Дверь в кабинет открылась, и в коридор выглянул Подоров, кивком приглашая Рыжова войти.
Олег собрался, и вошёл в кабинет. Остановившись в дверях, он посмотрел на Подорова, словно спрашивая, что ему делать дальше.
— Подойдите сюда, Олег Сергеевич, я, вопреки общественному мнению, не кусаюсь, — взгляд Олега метнулся к столу, за которым сидел человек, которого он вживую видел лишь однажды, когда Михаил принимал какой-то парад. Сначала он даже не понял, что обращаются к нему. А когда до него дошло, то он приблизился к столу на негнущихся ногах.
— Ваше величество… — он замолчал, потому что не знал, что говорить дальше.
— Присаживайтесь, — император взмахом руки приблизил кресло, стоящее до этого у стены. Подоров проводил кресло взглядом, ухмыльнулся и снова повернулся к окну, возле которого стоял. Рыжов же сел насамый краешек, сложил руки на коленях, и посмотрел на императора. Михаил в свою очередь разглядывал его. — Странно, вы меня впервые видите, и, давайте начистоту, ваш патрон гораздо опаснее меня. Но, Костю вы не боитесь, как и Матвея, а вот ко мне испытываете какой-то примитивный ужас. С чем это связано? Я пытаюсь понять, помогите мне.
— Так вы же император, ваше величество, — выпалил Рыжов.
— Да, исчерпывающий ответ, — Михаил на мгновение задумался. — Какова твоя степень верности моему внуку? — он отбросил церемонии, и, как ни странно, Рыжов после этого успокоился и принялся говорить более связно.
— Абсолютная, ваше величество. Сначала, я мечтал его убить, потом смирился, а затем привык. И вот теперь сижу и разговариваю с вами, — ответил он.
— С чем ты смирился? — император выхватил из речи Олега самое важное для себя.
— Мою преданность сначала обеспечивала магическая сколопендра, которую подсадил мне Костя. Мы в этот момент боролись за мой обрез, и я как-то не придал его действиям большого значения. Сначала не придал. А потом эта дрянь заработала. В итоге, обрез достался Косте. — Вот тут Рыжов ностальгически улыбнулся.
— А не тот ли это знаменитый обрез… — Михаил не договорил. Он обращался к Матвею, который спиной почувствовал взгляд императора и обернулся.
— Тот самый, — подтвердил Подоров. Рыжов смотрел на них с любопытством, но задать вопрос так и осмелился.
— Какой у тебя дар? — внезапно спросил император, внимательно глядя на Олега.
— У меня нет дара, — Рыжов покачал головой. — Я же не сын клана.
— Есть, я его чувствую, — император не сводил с него немигающего взгляда.
— Я могу видеть морок, иллюзию, — Рыжов задумался. — То, что под ними скрывается.
— Невозможно просто видеть, — возразил Михаил и перевёл взгляд на Матвея. — Кто, кроме Снежиных владел иллюзиями?
— Рожковы, — уверенно произнёс Подоров. — Но род пресёкся и клан распался. Активы отошли в пользу государства.
— Поручи кому-нибудь поднять архивы. Надеюсь, Костя не будет возражать, если мы временно заберем у него помощника. — Михаил задумчиво смотрел на Рыжова, который от такого пристального внимания начал снова нервничать. — Отвезите его к месту силы.
— Вы хотите возродить клан, ваше величество? — Матвей слегка наклонил голову и внимательно посмотрел на Рыжова.
— Только, если найдутся доказательства причастности. — Михаил кивнул. — Видит бог, Косте понадобятся верные ему кланы, независимо от результатов заседания Совета. Когда Керн вернется, отведите Олега к Кодексу. Посмотрим, примет он его, или нет.
— Хорошо, но я бы не рассчитывал на многое, — Матвей продолжал рассматривать Рыжова, как-будто впервые видел.
— Это твоя работа, во всём сомневаться, я же могу позволить себе иногда надеяться, — Михаил перевёл взгляд на Олега. — На сегодня, всё, можешь идти.
Олег вскочил на ноги, отвесил довольно неуклюжий поклон. В школе его кланяться не учили, наоборот, заставляли выше держать голову. Делалось это для того, чтобы и самому не забывать, и другим не давать забыть, что он служит наследнику Орловых.
Матвей направился за ним. В коридоре, когда дверьв кабинет закрылась, Рыжов повернулся к Подорову и прошипел.
— Какого гребанного хера происходит? Что это застранные намёки? Куда вы пытаетесь меня затащить?
— Знаешь, Рыжов, сдаётся мне, что, лучше бы ты дал себя убить, когда вы с Костей за обрез сцепились, — ответил Матвей, похлопав Рыжова по плечу, но не ответив на его вопрос. — Будь готов к выезду по первому требованию.
— К выезду куда? — Рыжов почувствовал, как у него дернулась щека.
— Увидишь, — Матвей улыбнулся. — Тебе понравится. С Костей я согласую. Дорогу отсюда до выхода найдешь?
— Найду, — буркнул Олег.
— Вот и отлично. — И Подоров оставил Рыжова посреди коридора, размышлять о том, куда он умудрился вляпаться. Сам же Матвей снова скрылся в кабинете императора.
Подоров подошёл к столу, за которым Михаил уже подписывал какие-то бумаги.
— Зачем ты это затеял? — спросил он, а император указал ему рукой в то кресло, откуда встал недавно Рыжов.
— Я уже ответил на этот вопрос. — Ровно проговорил Михаил и закрыл папку с бумагами. — Сегодня вечером твоя мать устраивает ужин для семьи. — Император отодвинул папку в сторону и посмотрел на Матвея. — Её семья включает и тебя.
— О, боже, — Подоров закрыл глаза рукой.
— Матвей, если у тебя есть на примете подходящая молодая женщина, лучше представь её матери сегодня за ужином, и ты избежишь нравоучений, как и все мы сможем спокойно пообщаться, а не выслушивать нотации по поводу того, что ты совсем не хочешь выполнять свой долг перед семьей. То есть, никак не хочешь подарить ей внуков.
— Так, стоп. Ты хочешь сказать, что принял приглашение? — Матвей уставился на императора. Подоровы были младшей ветвью Орловых. Приглашения на разные вечеринки и ужины, естественно, отправлялись императору, как главе клана, но Матвей не помнил ни единого раза, когда тот принял бы подобное приглашение. Про вечные нравоучения матушки Михаил узнал, когда она на каком-то званном вечере начала пилить сына.
— Мне осталось слишком мало времени, чтобы тратить его попусту, когда можно последние дни провести в кругу семьи. — Михаил отвёл взгляд от Матвея и теперь смотрел в стену, гипнотизируя её взглядом. Быстро опомнившись, император встряхнулся. — У тебя есть кто-нибудь на примете?
— Нет, — Матвей отрицательно помотал головой. — Хотя… Мама хочет увидеть со мной рядом подругу, хорошо, надеюсь, мне не откажут и примут предложение поужинать в кругу семьи.
— У тебя кто-то есть? — Михаил искренне удивился.
— Я не девственник, как бы тебя это не удивляло, — Матвей оскалился.
— Если у меня и были какие-то сомнения, то они улетучились. — Император усмехнулся. — Ради того, чтобы увидеть рядом с тобой женщину, я готов пожертвовать очень многим.
— Если ты так переживаешь за меня, то мог просто подобрать достойную девушку и приказать мне жениться. — Заметил Подоров.
— Мог бы, — кивнул Михаил. — Я вообще много чего мог бы. Но, после гибели Виталия, я понимаю, это всего лишь игры моего подсознания, но я в какой-то мере чувствовал себя виновным в том, что мальчик решился на тайный брак. Много лет я уверял себя, что, если бы я на него не давил, то, может быть, я не искал бы доказательств законности рождения собственного внука. Поэтому вы все, включая этих молодых раздолбаев: Илью и Яна, не ограничены в выборе. Радуйтесь, что я всё ещё жив. Следующий глава клана может не быть к вам настолько лояльным.
— Костя не станет никого заставлять насильно, — довольно уверенно парировал Подоров.
— Нет, не станет, — Михаил злорадно ухмыльнулся. — Он просто предложит, обрисовав все выгоды для клана. Скажи, Матвей, ты сможешь отказаться?
— Это был подлый приём, — процедил Подоров сквозь зубы.
— Нормальный. Почти ни один клан не заставляет своих детей жениться. Но, почти в каждом клане дети воспитаны таким образом, что и не подумают сопротивляться. И вас воспитывали должным образом. Я надеюсь на это. — Михаил полюбовался пошедшим пятнами лицом Матвея. Он всего лишь второй раз в жизни заговорил об этом, но реакция его начальника службы безопасности была точно такой же, как в то время, когда ему исполнилось девятнадцать и всем стало ясно, что он владеет весьма специфическим даром, но ни один стихийный у него так и не проявился.
— Я не понимаю, чего ты хочешь? Все это время тебя устраивала моя жизнь.
— Я? Ты что-то путаешь, Матвей. Я ничего не хочу, хочет твоя мать. Она боится, что с твоей смертью Подоровы прекратят своё существование. И я не могу её винить.
— Давай не будем об этом говорить, — попросил Матвей.
— Хорошо, не будем. Поговорим о твой авантюре. Что скажешь?
— Сделки заключены. Почти все матрицы проданы. Скоро буду брать предателей. А дальше нам предстоит дождаться интересных новостей. — Подоров перевёл дух, кажется, неприятная для него тема закончилась.
— Почти все проданы? — Михаил прищурился.
— Да, — Матвей замялся. — Одну из матриц похитили.
— Что? — император моргнул. — Что значит, похитили?
— Это долгая история, — пробормотал Матвей.
— Я никуда не тороплюсь. Из-за ужина с семьей я перенёс все дела на завтра. — Михаил сложил руки на груди. — Так, что произошло? Рассказывай.
Я ждал, когда придёт Вольф, который, по моим ощущениям уже начал задерживаться. Во всяком случае, за окном уже было темно, а Юрка, похоже, застрял в банке.
Ожидая Вольфа, я расположился прямо в холле, просматривая те бумаги, которые достались мне от Анны в качестве наследства. Вроде бы всё было учтено, вот только сомнения вызывала депозитная ячейка, возле которой и застрял Вольф. Я не нашёл про неё ни одного упоминания. Как будто её не было. Да и когда Анна могла её снять, если, никогда не выезжала за пределы страны. Хоть Стоянов многое позволял дочери, но, после того, как свалила его сестра, любые заграничные путешествия, да даже просто упоминания о них, как красная тряпка на него действовали. И Анечка предпочитала не рисковать. Так что, или ячейка была не Анькина, или открыта кем-то другим на её имя. Вот только меня смущал ключ. Каким образом он оказался в вещах, которые чисто теоретически принадлежали Анне?