– Да. А что стало с Кенчи?
– Круг заставил его год прожить в том аду, что он создал. Потом простил. Сейчас он уединённо живёт на Одике. Лэнгиэх не одного меня лишил сна! Почему Соркен вспомнила именно о нём?
– Не она, а я – как пример твоей невероятной выносливости. Бабушка мне многое рассказывает. Да и без неё я постоянно слышу легенды о твоих подвигах.
– Выражения у тебя! Легенды, подвиги… Обычные события, говорить не о чем.
– Больше, чем о тебе, вспоминают только о Сархе. Кстати, вас часто сравнивают.
– Глупости, Дэрэк. Сарх был великий король. Мне до него далеко.
– Не скромничай, Синеглазый. Вы похожи – не характером, разумеется, а тем, что сделали для Саора.
Огонёк вновь вспыхнул, ярко осветив комнату. Джэд рывком приподнялся на локте:
– Сарх – величайший из наших королей! Я не иду с ним ни в какое сравнение! Он был добр, мягок, терпелив… не мне чета! Его воспитывал Тор!
– Он и тебя воспитывал.
– И бросил, – горько добавил Дэйкен. – А Сарха вёл до конца!
– Тем не менее он разочаровался в нём.
– С чего ты решил?!
– Он собирался сделать его своим преемником, но передумал.
– Кто это тебе сказал?
– Гэсса как-то обмолвилась.
Джэд пронзительно глянул на брата и тут же отвёл взгляд:
– А знаешь почему?
– Откуда?!
– Ты слышал о Нириэль?
– Если не ошибаюсь, это дочь Арима? Девушка, что бросилась в Океан, нечаянно уничтожив сады в Арли? Как это связано с Сархом и тем более с Тором? Ладно, Сарх в то время правил и утвердил приговор, вынесенный Кругом, но при чём здесь Хранитель?
– Значит, тебе неизвестна настоящая причина её поступка?
– Ты такие вопросы задаёшь! – возмутился Дэрэк. – На них даже Эдра не ответит!
– А она не знает. Мало кто знал, что Сарх любил Нириэль, а та платила ему взаимностью. Они готовились пройти Обряд, и тут всё случилось. Сарх был королём, он следовал долгу, осудив любимую им девушку. Он не ожидал, что она воспримет это иначе и не захочет жить. Помешать ей он не успел, но в миг, когда она тонула, почувствовал это. Нет, при всём желании он не смог бы её спасти – в обыкновенном смысле. Но в его власти было вернуть её душу из тьмы, пока она не забралась слишком далеко. Это возможно, Дэрэк! Это сложная и опасная магия, и на ней запрет Хранителя, и всё же Сарх ей владел. В отчаянии он обратился с просьбой к Тору, но тот промолчал, и король не осмелился прибегнуть к Запретной магии. Тогда Хранитель спросил его почему?
Голос Джэда звучал гневно и страстно.
– Сарх с тоской ответил: зачем спрашивать о том, что сам же и запретил? Разве ученик вправе поступать вопреки воле учителя даже ради жизни любимой? На что Хранитель сказал: тот, кто, любя, спрашивает разрешения, или мало любит, или слишком боится учителя… в любом случае он навсегда останется лишь учеником.
Синеглазый помолчал, затем тихо докончил:
– Трудно понять, чего же Тор хочет от своего преемника. Мне он этого так и не сказал… просто ушёл.
– А ты не думал, что он поступил так, потому, что вы перестали быть учителем и учеником? Стали равными друг другу?
– Он хотел, чтобы я в это поверил, – усмехнулся Дэйкен, – но это не так. Может, силой мы и равны, но причина не в этом, Дэрэк.
– Так в чём же?
После паузы, такой долгой, что Дэриэн и не чаял уже услышать голос Джэда, тот произнёс:
– Может, это только моё заблуждение… Тор не совсем то, что о нём думают. Не божество и уж тем более не всемогущее. У него, как и у любого из нас, есть уязвимые места: одним из них стал я… Почему он вообще выбрал меня?! Может, устав искать, он взял первого попавшегося ребёнка… Не помню, когда я впервые услышал его голос и понял, что он мой друг. Он учил меня много лет – не только Законам и магии. Я обязан ему всем, чего достиг. Но ещё… он действительно был для меня большим, чем Наставник!
– Почему же он оставил тебя?
– Потому, что иначе не мог справиться с искушением.
– Не понимаю…
– Я сам не до конца понимаю. Но сложно дать иное объяснение его поступку. Тэнг счёл его жестокостью.
– Ты виделся с Тэнгом?
– Вчера, до рассвета. Тэнг мудр и проницателен, но он ошибается, решив, что Тор устал и нуждался в замене. Тогда бы он не передал мне Саор. Ведь он видит будущее…
– Что?! – вскочил Дэрэк. – Я правильно расслышал?
– Правильно.
– Ты – преемник Тора?!
– Забавно, правда?
– Я употребил бы иное слово – замечательно! Мой Синеглазый, ты Хранитель Саора! Уже полгода! Почему ты никому ничего не сказал?
– Наверно, боялся.
– Боялся? Джэд, если это шутка, то неудачная. Страх тебе неведом. Волнение, тревога, озабоченность – да. Но ты – воплощённое бесстрашие. И чего тут вообще пугаться?
– Дэрэк, очнись! Неужели ты не чувствуешь? Хранитель – лишь название, но Саор привык вкладывать в него слишком много. Одно это слово вызвало в тебе бурную радость, а ведь ничего не изменилось. Я всё тот же, прежний – как ты говорил? – две руки, две ноги… Спать вот хочу. Недавно ты в меня подушкой запустил – а теперь уставился с каким-то идиотским восторгом! Что дальше? На колени бухнешься? Руку поцелуешь?! Чёрт! Я и молчал поэтому! Чтобы ты не думал обо мне, как думают о Торе, – как о совершенно отличном от всех существе!
– Но ты и до того отличался от всех нас, – тихо заметил юноша.
– Не так сильно. А теперь я действительно стал иным… Не смотри на меня так, пожалуйста, иначе я не скажу никогда!
Принц поднялся, подошёл, сел рядом, обнял его:
– Мой Синеглазый… Говори. Нет ничего, что изменит моё отношение к тебе.
– Я… лучше покажу. Где-то здесь была… вот!
Он поднял с пола ягоду ириша, сухую, сморщенную и почерневшую.
– Смотри.
Крохотный твёрдый шарик на ладони мага вдруг начал увеличиваться, светлея и наливаясь соком. Скоро это была спелая, съедобная на вид ягода. Ещё через миг она показалась жёсткой и незрелой, потом стала уменьшаться в размерах и желтеть, а на торчащем сбоку хвостике появились шесть скрюченных завитков. На глазах они распрямились, принимая правильную форму и вытягиваясь, и вот на ладони Джэда лежал свежий, только что сорванный цветок. Его нежно-лимонные лепестки постепенно сжимались в бутон. Дэйкен резко сжал кулак – и разжал пальцы: его ладонь была пуста.
– Что это было? – спросил юноша. – Изменение формы?
– Нет, – тихо ответил Джэд, – это время.
– Время?..
Тут Дэрэк понял. Понял и похолодел:
– Ты получил власть над временем?!
– Это свойство Хранителя, – невесело откликнулся Дэйкен. – То, что я проделал с ягодой, я могу сделать с любым живым существом, с целым миром… Могу, но не имею права. За одним-единственным исключением. Пройдя через меня, потоки изменили меня самого. Моё время остановилось.
– То есть ты…
Джэд поднял на него отчаянный взгляд:
– Я стал практически бессмертен, Дэрэк…
Юноша простонал и сжал его сильнее:
– Я ненавижу Тора! Зачем он сделал это – с тобой?! Ведь пользоваться этим ты не сможешь, да? Тебе придётся смотреть, как стареют и умирают все, кто тебе дорог… Похоронить и оплакать Эльгер… Твоя сила – это проклятие!
– Да.
– А Эльги знает?
– Нет. Как представлю её лицо – слова застревают… Гэсса догадалась почти сразу, и бабушка тоже, вчера проговорилась… и Тэнг.
Они замолчали.
Дэйкен первый нарушил гнетущую тишину комнаты:
– Теперь тебе будет легче понять Тора. То, почему он держался вдали от Саора, не желая привязываться к кому бы то ни было. Но одна мысль о том, чтобы покинуть мой мир и оберегать его издали, для меня непереносима! Я люблю Саор и не представляю себе жизни без него, без тех, кто мне дорог, и хотел бы быть с ними, пока это возможно…
– Понять – не значит простить, – зло качнул головой Дэрэк. – Тора я не прощу никогда! Взвалить на человека такую обязанность и такое беспощадное знание! Неужели тебе никогда от этого не освободиться?
– Разве что с моей смертью.
– Так ты всё-таки…
– Если что-нибудь вынудит меня отдать всю свою силу разом, я умру, как любое живое существо. Ещё меня можно убить. Например, точным ударом в сердце.
– А что может лишить тебя всей силы?
– Очень мощная магия. Поединок с магом, равным мне или Тору. Или желание вернуть сразу несколько миров.
– Но ведь ты этого делать не собираешься?
– Нет, конечно…
Джэд зевнул:
– Я всё ещё хочу спать, Дэрэк.
– Спокойной ночи, мой Синеглазый.
Огонёк в очередной раз погас. Дэриэн сидел на краю кровати. Рядом с ним находился уже не просто маг или король. Всемогущий Хранитель Саора, обречённый на бессмертие, власть которого превышала всё, что мог себе вообразить юноша.
Но ведь это Джэд, его Джэд!
Он не изменился. Его легко обидеть. Его можно ранить, как тогда, в Артреске. Даже убить! Если бы тот меч прошёл чуть правее… И больно ему ничуть не меньше остальных.
Он бессмертен?
Это значит, что он будет с ним до конца его, принца, сравнительно короткой жизни. А потом Дэрэк подождёт его у звёзд… сколько придётся. Пока об этом не надо думать. Надо беречь его, чтобы с ним ничего не случилось. Главное – чтобы он жил. Хранил Саор.
А с остальным они как-нибудь справятся.
***
Гэсса медленно поднялась по ещё не успевшим остыть ступеням и прислушалась. Где-то в глубине дома журчал бойкий ручеёк не смолкающей ни на секунду речи. Принцесса улыбнулась, однако улыбка вышла вымученной, жалкой. Постучала.
Воркотня Соркен приблизилась, резная дверь распахнулась, и навстречу принцессе даже не выскочила – выпорхнула хозяйка дома. Неугомонная и хрупкая, всегда в движении, в заботах, хлопотах. Тёмное смуглое лицо не портили едва заметные морщинки в уголках тонких губ и глаз, изумрудных, ласковых и ярких. От Соркен веяло бодростью, свежестью, энергией. Жесты сухих рук были порывисты, легки: вот и сейчас, завидев принцессу, она радостно всплеснула ими:
– Гэсса, девочка, как хорошо! Проходи, милая, проходи!