. Потом, правда, опомнилась и закатила образцово-показательную истерику, но сомнения в том, что она нашла дополнительный источник дохода, у меня остались. Ну и потом завертелось. Нападение на поезд, у меня сложилось впечатление, что Анне всё равно. Но ведь она знала многих из тих мальчиков. И на фоне этого совсем не показного равнодушия — безобразная сцена с Леймановой, из-за которой я лишился «Ундины». Я знал свою дочь, ей могло быть наплевать на трагедию других кланов. А ещё она никогда не подралась бы ради молодого человека. Это было настолько нелепо. Это была настолько не Анна, что я даже растерялся.