— Находился я в крайнем замешательстве, так как пришел тогда строгий приказ об отборе государевых дев… Напрочь забыл о прежнем своем обещании и не подумал, что выйдет из нынешнего сговора. Вот отчего так и получилось. По случайности вышло!
— Договор об обручении сам писал?
— Собственноручно!
— Есть ли в нем такие слова: «С младенческого возраста моя дочь не была ни с кем обручена?» Есть или нет?
— Торопился я, хотел поскорее кончить дело, потому и написал все, как он хотел… Но только в действительности не желал я этого.
Правитель ясно видел, что богач юлит. На его лице выразилось неудовольствие.
— Когда же был составлен договор с Чэн Юанем? Ответствуй! Скажи точно: в какой год, месяц и день?
Цзинь растерялся. После долгого раздумья он назвал какую-то дату: тогда-то и тогда-то.
Правитель велел ему удалиться и вызвал Чэна.
— Где доказательства того, что дочь Цзиня обручена с твоим сыном?
— Мы проделали все шесть церемоний… Какие еще доказательства?
— А кто сваты?
— Они остались в Хуэйчжоу!
— Покажи карточку твоей будущей невестки!
— Забыл я про нее, не захватил с собой…
Правитель усмехнулся.
— В каком году, месяце и в какой день вы составили договор о браке?
Чэн, подумав, назвал какой-то срок, который, как оказалось, совсем не совпадал с тем, что упомянул Цзинь. Правитель все понял, но, дабы удостовериться, вызвал свидетеля Чжао.
— Значит, ты свидетель… Откуда родом?
— Я местный житель.
— Если ты из Тайчжоу, откуда тебе известно, что было когда-то в Хуэйчжоу?
— Они же мои родственники!
— Коли так, скажи мне, когда был заключен брачный договор?
Чжао Сяо назвал дату, которая никак не согласовывалась с первыми двумя.
Три хитреца, надеясь, что их дело пройдет в ямыне без сучка и задоринки, даже не удосужились договориться меж собой и сейчас путались в ответах. Они никак не предполагали, что правитель станет так придирчиво их расспрашивать, к тому же порознь. Что до чиновников ямыня, получивших взятки, то они, насмерть перепуганные, жались по углам, не решаясь вымолвить лишнего слова.
Так правда всплыла наружу или, как говорится, «вылезли лошадиные копыта».
— Ну и проходимцы! — вскричал правитель в гневе. — Вы посмели нарушить государевы законы, обманщики… Даже в то время, когда темные люди прятали своих дочерей, ты, Цзинь Шэн, не имел никакого права отдавать свою дочь сюцаю Ханю, если раньше договорился с Чэном. Между тем ты это сделал, и сейчас существуют неопровержимые доказательства: сговорная карточка и сам договор. Что до Чэн Юаня, то его история — сплошная ложь. А понадобилось тебе все это для того, чтобы задним числом устроить новый брак. Никакой прежней договоренности у вас, понятно, не было и в помине!.. Теперь о дате договора. Все вы назвали ее по-разному. Что до свидетеля, то ведь он — житель Тайчжоу. Ясно, что вы спешно нашли его и подкупили, потому что не могли никого отыскать в Хуэйчжоу. Не так ли? Возникает вопрос: зачем вы все это сделали? А потому, что Хань — бедный ученый. Вот почему возникла у тебя, Цзинь, гнусная мыслишка выдать свою дочь за племянника. Потому и сговорились вы вместе и задумали весь этот мерзкий обман!
Правитель вытащил три бирки с указанием наказания — каждому по тридцать ударов батогами. Обманщики взмолились о пощаде.
— Господин правитель! — воскликнул Хань, упав перед начальником на колени. — Явите свою милость! Ведь по нашему прежнему договору Цзинь Шэн как-никак доводится мне тестем. Нехорошо, если меж нами возникнет какая злая обида или того хуже — вражда! Прошу вас, простите его!
— Просьбу сюцая удовлетворяю и сокращаю наказание Цзиню наполовину! — сказал правитель У. — Однако же истца и свидетеля прощать не собираюсь!
Надо вам знать, что мошенники, заранее меж собой не договорившись, забыли сунуть взятку в суде, а потому их избили жестоко: кожа у них была иссечена до живого мяса. Они выли и стонали от боли, а Хань Цзывэнь с приятелями в это время стояли в сторонке и втайне радовались.
Правитель области перечеркнул прошение о прекращении дела и в согласии с прежним договором богача Цзиня написал свое заключение:
«Хань Цзывэнь искал себе жену, однако по причине своей бедности (в его доме лишь голые стены) так ее и не получил. Цзинь Шэн, у коего тысячи ящиков всякого добра, мог бы иметь мудрого мужа для своей дочери, но отверг его. Получилось так, что при выборе зятя он забыл о зерцале, помогающем разобраться в человеке, а потому вместо честного брака возник грязный извет. Прежний сговор с Чэном не подтвержден ни единым фактом, между тем как соглашение с Ханем весьма обоснованно. Посему юная дева должна принадлежать ученому Ханю, а сотня серебряных лянов поможет скрепить их брачный союз. Цзинь Шэну, Чэн Юаню и Чжао Сяо за учиненный обман и мошенничество определить наказание батогами».
Вынеся такой приговор, правитель области передал Хань Цзывэню сговорную карточку вместе с прядью волос и договор. Сюцай и его друзья, откланявшись, удалились. По дороге домой приятели нещадно бранили Чэна, который шел рядом с ними, расстроенный неудачей.
— Старый осел! — ругал его Хань и друзья. — Наделал дел, нечего сказать!.. Ну, как после батогов? Не саднит?
Богач кипел от злости и обиды, но молчал, боясь обронить неосторожное слово. А тут еще одна незадача: пришлось вместе с Цзинем раскошелиться и задобрить Чжао Сяо деньгами, чтобы, как говорится, стыд прикрыть, — ведь пострадал он через них. Словом, Чэн Юань стонал от боли и ворчал от обиды, как в пословице: «Жену потерял и солдат не собрал»{515}. Но хватит о нем! Вернемся лучше к Хань Цзывэню.
Сюцай после всех этих передряг, опасаясь новых обманов, поскорее купил на все те же сто лянов свадебных даров и в благоприятный день отослал их к Цзиню со своими друзьями Чжаном и Ли, которым поручил договориться о дне свадьбы. Богач Цзинь не посмел идти против начальства, которое благоволило к сюцаю, и отправился с будущим зятем в управу, чтобы выполнить нужные в таких случаях обязанности. Он не раскрывал рта и являл полное послушание, хотя и клокотал от злобы.
Закончилась церемония с цветными свечами. Молодая жена Чжаося теперь воочию убедилась в редком уме и талантливости своего мужа, а также в возвышенности его духа и прелести облика. Что до его бедности, то это ли главное? Словом, молодые супруги крепко полюбили друг друга. Они наслаждались радостями, ну прямо как феникс со своею подружкой, и сетовали на родителя, который причинил им столько хлопот и беспокойств.
В общем, можно сказать поговоркой: заранее было известно, где лампа, где огонь, а рис все равно разварился. А посему не стоит об этом и говорить.
На следующий год экзаменатор Тянь Хун устраивал отборочные испытания{516}. Хань Цзывэнь, заручившись поддержкой правителя У, был рекомендован на них как один из первых. На последующих осенних и весенних испытаниях{517} Хань Цзывэнь занял лучшие места, а его супруга тем самым стала знатной дамой. Что до богача Цзиня, то он со стыдом вспоминал о прошлом и горько раскаивался в содеянном. Если бы он заранее знал, что все так получится, он охотно согласился бы отдать свою дочь сюцаю даже в наложницы. Заключает нашу историю стихотворение:
Когда-то пришлось даже Люй Мэнчжэну
нищую жизнь влачить.
Под обличьем бедности и героя
можно не различить.
Похвалы достойны честные люди,
их еще встретишь порой.
Мудр и честен был уский правитель —
поистине древний герой.