Дэйкен улыбнулся:
– Похоже, одно доказательство я всё же могу тебе предоставить, королева Мариэль.
Он откинул волосы и без колебаний снял с себя ожерелье королей Саора. Мерцающие обычно камни на миг сверкнули в отсветах пламени: Дэрэку показалось, что звери в них шевельнулись, точно живые. Синеглазый сделал шаг, отделяющий его от Мариэль, и протянул ожерелье девушке:
– Возьми, моя королева, и правь достойно.
Та надменно отстранилась, отводя руки за спину:
– Разве так передают символ власти королей? Его полагается вручать коленопреклонённым вместе с традиционным обращением к будущему Правителю. И от тебя, сын Зэльтэн, я приму его только так – и никак иначе!
В глазах Джэда на миг вспыхнул огонь, куда более яркий, чем тот, что горел в камине. Дэрэк возликовал…
«Дэйкен, почему Лексту покоя не давали твои колени?»
«Видишь ли… Я ещё ни разу ни перед кем их не склонял».
«Никогда-никогда?!»
«Да… Завтра при прохождении Обряда придётся. Может, попросить Гэссу сделать исключение?»
«Как ты себе это представляешь – Эльги преклонится, а ты нет?»
«Тогда, надеюсь, это будет первый и последний раз в жизни!»
Дэриэн ожидал, что его Синеглазый, независимый, непокорный, гордый, как никто, рассмеётся Мариэль в лицо.
Принц ошибся. После краткой паузы, бледный, но решительный, Синеглазый опустился на пол.
– Мариэль, дочь Аргена, я, Джэд, двадцать седьмой король Саора, передаю тебе права на трон Лагира. Да пребудет с тобой благословление первого короля и одобрение Тора! Отныне и до конца моих дней я обязуюсь повиноваться твоей воле, в чём и клянусь тебе перед Создателем Саора!
Голос Дэйкена, тихий вначале, возвысился и зазвенел, заполнив собой тишину просторной комнаты. Синеглазый поднял склонённую голову и взглянул на Мариэль.
На лице девушки отражалось не торжество – смятение, почти страх. Белая, как мел, она с ужасом смотрела на покорного ей юношу, не спеша забирать ожерелье из протянутых рук.
– Возьми же, – словно ничего не случилось, повторил Джэд. – Это самое святое, что есть в Саоре. От него не отказываются из мимолётной прихоти.
Дэрэк изумлённо и восхищённо глядел на брата.
Дэйкен не просто овладел собой – он улыбался краешком губ. Всемогущий Хранитель, сильнейший маг, великий король выполнил каприз мстительной девчонки, но цели своей она не достигла. Она не его – она себя унизила своим поступком и, осознав это, стояла в оцепенении.
Синеглазый поднялся, бережно надел ожерелье на Мариэль, затем так же спокойно снял с запястий и передал ей браслеты королей. Поклонился и отступил – невозмутимый, собранный, выжидающий. Дэриэн подошёл и встал рядом, касаясь плечом.
– Какие будут приказания, королева?
– Уходи, – не поднимая глаз, ответила Мариэль. – Уйдите оба, оставьте меня! Мне нужно время… привыкнуть.
Они дружно склонились перед ней и направились к выходу.
– Вам незачем покидать дом, – быстро добавила девушка. – Ливень за Барьером не утихнет до самого Прохождения. Вы можете остаться здесь… если пожелаете.
– Сочтём за честь, – поблагодарил за двоих Дэйкен.
Уже в комнате, отведённой им хозяйкой, он повернулся к Дэрэку:
– Я выдержал! А это было посложнее, чем просто передать власть!
– Ты молодец! – юноша обнял его. – Я так еле сдержался, чтобы не броситься на неё и дать хорошую затрещину!
– Спасибо, что не бросился!
– Ты меня остановил, – сознался Дэриэн, – твои слова, тон твоего голоса. В нём были искренность, вера, достоинство. Если б ты принёс ей клятву не наедине, а в тронном зале Оржа, перед всем Саором, это не выглядело бы величественнее!
– У меня к тебе просьба, Дэрэк. Никогда не напоминай Мариэль о том, что произошло. Дело тут не в моей гордости, не подумай! Но выходки, подобные этой, не пристали Правительнице, и она уже пожалела о своей несдержанности. Не будем заставлять её расплачиваться за опрометчивый поступок.
– Ты за неё беспокоишься, – проворчал юноша и не удержался, погладил светлую полоску кожи на шее Джэда – там, где столько лет находилось ожерелье королей. – А вот ей безразлично, каково тебе.
– А вот и нет, – Дэйкен удобно развалился в облюбованном кресле. – Будь это так, нас выгнали бы под дождь. Вместо этого нас согрели, накормили, приютили и просят лишь немного подождать. И, как бы мне ни хотелось поскорее вернуться домой, условия для ожидания у нас вполне терпимые.
Принц придирчиво оглядел комнату.
Два окна, за которыми серо-жёлтая мутная хмарь и смутные очертания деревьев. Круглый столик между ними. Две низкие кровати с множеством подушек. В нише шкаф, вдоль стен длинные скамьи. Всё просто, без излишеств, без украшений.
– И чем же нам занять себя? – уныло спросил Дэриэн.
– Чем? – хитро улыбнулся Синеглазый. – А чем обычно ты занимаешься по утрам?
– Эдра даёт мне уроки истории – каждый день с восхода до полудня. Наверно, это самые мучительные часы моей жизни! Почему ты интересуешься?
– Потому, что сейчас утро. И тебе не стоит увиливать от уроков. Достаточно и одного пропущенного дня.
– Но с нами нет Эдры!
– Дэрэк! Не думаешь ли ты, что я знаю историю Саора хуже Наставницы? На чём вы остановились – на Сархе? Или раньше, на Олахе?
– О нет! – простонал юноша.
***
– Синеглазый, пощади!
– Ни за что, лентяй! Запоминай дальше: Миртэ, дочь Пранге…
– Джэд, правда… Голова сейчас треснет. Ты дотошнее Эдры в сотню раз! Дай передохнуть.
Мариэль невольно замерла.
Непонятные они. И отношения у них… странные. Одно то, как за ужином этот светленький принц следил, чтобы тот, второй, нормально поел. Почти силой заставил! И на шутки Басга он при этом не реагировал, словно не слышал, не принимал во внимание. Зато взвился на её, Мэл, замечание, словно его ошпарили. Подумаешь, она сказала сыну Аргена пару колкостей… пусть радуется, что только пару!
– Дэрэк, ты лоботряс и бездельник. И не смотри на меня так жалобно… охламон! И волосы мои оставь в покое… не распутаю ведь потом.
– Тебе ведь нравится.
– Хм… с чего ты решил?
– Иначе ты давно бы отстранился. И глаза от удовольствия не прикрывал. И не делал вид, что только сейчас заметил, что я уже с полчаса тебе косы плету! Всё лучше, чем гривой пол подметать!
Девушка воровато огляделась.
Нет, её не видно. А она их прекрасно видит – через окно. И слышит.
Опять он в кресле развалился. Что за привычка – так откидывать голову, что роскошные чёрные пряди спадают, касаясь пола! Ещё удивляется, почему у прильнувшего к нему брата появляется желание запустить руки в этот струящийся, блестящий поток! Самодовольный, избалованный, самоуверенный… совершенный.
– Джэд! Давай лучше расскажи что-нибудь… что Наставница не знает. Как та легенда о Лагире и Арсинелэ.
– У тебя же голова трещит!
– От истории. А это легенды! Про королеву Эларэл, например! Пожалуйста, Дэйкен!
Мариэль поморщилась. Почему он зовёт его символом королей Саора? Это что, прозвище? Ничего себе! Чем он заслужил?
– Хорошо. Однажды…
– Подожди!
Юноша соскользнул с подлокотника кресла, примостился у ног и положил голову на колени:
– Так удобнее. Теперь рассказывай.
– Не замёрзнешь? По полу дует.
– Нет.
– Точно?
– Синеглазый! Я не ребёнок!
– Да-а? А сказки просишь!
– Стукну!
– Рука отвалится.
– Джэд, ну, продолжай…
– Это было давным-давно… Эларэл, семнадцатая королева Саора, поссорилась с мужем. Муж её, Сорин, сын Керга, изменил ей с одной из её же подруг, и, если б не маленький наследник, Дэкшен, Эларэл и вовсе бы предпочла расстаться.
В расстроенных чувствах королева отправилась в Олерьи посоветоваться со своей Наставницей. Она решила не спеша пройтись пешком через лес, прогуляться, привести мысли в порядок, решить, что ей дальше делать с охладевшим мужем: разрывать Обряд или просто попросить его покинуть Орж… Так она шла и шла, и вдруг – как водится в легендах, внезапно, без предупреждения – её застигла буря.
Юная королева – ей и сорока лет не исполнилось – магией владела так себе. Советниками у неё были сильные маги, но их рядом не было. Эларэл очень испугалась и попробовала связаться сначала с Ориэни, своей Наставницей, а потом, когда поняла, что та её не слышит, просто продолжала звать кого-нибудь на помощь.
Буря налетела с ливнем и ветром, и Эларэл в страхе прислонилась спиной к вегеку, зажмурилась и приготовилась к худшему.
Вдруг она почувствовала, что кто-то защитил её Барьером и накрыл согревающим заклятием, и первое, что она увидела, открыв глаза, был незнакомый ей привлекательный молодой маг. Он усмирил бурю, повернулся к королеве и здорово отругал её за то, что она, слабая магичка, ходит одна…
– А он знал, что перед ним королева?
– Сначала он не видел ожерелья, ведь Эларэл обхватила себя руками. А браслеты были скрыты длинными рукавами плаща. Но затем девушка отняла ладони от груди, и маг увидел, кого он спас. Это был тяжёлый для него миг, ведь он выбранил саму королеву. Но Эларэл сделала вид, что ничего не услышала. Она посмотрела в глаза цвета Океана и поняла, что Обряд с Сорином был ошибкой. Она взяла мага за руку, и они пошли вместе по лесу. Они молчали и ничего не говорили, потому что каждый думал нечто очень важное. Маг с болью вспоминал, что у королевы есть муж и ребёнок. А Эларэл повторяла про себя то же самое, только добавляла, как трудно оставаться рядом с нелюбимым человеком даже ради сына. Так, ни слова не сказав, они пришли к дому Ориэни…
– Что, она даже имени не спросила?!
– Дэрэк, будешь перебивать – не услышишь дальше!
– Всё, всё… Ну, Джэд!
– Наставница вышла им навстречу, а с ней выбежала её дочь, Сайрэ. Она увидела мага и бросилась ему на шею. «Таир, дорогой! Как ты долго! Я так соскучилась!»
Эларэл смотрела на них – и её сердце сжималось и сжималось, пока не превратилось в крохотный кусочек камня. Она сделала вид, что вспомнила что-то срочное, извинилась перед Ориэни и прыгнула в Орж. Там она отыскала мужа, застав его в объятиях любовницы. Сорин пытался извернуться, оправдаться, но Эларэл было всё уже безразлично, ведь на самом деле она хотела просто попрощаться. Королева прошла в детскую, наклонилась над кроваткой и поцеловала спящего Дэкшена. Затем она сняла ожерелье и надела его на будущего восемнадцатого короля, а браслеты просто положила рядом. И перенеслась к Океану, туда, где Ардэг врезается в волны, постояла на краю скал и бросилась в воду цвета любимых глаз, в последний миг прошептав: «Таир…»