инок вошел Иванову в живот, пробив тело насквозь и заставив лучника согнуться пополам, но прежде Паскаль все же успел произвести свой последний выстрел. Стрела угодила слегка пригнувшемуся в броске Егору точно в глаз.
Глухо вскрикнув, Черных перевалился через борт наружу, но не поплыл рядом с лодкой, а камнем ушел вниз, в необозримую бездну Пустоты.
Тем временем Пашка выронил из рук лук, но при этом приподнял голову, найдя меня нетвердым, так и норовящим ускользнуть в сторону взором.
– Вот, что смог – исправил… – пробормотал Иванов с виноватой полуулыбкой. – Будьте с Машкой счастливы в новом мире…
С этими словами он кувыркнулся в Пустоту – и исчез в глубине вслед за Егором.
– Так, подвинься-ка, приятель! – пока я потрясенно провожал взглядом своего нежданного спасителя, бесцеремонно меня оттолкнув, в лодку вскарабкался Стрелок.
Я оглянулся – не на Пустовойтова, на наше собственное брошенное суденышко: расколовшееся до самого дна, оно просело ниже тел Маши с Миюки и продолжало погружаться – медленно, но неудержимо.
Осененный внезапной идеей, я обернулся в противоположную сторону: опустевшая Пашкина лодка была уже совсем рядом. Метнувшись к борту, под возмущенные вопли Стрелка – о том, что сейчас я, мол, нас переверну и тем нарушу все возможные и невозможные обязательства – я вытянулся, как сумел – и кончиками пальцев ухватился за острый нос оставшейся бесхозной посудины.
После этого подтянуть еще недавно бывшую Пашкиной лодку к нашей не составило мне уже особого труда.
Проведя ее за кормой, я подтолкнул суденышко в сторону Маши и крикнул:
– Хватайся и забирайся!
Сперва мне показалось, что Антонова меня вовсе не услышала – не прореагировала ни словом, ни жестом, даже вновь сомкнувшиеся веки не попыталась разнять – но стоило лодке коснулась ее ноги, вздрогнула и обеими руками потянулась к спасительному серебристому полумесяцу. Самостоятельно забраться внутрь ей удалось не сразу, сперва Маша сорвалась, но со второй попытки сумела уцепиться, перебросить через борт сперва локти, затем плечи и, наконец, закатиться полностью.
Однако вместо того, чтобы спокойно усесться, Антонова снова высунулась наружу – и через несколько секунд уже затаскивала в лодку вяло помогающую ей в этом деле Миюки.
– Есть же место, – словно оправдываясь, обернулась Маша на меня, когда Наката оказалась на борту.
Мне оставалось лишь широко развести руками.
** *
– А что это мы так от них отстаем? – вырвал меня из задумчивости голос Стрелка.
В самом деле: лодка с Машей и Миюки, изначально державшаяся чуть позади, какое-то время назад поравнялась с нашей, а теперь и вовсе вырвалась вперед на пару корпусов.
– Может быть, вот из-за этого, – равнодушно проговорил я, указав на торчащую у нас снаружи из борта оперенную стрелу. Ту самую, что, будучи выпущена Пашкой первой, в Егора не попала, но покачнула суденышко и сорвала Черных решающую атаку.
– Может, выдернуть ее? – неуверенно предложил Пустовойтов.
– Не стоит: как бы хуже не стало, – покачал головой я. – А что тебя это так беспокоит? Чуть быстрее, чуть медленнее – к Перезагрузке успеем!
– Не знаю, – пожал плечами игрок. – Предчувствие какое-то… нехорошее. Нельзя как-нибудь подгрести, чтобы ускориться?
– Попробуй, – пожал я плечами.
Стрелок и в самом деле перегнулся через борт и попытался грести ладонью в Пустоте – без малейшего, естественно, эффекта.
Между тем, прямо по курсу показались черные тории – возникли из тьмы непосредственно перед первой лодкой. Девушки в ней поднялись на ноги. Ближе к носу оказалась Миюки, но, посторонившись, Наката пропустила вперед Машу. Мгновение – и Антонова скрылась за воротами. Бывшая непись последовала за ней.
Доставившее к цели девушек суденышко исчезло, словно его и не бывало, и на освободившееся место выдвинулось наше.
– Чур я первый! – вскочив и едва не запутавшись в узком подоле своего женского кимоно, Пустовойтов бросился к воротам.
В последний раз обведя взглядом мрак Пустоты, двинулся за ним и я.
Игрок Антонова Мария спасен из Пустоты (жертва – игрок Черных Егор)
высветилось у меня перед глазами.
Прежде, чем я успел облегченно выдохнуть, надпись сменилась новой:
Игрок Наката Миюки спасен из Пустоты (жертва – игрок Иванов Паскаль)
И сразу же за ней:
Внимание!
В виду отсутствия принесенной жертвы, игрок Пустовойтов Тихон (Стрелок) остается в Пустоте!
Серьезно? Нет, поделом, конечно, и все же…
А система, между тем, все не унималась:
Задание «Сошествие в Пустоту» выполнено!
Ваша награда:
Возвращение утраченного Учителя (состоится позднее)
– Сэнсэй… – зачарованно прошептал я – и вынырнул из ворот.
[1] Выражение принадлежит Такуану Сохо, автору «Писем мастера дзэн мастеру фехтования»
43. Конец игры
– Там, у ворот, я почти поверил, что они вернут мне Сэнсэя, – негромко, так, чтобы во всей толпе услышала меня только державшаяся рядом Маша, проговорил я. – Но, наверное, имелся в виду Кииоши-сама или Ямато-но Ороти…
– Почему ты так решил? – спросила Антонова.
– Потому что сейчас здесь Сэнсэя нет. А дальше – все, Перезагрузка.
– В такой толчее одного человека легко не заметить, – пожала плечами девушка. – И потом, ни Кииоши-сама, ни Дракона я что-то тоже не вижу.
– Появись здесь Сэнсэй – даже на другом конце локации – я бы знал… А что неписей не видно – так не для них мероприятие…
– Вот именно! Не для них. А дальше, как ты сам сказал, только Перезагрузка. Так что речь наверняка не шла ни о Кииоши-сама, ни о Драконе!
– Ну, не знаю… Что-то же система подразумевала, написав «Учитель»…
Мы находились возле помоста – того самого, на котором недавно отгремела Королевская Битва. Стояли в почетном, первом ряду, оттеснив назад даже многих небесных и поднебесных ками – так распорядилась Аматэрасу. Кругом разливалось настоящее людское море – Озаряющая Собой Небо, как теперь титуловалась моя сестрица Вика, собрала в локации всех игроков и ками «Пути к Небу». Поправка: всех действующих игроков и ками. Поглощенные Пустотой явиться, разумеется, не могли. Так что не было здесь сейчас ни Егора, ни Пашки Иванова, ни Яшки Шепилова, ни Стрелка. Как не было и Сэнсэя.
– Кстати, о системе, – вспомнила Антонова. – Я вот чего не поняла. Если в Пустоте тебе было запрещено помогать мне в ущерб интересам Стрелка, как тогда ты сумел подтолкнуть к нам с Миюки ту… Пашкину лодку? – при упоминании имени двоюродного брата голос ее слегка дрогнул.
– Уже думал об этом, – кивнул я. – Понимаешь… В том-то и дело, что я толкал лодку не к вам – только к тебе. О Миюки я в тот момент вообще не вспоминал. Вытащить одну тебя было возможно, не затрагивая интересов Стрелка – две жертвы у нас имелись… А спасти еще и Накату стало уже твоим собственным решением – я за него, типа, не в ответе.
– Хм, понятно…
Кажется, Маша собиралась еще что-то спросить, но в этот момент на помост забрался Такэда-сан, снова исполняющий роль распорядителя – теперь церемонии Перезагрузки. Он поднял руку, требуя тишины, и когда таковая установилась, громогласно объявил:
– Узрите Аматэрасу Омиками, Озаряющую Собой Небо!
И тут же в центре помоста появилась Вика. На моей сестрице были блистающие золотом доспехи, в правой руке она сжимала меч Муракумо-но Цуруги, в левой держала Зеркало Ята-но Кагами – с виду не металлическое, как в рассказе Маши про ее посещение Святилища Исэ, а стеклянное. Яшма Ясакани-но Магатама висела у девочки на шее на толстом шнуре.
Такэда-сан рухнул на колени, уткнувшись лбом в доски помоста, плотная толпа вокруг, лишенная роскоши свободного пространства, просто низко склонила головы. Поступили так и мы с Антоновой.
Выждав несколько секунд, коротким движением клинка вверх Вика призвала нас всех выпрямиться.
– В общем, дело такое, – своим тонким, детским голоском проговорила она затем в звенящей тишине. – Здесь должно было быть длинное и красивое вступление, но из-за некоторых непредвиденных обстоятельств, – покосилась сестрица на нас с Машей, должно быть, намекая на мой последний квест, – времени на него уже особо нет. Поэтому перейдем прямо к сути. Нравится это кому-то или нет, но игра заканчивается. Врата открыты, осталось определить, куда они нас приведут. В этом нам поможет Зеркало, – продемонстрировала Вика толпе Ята-но Кагами. – Оно покажет варианты, а я должна буду выбрать из них тот, что воплотится в новом мире… Ну, как-то так, короче. В общем, начнем!
Приподняв Зеркало, девочка повесила его перед собой прямо в воздухе – словно на невидимую стену – затем освободившейся рукой сняла с шеи Яшму и, ухватив ее, на манер пульта от телевизора, принялась сосредоточенно «листать программы». О том, что показывало Вике Ята-но Кагами, судить при этом можно было лишь по смене выражения сестрицыного лица. Временами Вика хмурилась, иногда сдержанно улыбалась, пару раз застыла в неподдельном ужасе, однажды скривилась от омерзения… Чутко ловя ее эмоции, меняла свое настроение и толпа. Я и сам успел попеременно ощутить страх, радость, отвращение, гнев, обиду… В один из самых напряженных моментов, когда душу вдруг пронзило ощущение абсолютной безысходности, Маша нащупала пальцами мою правую ладонь, крепко сжала и больше уже не выпускала.
Трудно сказать, как долго это продолжалось: ощущение времени пропало, а часы в игровом меню погасли, как только Вика «включила» Зеркало. Но, думаю, час мы у помоста точно простояли. А может, и все два. Но вот наконец сестрица опустила Яшму. Выбор сделан?
Толпа замерла в предвкушении.
Однако огласить принятое решение Аматэрасу Омиками что-то не спешила.
– О, Озаряющая Собой Небо, дозволено нам будет узнать, какой удел вы избрали? – осмелился поинтересоваться Такэда-сан, когда пауза затянулась уже минуты на три.