А подумать есть о чем. Например, на кого из армейских дознавателей выйти, чтобы они разрешили с пленными мятежниками из банды Кройда Меченого с глазу на глаз пообщаться. Только дохлый это номер, по большому счету. Тут не дознаватели и тюремщики нужны, тут самое время ясновидца о помощи просить. Если кто живым из мятежников в плен и попал, то давно уже с веревкой станцевал.
Вывернувший из-за угла дома Олаф, плащ которого заметно оттопыривался, увидел меня и резко остановился, но, поняв, что уже поздно, обреченно поплелся дальше. Выскочивший следом Роберт закинул на плечо арбалет и беззаботно запрыгал через лужи. Олаф, не оборачиваясь, шикнул на него, и тот сразу же поправил плащ, пряча край высунувшегося меха с вином.
Ладно, живите. Добрый я сегодня.
Да где ж там Шутник? Он все серебро проиграть решил?
Я толкнул дверь и остановился на пороге, немало удивленный увиденным: вскочившие со своих мест кавалеристы с нехорошими улыбками окружали оравшего на них Шутника. Поскольку кистень с собой в кабак он не захватил и придать своим словам весомости с помощью шипованного шара не мог, подвыпившие солдаты всерьез его угрозы «разобраться с проклятыми ворюгами» не воспринимали. Наоборот, если с кем сейчас и «разберутся», так это с Шутником. Вот ведь связался с прохиндеями…
Я по привычке опустил руку на пояс, но тут же вспомнил, что по совету Арчи меч с собой брать не стал. Кинжал, конечно, при мне, но много с ним против полудюжины человек не навоюешь. И Шутнику не помогу, и сам на неприятности нарвусь. А на чью-либо помощь рассчитывать не приходится — наоборот, набившаяся в кабак пьянь в предвкушении бесплатного развлечения разве что не облизывается.
В этот момент рыжий Серж несильно пихнул Габриеля в грудь, и я, не дожидаясь развязки, вышел на улицу, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Робби! — К моему облегчению, Олаф и Роберт далеко уйти не успели.
Волонтер вздрогнул и, остановившись, развернулся посмотреть на меня.
— Живо сюда!
Парень испуганно взглянул на Олафа, но, тот не оборачиваясь, поспешил к навесу.
— Бегом, я сказал!
Побледневший волонтер помчался ко мне через лужи, стараясь не дать выпасть засунутому под плащ меху с вином.
— Почему с арбалетом?! — рявкнул на него я.
— Забыл оставить, — заикаясь, пробормотал в ответ Роберт.
— Дай сюда! — Я вырвал у него арбалет, просунул сапог в стремя и, поднатужившись, взвел струну. — Болт!
Ничего не понимающий парень протянул мне болт, я наложил его и распахнул дверь кабака.
— Пошел вон отсюда! — Услышав приказ, парень стремглав бросился прочь, а зажавшие Шутника в угол кавалеристы обернулись на звуки моего голоса.
— Шестеро на одного? Не очень честно, — широко улыбнулся я. — Думаю, если к вашей беседе присоединимся мы, это будет только справедливо.
Усевшийся на стол и болтавший в воздухе ногами егерь опустил руку к поясу, но, увидев направленный ему в грудь арбалет, тут же положил ладони себе на колени.
— Этот гад… — Серж сплюнул на пол кровь и облизнул рассеченную губу. — Эта сволочь…
— Заткнись! — не дослушав, оборвал его я. — Габриель, собирайся и пойдем отсюда.
Уже успевший заполучить под глаз здоровенный синяк Шутник сразу же сгреб разбросанные по столу монеты и направился к выходу. Судя по злым лицам, кавалеристы готовы были разорвать его на куски голыми руками, но страх заполучить в голову тяжелый болт останавливал их от необдуманных поступков. Вот ведь какая штука: арбалет один, а трясутся все шестеро. Потому как непонятно, в кого я выстрелю. А подыхать из-за пары монет никто не хочет. Особенно в одиночку. Это все гуртом герои, а выдерни такого из толпы, и куда-то сразу вся спесь девается. Все ж прекрасно понимают: собутыльники и добрым словом дурака не вспомнят, не то чтобы медяк на заупокойную потратить.
Не особенно торопившийся Шутник прошел мимо меня на улицу, и я захлопнул дверь. В то, что кавалеристы бросятся за нами в погоню, мне не верилось совершенно. Во-первых, на площади болт заполучить еще проще, чем в кабаке. Во-вторых, даже стрелять не придется — стража сама дебоширов мигом успокоит.
— Много выиграл? — спросил я у Габриеля, когда мы спрятались от дождя под навесом, а Роберт забрал арбалет.
— Что? — не понял меня Шутник.
— Много, говорю, у кавалеристов выиграл? — повторил вопрос я.
Солдаты из-за пары медяков в драку не полезли бы.
— Проигрался я, — огорошил меня Габриель.
— Что?!
— Проигрался в пух и прах. Кости у них шулерские были.
— Ты уверен?
— Да наверняка! Ну не может так людям везти!
— Ты хочешь сказать, что просто не захотел отдавать проигрыш?
— Ну да! Они мухлевали!
— Ты урод, Шутник. Ты знаешь об этом? — Я аж сплюнул от досады. — Ты ввязался в драку из-за пары вшивых медяков?
— Не пары медяков, а… — Шутник пересчитал монеты и ссыпал их в кошель. — Одной короны, трех шлемов и пяти щитов серебром. Но дело-то не в деньгах, дело в принципе! Зло должно быть наказано. Чтобы впредь неповадно было!
— Заткнись и гони половину, — зарычал на него я.
— Что-то ты много в последнее время разговариваешь, — и не подумал развязывать кошель Шутник. — Я тебя, между прочим, о помощи не просил.
— Может, вернешься, и переиграем заново?
— Я похож на идиота?
— А, по-твоему, на идиота похож я?
— Ладно, Кейн, не кипятись, мне эти деньги нужнее, — примирительно хлопнул меня по плечу Шутник.
— Почему это?
— Тебя, я смотрю, армейская жизнь вполне устраивает, а у меня она уже в печенках сидит. Работать за кормежку? Увольте! Я не ишак.
— Какой у тебя выбор? Сбежать? Далеко не убежишь, — хмыкнул я и сел, прислонившись спиной к стене казармы. Оробевшие волонтеры наконец пришли к выводу, что нам нет до них никакого дела, и пустили по кругу один из мехов с вином. — И знаешь почему? Потому что между тобой и ишаком разницы никакой. Только ты на двух ногах ходишь, а он на четырех. А так и мозги у вас одинаковые, и клейма…
— А! Вот ты о чем! — понял, к чему я веду, Габриель и присел рядом. — Ну допустим, мозги у тебя ничуть не лучше, а даже, скорее, наоборот. Иначе ты бы понял, что бежать надо не через Ранлоу, а на север. Там в Альме на корабль сесть, и — здравствуй, Империя!
— Неплохо придумано, — кивнул я. — Только это не объясняет, почему ты в деньгах больше меня нуждаешься.
— Как это почему?! — возмутился Шутник. — Ты ведь обратно на родину рвался, так? Ну вот, значит, и на проезд до Империи тратиться нужды нет. И не надо зенками своими на меня так осуждающе пялиться. Я, между прочим, из-за вас с Арчи в этой заднице оказался.
Я от такой наглости даже немного растерялся, но пока раздумывал над достойным ответом, решил промолчать. А то слов нет, одни слюни остались.
— Угощайтесь. — Осмелевший от выпитого Олаф притащил к нам мех с вином.
Шутник тут же принял предложение и, сделав добрый глоток, вытер побежавшие по подбородку капли.
— Пожалуй, воздержусь, — только покачал головой я.
Олаф забрал мех и унес его обратно к своим приятелям.
— Уважают, — рыгнул довольный Габриель.
— Было бы за что, — сплюнул я. — С Арчи советоваться будешь?
— Предложить предложу, — сразу понял, что я имею в виду, Шутник. — Не захочет рисковать — один уйду. Ты как?
— Я подумаю, — уклончиво ответил я. — О! Смотри, вон и это чудовище шлепает.
Дождь к этому времени усилился, и на лужах забурлили крупные пузыри. Ну все — теперь надолго зарядил. Насквозь промокший Арчи уже никуда не спешил и размеренно шагал по лужам, а из-под его ног во все стороны летели брызги грязи.
— Привет, — коротко бросил он нам и снял мокрый плащ.
— Где пропадал? — поинтересовался Шутник.
— Дела были. — Судя по тону, откровенничать здоровяк был не намерен. — Бернард не появлялся?
— Он в госпиталь собирался, — почесал затылок под войлочной шляпой Шутник.
— Не было его там. — Арчи повесил плащ на вбитый в поддерживавший навес крюк. — Я заходил.
— Ну мало ли какие у него дела. — Я намеренно выделил последнее слово, но Арчи не обратил на это внимания.
В это время на площадь вывернули две телеги. Приглядевшись, я сквозь стену дождя различил сопровождавших их пехотинцев и двух всадников. Волонтеры тоже заметили командиров и тут же припрятали мех, в котором еще оставалось вино.
Телеги, не останавливаясь, проехали через площадь к воротам, и нам ничего не оставалось, как выбраться из-под навеса под дождь и бежать следом. Створки ворот, закрытые по случаю отвратительной погоды, дрогнули и разошлись в стороны, пропуская телеги. А стоило нашему отряду промаршировать за городскую стену, как они тут же со скрипом закрылись.
Интересно, а где тайнознатец? Что-то его не видать. А без Бернарда наш отряд, считай, вполовину слабее. Людей-то взамен погибших барон Анвольд в этот раз не выделил. Вон — лейтенанта до сих пор после встречи с ним от бешенства колотит. Да, молодой он еще. У кого опыта в таких делах побольше, может, чего бы и выторговал. А мальчишка, видно, себя героем после утренней схватки возомнил, наговорил барону сгоряча лишнего. Теперь, как собаки побитые, обратно в Краснявку плетемся. Ладно, хоть телеги выделили и снаряжение какое-никакое подкинули.
Как оказалось, насчет Одержимого огнем волновался я напрасно — мертвецки пьяный Бернард обнаружился в одной из телег, где он спал, завернувшись в рогожу и подложив под голову дорожный мешок. Лейтенант первое время так и кидал на него убийственные взгляды, но будить не решился.
— Арчи, слышно чего в городе? — дождавшись своей очереди ехать в телеге, поинтересовался я у размеренно бредущего по дороге здоровяка и откусил жесткого, как подметка, сушеного мяса.
— Ничего хорошего. — Арчи вздохнул и поправил висевший за спиной фламберг. — Одной искры хватит, чтобы бунт в открытую полыхнул.
— И чего людям спокойно не живется? — задал риторический вопрос Шутник.
— Чернь, а в особенности быдло, которое ничего в жизни изменить не может и не хочет, почему-то питает иллюзию, будто новый хозяин окажется лучше старого, — наставительно произнес проезжавший мимо лейтенант Эмерсон и направил коня к первой телеге.