– Королева, до завтрашнего утра мы свободны? – спросил Джэд.
Мариэль колебалась.
Всем сердцем она рвалась объясниться с ним – и стыдилась самой силы своего желания. Признаться было нелегко, затаить всё в себе – невыносимо. Она привыкла брать верх над мужчинами, с лёгкостью одерживая победу за победой, но тот, кто сейчас спокойно стоял перед ней, терпеливо ожидая ответа на заданный вопрос, не был похож на других. Его поведение, положение, его могущество, даже внешний облик выделяли его из всех, кого она знала раньше, и девушка впервые не решалась заговорить о том, что её так мучило.
Принц принял её молчание за подтверждение и, сухо кивнув, направился к двери. Глядя на него, Синеглазый поклонился и потянулся было за братом, но Мариэль окликнула его.
– Джэд! – позвала она, замирая и не замечая, что первый раз за всё это время называет по имени.
Он удивлённо оглянулся.
– Останься, – попросила она, не поднимая глаз.
Дэриэн как ошпаренный дёрнулся в дверях:
– Мариэль, если ты опять что-то задумала, то моё терпение не беспредельно и – клянусь! – хоть ты и королева, ты пожалеешь!
Но Дэйкен, бросив на девушку быстрый взгляд, успокоил его, мягко сказав:
– Дэрэк, всё хорошо, иди!
И юноша ушёл, с чувством хлопнув дверью – так, что громкое эхо прокатилось по дому.
– Вы и в самом деле братья? – спросила Мариэль. Не потому, что сомневалась, скорее, оттого, что торопилась заполнить неловкую паузу.
– Мы оба сыновья одной матери, – кивнул Джэд. – Я от первого Обряда, Дэрэк – от второго.
– Это не мешает вам быть друзьями.
– Больше. Он самый близкий мне человек.
– Что означает его прозвище «Дэрэк»?
– Это не прозвище. Это уменьшительное от имени Дэриэн, данное ему на Земле, где он воспитывался.
– Дэр вырос не в Саоре?!
– До своего Посвящения он вообще на подозревал, что он принц Соледжа.
– Почему?
– Так сложились обстоятельства. Это длинная история, королева, и будет лучше, если ты услышишь её от Наставницы. Но тебе станет легче, на примере принца убедившись, что не так уж важно, где ты рос, главное – каким вырос.
– И Круг признал твоего брата?
– Он заслужил, чтобы его признали – даже те, кто поначалу и слышать о нём не хотел. За два дня он доказал всем, что достоин занять место отца! Мне жаль, что вы не поладили… Дэрэк замечательный, искренний, чуткий. Только порывистый и воспринимает всё чересчур близко к сердцу. Но если б ты знала, какое отважное это сердце!
Мариэль отвернулась, помолчала, потом спросила:
– Чем ты завоёвываешь преданность, Синеглазый? Он же за тебя умереть готов!
– Он так и поступил однажды. Но это его, а не моё достоинство.
Девушка покачала головой и, глубоко вздохнув, взглянула в спокойное, суровое лицо:
– Нет, твоё! Мы встретились три дня назад, говорили от силы пару раз, если это вообще можно назвать разговорами. Но я, дочь своей матери, с детства впитавшая ненависть к тебе, я, никогда и никому не подчиняющаяся, чувствую, что безропотно выполню всё, что ты велишь, что последую за тобой не только в Саор – на край света, что отныне все мои поступки будут посвящены лишь одному – вызвать твоё одобрение!
Джэд пристально поглядел на неё:
– Это, конечно, лестно слышать, королева…
– Мариэль! – воскликнула девушка. – Я – Мариэль, Мариэль, Мариэль!!! Посмотри на меня, Синеглазый! Я не только королева и твоя сестра – я женщина… и я люблю тебя. Наверно, я поняла это сразу, как увидела тебя, и злилась оттого, что поняла это! Моя жестокость служила средством скрыть правду, и в первую очередь от себя самой. Но я заглажу свою вину. Королева для прочих, для тебя я стану покорной подданной, преданной женой, подругой – как пожелаешь. Вместе со мной ты продолжишь править Саором – и это справедливо… Что же ты молчишь, Синеглазый?! Скажи мне: да!
Джэд опустил голову.
Мариэль вздрогнула всем телом:
– Твоё молчание страшнее любых слов! Ответь мне, Синеглазый!
– Королева Мариэль, – тихо, но твёрдо произнёс тот, – я признаю в тебе только мою повелительницу и, быть может, со временем научусь видеть сестру. Любовь твою, как бы она ни была сильна, я разделить не смогу.
– Ты в этом уверен? – с мукой в голосе спросила девушка.
– Более чем.
Он сказал это так, что она поняла: надежды нет. Но она не привыкла сдаваться сразу и попыталась ещё раз:
– Синеглазый, я могла бы поставить твою близость условием моего возвращения. Все мужчины, что были со мной, говорили, как я красива. Не может быть, чтобы ты отказался стать моим ради того, что считаешь правильным…
Дыхание её стало прерывистым, она потянулась обнять его, коснуться губами глаз, шеи, волос…
Он отшатнулся в ужасе, словно она собиралась его ужалить.
– Королева, никогда так не делай!
Она отступила в изумлении, но он уже справился с собой:
– Прости. Я не контролирую себя, когда до меня дотрагиваются посторонние. Могу неосознанно ударить магией… – Он невесело усмехнулся. – Видишь, в моём случае не завладеешь телом, не затронув души… Да и без того, мне кажется, ты достаточно умна, чтобы понимать иллюзорность такой связи, и достаточно горда, чтобы до неё унизиться.
– Скольким женщинам в своей жизни ты говорил это? – горько выдохнула она.
И он откровенно ответил:
– Обычно я обрываю все попытки даже коснуться этой темы. Ты исключение, но ты – королева Саора, а я – его Хранитель. Между нами не должно быть недосказанности.
– Да, – согласилась Мариэль, – мне всё предельно ясно. Ты – Хранитель, я – королева… Знай: я не перестану любить тебя. Не переживай, я постараюсь не показывать это остальным. Я умею владеть собой. Я люблю тебя, бесстрастный синеглазый красавец, явившийся в мой дом, чтобы перевернуть всё в моей душе и моей жизни, но любовью своей докучать не стану!
Джэд ещё раз склонился перед ней, собираясь оставить, но она опять удержала его:
– Подожди! Для тебя я готова на всё. Даже вернуть ожерелье.
– Я не приму такой жертвы.
– Почему? Ведь я откажусь добровольно.
Синие глаза сверкнули гневом:
– Неужели я дал основания думать обо мне так?! Что я воспользуюсь твоей любовью, чтобы сохранить власть?!
Девушка улыбнулась сквозь слёзы:
– Наконец-то я вижу, как ты умеешь сердиться. Надо признаться, это подходит тебе больше, чем явно несвойственные смирение и покорность.
Она слушала, как удаляются, затихая, его шаги, а затем упала на скамью и разрыдалась.
***
– Что она ещё выкинула? – встревоженно спросил Дэрэк, едва в дверях обрисовался тёмный силуэт Джэда. – Чего она хотела?
– Ничего, – дёрнул плечом Дэйкен.
Он прошёл к окну, отвёл занавеску, уставился в серо-жёлтое тусклое нечто, открывшееся за ней, постоял так, опираясь локтями на подоконник, после чего порывисто обернулся и с нажимом произнёс, не то обращаясь к Дэрэку, не то рассуждая вслух:
– Насколько было бы проще, если б у Мэйлин родилась пара сыновей!
– Почему это? – удивился Дэриэн.
– Потому, что будущий король Саора видел бы во мне врага, друга, брата, соперника, Хранителя, но уж никак не… – Синеглазый оборвал себя и раздражённо прошёлся по комнате. – Как я объясню девушке, у которой только одно на уме, что она подвергается опасности, пытаясь отсрочить неизбежное?!
– Никак ты расстроен? – поразился юноша.
– Расстроен? Я вне себя от злости! – Дэйкен щелчком сотворил из воздуха копию вазы, что стояла на столе, и с размаху запустил ею в стену. Осколки веером брызнули в стороны и тут же исчезли, после чего Джэд, поостыв, рухнул в кресло.
– Ого! – присвистнул Дэрэк.
Синеглазый бросил на него свирепый взгляд, нисколько, впрочем, принца не испугавший. Наоборот, юноша приподнялся, готовясь слушать.
– Она предложила передать мне свои права на Саор, – мрачно сказал Джэд.
От изумления брови Дэриэна поползли вверх. Королева Мариэль преподносила одну неожиданность за другой.
– Она… мм-м… повредилась умом? – выдавил из себя Дэрэк.
– Возможно! – рявкнул Дэйкен. – Иначе, почему она предполагает, что я воспользуюсь её страстью и её слабостью?! Я что, похож на мерзавца, который на такое способен?! И после этого, она заявляет, что любит меня!
– Она тебя… О, Хранитель! – юноша озадаченно потёр виски. – Этого нам ещё не хватало!
Он ревниво окинул Джэда взглядом:
– Надеюсь, ты не поддашься чарам этой… королевы?
– Ты издеваешься?! Мне повторить тебе, что в моей жизни, кроме Эльги, нет и не будет ни одной женщины?!
– Знаешь, ты опять это так говоришь… – Дэриэн подошёл, присел на подлокотник кресла, приобнял: – Успокойся. Никому мы с Эльгер тебя не отдадим.
– Надеюсь… мне никто, кроме вас, и не нужен.
Юноша вздрогнул, пристально посмотрел на Джэда… нет, не может быть… Он не это имел в виду. Это он слышит в самой обычной фразе то, что ему так хочется услышать… хочется?!
– Хуже всего, Дэрэк, – хмуро продолжил Синеглазый, – что её не вовремя вспыхнувшее чувство в равной степени мешает нам обоим. Она не видит существующую опасность, я не могу подтолкнуть её к решительным действиям, не возбудив ложной надежды. Она цепляется за прошлое, у меня же связаны руки, хотя каждая минута промедления грозит нам столкновением с Рэгом.
– Её брат и впрямь опасен?
– Суди сам. Во-первых, от рождения наделён силой, чтобы, сидя в Шэньри, пытаться проникнуть в наши мысли. Хоть Шэньри и недалеко отсюда, вряд ли это по плечу рядовому магу. Во-вторых, братишка, мы на Маринике гости, а он тут вырос, знает Одигер как свои пять пальцев и сумеет при желании опередить нас и подчинить себе его мощь. Не смотри на меня с таким недоверием: я отнюдь не вездесущ и могу опоздать. Потом, часть моей силы уйдёт на защиту Саора: в первую очередь я обязан позаботиться о нём, а уж после – обо всём остальном.
– Неужели всё так серьёзно? Ведь мы пока не знаем, о чём думает и чего хочет этот самый Рэг. Почему ты решил, что он настроен враждебно? Что обязательно станет нам мешать? Что заставило тебя безоговорочно поверить утверждению Мариэль, что её брат – безжалостный убийца?