Я видел, как трудно было девушке выдержать и гневный взгляд принцессы, и её вопросы, но, главное, как она не смела взглянуть туда, где неподвижно, почти не дыша, застыл синеглазый маг. Голос её дрогнул, когда она ответила:
– Принцу важно было отомстить. Моего согласия он не спрашивал – ни тогда, когда отдавал королю, ни когда наложил Заклятие Долгого сна. Мои чувства были ему безразличны… и я думала, другим тоже.
Синеглазый рванулся к ней, говоря что-то неслышное нам, и она отвечала – так же мысленно, пока в какой-то миг он не подхватил Эльгер, такую хрупкую в его сильных руках, и прижал к себе так крепко, словно боялся, что она опять ускользнёт от него, а она шепнула тихонько:
– Мне не нужны ни корона, ни власть… только ты!
Я поймал себя на том, что глупо улыбаюсь. Однако, взглянув на Гэссу, я и на её губах заметил светлую, словно солнце Саора, улыбку, которую принцесса и не старалась скрыть. Она уже не выглядела враждебно настроенной, и я без волнения следил, как она подходит. Вблизи принцесса казалась ненамного старше Дейзи, но я уже знал, как обманчива внешность в Саоре. И ни яркий, броский наряд, ни обилие сверкающих драгоценностей не затмевали выражение её глаз – не чёрных, как казалось раньше, а тёмно-фиалковых, искренних, проницательных, мужественных. Теперь стало понятно, почему именно Гэсса упорно не желала верить в преступления Лекста: обладательнице таких глаз сложно было представить, что можно обманывать и искажать истину.
Принцесса заговорила первая:
– Я Гэсса, дочь Лэрка, принцесса Тери. Мне следует попросить у тебя прощения, Дэр. С первого взгляда я сочла тебя недостойным Соледжа. Но, если Синеглазый, проведя с тобой эти два дня, считает иначе, значит, в тебе действительно скрыто нечто, ускользнувшее от меня, а им замеченное и оценённое. Мало кого он называет другом, ещё реже – достойным, чтобы ради него пролить кровь… И никого ещё он не ставил выше Законов Саора! Может быть, ты расскажешь мне о произошедшем с вами за это время – всё, с самого начала?
Всё с начала… Я растерялся. Где же оно, начало? Признание мамы? Разговор с Кариной солнечным утром на Земле? Или ещё раньше – удивительные сны, предупреждения Тора?
Я вздохнул и начал говорить. Сперва негромко и спокойно. О последних словах матери. Цепи, тёплой на ощупь, и клятве. Об упавшем дереве и набросившемся псе. О незнакомце с поразительными синими глазами. Затем, всё больше волнуясь, – о Мосте и Нейтральной полосе, Стражах и скоуни, первом полёте на спине хоренга и, конечно же, о том сравнении с безымянным королём Саора, после которого я твёрдо решил, что не поверну назад!
Пересказывая, я словно заново переживал случившееся: ссору с Дэйкеном и ужас одиночества, вмешательство Афы, короткое пребывание в замке Лейгни и ту радость, когда Синеглазый пришёл за мной. Я снова сидел в хижине Тэнга и досадовал, что магия Саора оказалась мне недоступна. Шёл, изнемогая от усталости, за своим неутомимым проводником. Трепетно внимал явившемуся во сне Хранителю. Лишь о нечаянно подслушанном разговоре я предпочёл умолчать, правильно рассудив, что он не предназначался для чужих ушей. Зато о нападении сразу двадцати восьми чудищ, о стремительном беге Триса и о том великолепии, что открылось мне с вершины Эриэжа, я упомянул особо.
Гэсса слушала, прикрыв глаза.
Когда я дошёл до извержения Солха, мне показалось, что из-под опущенных ресниц блеснули слёзы. Возможно, потому я закончил сухо и кратко: предательство Рейка, пленение, иллюзии Лекста и его же угрозы, внезапное исчезновение принца Пенша и появление Эльгер.
Здесь я взглянул на Гэссу – и обомлел. Стоящая передо мной девушка за те от силы четверть часа, что внимательно слушала меня, не перебивая и не отвлекая расспросами, словно состарилась на добрый десяток лет… Поникли плечи, угас румянец, губы сжались в одну тонкую линию. Я содрогнулся.
– Это всё моя вина, – скорее себе с горечью сказала принцесса Тери. – Прости меня, Дэр! Моя слепота позволила Лексту думать, что ему всё сойдёт с рук. Прислушайся я вовремя к словам Дэйкена, Мэриэн была бы жива. – Она подняла на меня взгляд, полный боли и стыда. – И скоуни на Нейтральную полосу я послала зря. Мне не хотелось, чтобы Синеглазый рисковал ради… Не обижайся, но тогда я считала тебя просто переростком, не достойным ни жертв, ни Цепи.
Что заставило её переменить мнение? Я же ничего не сделал! Просто шёл следом за Дэйкеном и злился.
– Ты пыталась убить меня?
– Что ты! – ужаснулась Гэсса. – Лишь отправить обратно на Землю и хорошо запутать следы. Саор не признаёт убийств. Лекст – исключение, поверь… Какой позор для нас! И для меня особенно! Если бы не Синеглазый, я не нашла бы себе ни покоя, ни оправдания до конца моих дней… а наш век долог.
Она несмело глянула в сторону Дэйкена и позвала:
– Синеглазый…
Безрезультатно.
– Синеглазый! – чуть повысила голос принцесса. – Может, вы отвлечётесь на минутку?
– О, пожалуйста! – тут же добавила она в ответ на возмущённое движение. – Я ведь всё понимаю! Но у нас не так много времени, чтобы вы сказали друг другу всё то, что должны и хотите сказать… Сейчас же доведи до конца начатое. Ты сделал всё возможное и невозможное, чтобы сохранить Саор. То, что не догадались, не смогли или побоялись сделать мы. Ты был прав… пора бы мне к этому привыкнуть.
– Я сделал лишь то, что должен, – фыркнул Дэйкен. – Короче, Гэсса!
– Я свяжусь с Лейгни и Дейзи, чтобы собрать Круг и вынести решение об отстранении Лекста.
Синеглазый усмехнулся:
– Решение Правителей принято, – голос его стал серьёзен, – ещё вчера вечером, и король готов замкнуть Круг. Ты одна сдерживала нас.
– Почему ты мне этого не сказал?!
– Не хотел оказывать на тебя давление.
Гэсса шепнула нечто, мною не расслышанное… и явно не совсем приличное, поскольку она тут же смущённо покосилась в мою сторону. Дэйкен рассмеялся:
– Да, наверно. Во всяком случае, теперь ничто не мешает мне, следуя Закону, с чистой совестью разобраться с принцем!
– Сознайся, Синеглазый, – прищурилась Гэсса, – ты бы никогда не нарушил Закон. Никогда! Те слова были продиктованы отчаянием, ведь так?
Дэйкен глянул на неё и передёрнул плечами:
– Что тебе даст мой ответ, принцесса?
Нет, у него получается лучше, чем у меня! Изящнее.
Мои размышления были прерваны появлением сразу обеих принцесс. На медном лице Лейгни решимость мешалась с тревогой. Дейзи казалась менее взволнованной. Я приветливо улыбнулся ей и был вознаграждён нежным прикосновением тонкой руки. Вдруг принцесса Осха вскрикнула, увидев, кого держит в объятиях, не отпуская ни на секунду, синеглазый маг. Непроизвольно начатое заклятие остановила Дейзи:
– Это не скоуни, Лейгни! Посмотри на Дэйкена.
Повинуясь, принцесса перевела взгляд. Я последовал её примеру.
– Эй, принцессы! – возмутился тот, слегка краснея. – Я позвал вас не для того, чтоб вы любовались моей физиономией!
Ну вот, совсем на человека стал похож!
Дейзи с улыбкой посмотрела на Эльгер:
– Можешь не верить, но я рада. Очень рада.
– Почему же? – дочь Лекста поглядела на меня с нескрываемой признательностью и симпатией. – Верю.
– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – как бы вскользь поинтересовалась Лейгни. – А то мне начинает казаться, что я здесь лишняя!
Гэсса в двух словах умудрилась объяснить ей всё, не вдаваясь в подробности. Её краткий рассказ, лишённый каких-либо эмоций, тем не менее вызвал гневный румянец на лице принцессы Осха. Её ясные глаза зажглись презрением, а в голосе послышалось неподдельное отвращение:
– Я догадывалась о многом, но истина превосходит мои самые худшие предположения! Нельзя медлить! Принц может ускользнуть и спрятаться в одном из миров! А он должен быть осуждён и наказан!
– Не волнуйся, – Дэйкен был спокоен, но я уже слишком хорошо знал, что скрывается под этим спокойствием, – никуда он не денется! У Моста новые Стражи, и на сей раз они посланы королём. Когда принц Пенша уйдёт в изгнание, он поступит так только по решению королевского Круга Саора и с одобрения его короля… И не иначе!
И когда он всё успевает? И про Круг узнать, и про новых Стражей… неугомонный. И меня выручать собрался. Из когтей Лекста. Ещё и другом назвал! Приятно как…
– Может, чем потом по мирам ловить, лучше всё-таки сейчас в Пенш прыгнуть? – подмигнул ему я.
– Точно, Дэрэк… пошли?
Я пойду за ним куда угодно. Или ещё лучше – с ним.
– Дэрэк? – удивлённо переспросила Гэсса.
– Это уменьшительное от моего земного имени, – пояснил я ей. – Для близких людей.
– У нас обычно дают прозвища. Меня вот с подачи некоторых здесь присутствующих назвали Старейшей. А… – принцесса явно собиралась что-то добавить, но посмотрела на Дэйкена, улыбнулась и передумала, сказав вместо этого:
– Пожалуйста, держись ко мне поближе, принц. Я помогу тебе с перемещением. Синеглазый сказал, с магией у тебя плоховато.
Мне не послышалось? Она назвала меня принцем? Что же я сделал такого, чтобы та, которая вчера презрительно окрестила переростком, сегодня именует Правителем? Однако я не успел глубоко задуматься. Быстрота смены места всякий раз заставала меня врасплох, и привыкнуть к этому казалось невозможным. Ещё миг назад я стоял в продуваемом ветрами замке Тери – и вот опять ослеплён роскошью дома принца Пенша. Невольно я поёжился. Наш противник был сильным, опытным магом. Опасным – это признавали все. Хитрым, изворотливым. К тому же – безумным! И терять Лексту больше было нечего. Я вспомнил его перекошенное злобой лицо…
Но стоило мне взглянуть на своих спутников, и страхи рассеялись. Суровые, решительные лица. Мужественное и строгое лицо Гэссы и гневное – Лейгни. Твёрдо сжатые губы и вздёрнутый подбородок Эльгер. Настороженное внимание Дейзи, моей нежной, ясноликой принцессы. И – сдержанный огонь и внутренняя мощь Дэйкена, собранного, спокойного, уверенного. Рядом со мной стояло пять человек, готовых к любой неожиданности, и мне передавалось их бесстрашие. Пять магов, среди которых – сильнейший в Саоре! Чего оставалось бояться теперь?! Когда Цепи Тери, Осха, Корха и Соледжа соединились вместе?!