– Я чувствую зло, – просто ответил Джэд. – И я был в Шэньри. Поверь, тот, кто развлечения ради устраивает засуху и голод, жалости лишён. От человека, что следит за нами с первой минуты пребывания в этом доме, исходят ненависть и страх. Чем дольше он наблюдает, тем больше боится и тем сильнее хочет уничтожить.
– Странный человек.
Синеглазый нахмурился:
– Очень опасный. Не разобрать, чего он добивается – власти, мщения или чего-то ещё. Ясно одно: мы должны быть настороже. Тем более что, если бы Рэг стремился только к власти, он давно подчинил бы себе и Шэньри, и Мариник.
– Мариэль упомянула какое-то условие Тора. Что общего может быть у Хранителя с таким человеком?
– Дэрэк, Рэг не обычный преступник – он сын короля и возможный наследник трона. Если бы с Мариэль случилось несчастье, власть перешла бы к нему. Представляю, как этого боялся Тор, раз позволил править незаконному королю, раз пошёл на многое, чтобы заставить Рэга держаться подальше от Саора и сестры. Наверно, у него не оставалось иного выхода, коли он, за две тысячи лет никого и ни в чём не неволивший, решился на подобное! Не мудрено, что он это скрыл!
– У тебя такое лицо, словно Хранитель должен стыдиться того, что принудил убийцу стороной обходить наш мир.
– О да. Саор он защитил. А Мариник, а Шэньри? То, что Рэг не вредил нам, не означает, что он пощадил других.
– К чему ты клонишь, Синеглазый? Рэг – мерзкий тип. Ты сам это сказал. Его и близко нельзя подпускать к Саору, что Хранитель и сделал. Чем ты недоволен? Что Тор утаил от тебя правду?
– Тем, что его не заботила судьба мира, в котором оказался заперт прирождённый великий маг и убийца, – сухо бросил Джэд.
Дэриэн с неприкрытым изумлением воззрился на него:
– Впервые вижу, что ты беспокоишься о том, что происходит по ту строну Моста. Раньше это тебя не тревожило… по крайней мере, настолько.
– Дэрэк, а тебе не приходило в голову, что мы поступаем бесчестно, отправляя наших преступников в иные миры? Что отвратительно добавлять им лишние проблемы? Чем эти миры заслужили такое с собой обращение? Неужели наша магия даёт нам право не заботиться больше ни о ком?
– Но что же тогда будет? – растерялся юноша. – Саор не может позволять себе прощать преступников!
– Я не говорю о прощении. Мы в состоянии создать для каждого из них место, наподобие Нейтральной полосы, где люди, похожие на Рэга, не станут угрозой тем, кто вынужден находиться с ними рядом.
– Ты делился своими мыслями с Кругом? – оживился Дэриэн.
– Нет ещё. Изгнаний за время моего правления было всего три, Лекст стал бы четвёртым. Хотя я не однократно порывался поднять этот вопрос и принять поправку к Закону об изгнании… а может, даже новый Закон.
– Вот это да! – Дэрэк аж подскочил на месте. – Давно ты об этом задумываешься?
– Года два. С того самого дня, как Лерх устроил резню на Артреске. Я предупреждал Круг: парень воспримет изгнание сродни вседозволенности. Не послушали. Через месяц Лерх завоевал пол-Артреска, наплевав на Закон Гэдэи, и установил свои порядки. За ним послали Вестников: он убил их. При этом погибли триста семь человек, рождённых в Артреске. Главным из Вестников был единственный сын Эдры, Гелд. Талисман на груди Наставницы – память о нём… Этот камень носил Лерх, а до него он принадлежал царям Артреска: Гелд сорвал его, умирая. Я забрал талисман из мёртвой руки и отдал Эдре. В порыве горя она начертила на нём: «Расплата!» Но Саор хотя бы платил за собственные ошибки. А Артреск, благородный мир воинов, – чем провинился он?! – Глаза Джэда потемнели. – Те люди… Они бросались на заклятия и гибли прежде, чем успевали осознать, что происходит.
– Ты был там?
– Да. Гелд слишком поздно позвал на помощь. Когда я явился, он был уже мёртв, его спутники тоже. Солдаты Артреска валялись бесформенными кучами. Они следовали приказу – взять чудовищ любой ценой. И не дрогнули, столкнувшись с тем, что выходило за пределы их понимания. Отважные и преданные, они отдали жизнь – ради чего?! Лерх не дался живым, закололся, крикнув мне напоследок: «Всё это твоя вина!» Это, действительно, была моя вина, Дэрэк… Я не должен был выпускать в иной мир человека, не уважающего жизнь. Лерх стал убийцей уже в Саоре и сам по себе не мог измениться. А я позволил ему свободно распоряжаться среди неравных ему по силе!
– А что по этому поводу говорил Тор? Когда-то именно он подсказал королеве Гэдэе заменить казнь преступников на изгнание, это его идея. Он был согласен с тобой?
– Он предоставил мне самому решать, как поступать: смириться со старым Законом, принять новый или же продолжать и дальше искать новые средства, иные пути к цели.
– И ты всё ищешь?
Джэд усмехнулся:
– Новый Закон, Дэрэк, – это не стычка с отрядом озлобленных головорезов. Тут опасно поддаваться эмоциям, повинуясь первому порыву. Малейшая оплошность может оказаться роковой как для Саора, так и для меня, перечеркнув всё, что мне удалось сделать раньше, и сделать более-менее приемлемо. Пока я полностью не уверился в полезности моих замыслов, я не собирался оповещать о них всех и вся.
– Но мне ты доверился.
– Тут особый случай. У меня есть причины быть с тобой откровенным. Ошибаюсь я или нет, кто-то должен знать о моих намерениях. И лучше, если это будешь ты. Ты всегда чувствовал, когда и о чём следует говорить и, что ещё важнее, как и зачем. Я полагаюсь на это твоё чутьё… да и на тебя тоже.
Он поднялся и добавил, не глядя на брата:
– Значит, у меня одной заботой стало меньше.
***
Лес, золотой от солнца, от цвета листвы и трав, залитый ярким солнцем. Дорога прямой жёлтой лентой бежит среди ровных стволов, уносясь в янтарную даль. Дэрэк идёт рядом с Дейзи, и та весело смеётся, поворачивая к нему безмятежно счастливое лицо. Они держатся за руки. Хорошо и покойно.
Но лес почему-то темнеет, свет меркнет, и дорога погружается во мрак. В темноте рука Дейзи, несмотря на все усилия её удержать, выскальзывает из ладони Дэриэна. Девушка отклоняется куда-то в сторону, удаляется, и нежный образ тает, растворяется во тьме. Юноша хочет крикнуть, позвать, вернуть её, пока ещё не поздно, но слова застревают в горле, не выходя наружу. Что-то невидимое, необъяснимое, чему нет названия, наваливается на Дэрэка и душит, душит до тех пор, пока он не падает на землю и… просыпается.
Он лежал на кровати в доме Мариэль. Лес и Дейзи остались во сне. Но боль и ужас не проходили. Принц попытался пошевелиться – и не смог. Нечто, казавшееся продолжением кошмара, приковало его к постели, страшной тяжестью надавив на грудь. Шею словно стянула удавка, с каждой секундой сжимающаяся всё туже и туже. Он задыхался. В глазах вспыхнули тусклые жёлто-зелёные узоры, как от жара или удара. В голове всё путалось, и лишь одна мысль мучительно билась, желая вырваться из липкого страха: только не это, не конец! Я не хочу, не могу уйти Так! Во рту стало горячо и солоно, пересохшие губы склеились, не позволяя не то что криком – шёпотом позвать на помощь. Дэрэк ощутил, что опять балансирует на краю тёмной бездны, чёрной бесконечности, что ещё миг – и он вновь различит ледяной голубой свет, бесстрастный и мертвенно спокойный, и от ужаса надвигающегося холода всей душой беззвучно выкрикнул единственное доступное ему заклинание: «Джэд!!!»
Всё оборвалось так резко, что он не сразу это осознал. Вернулась способность дышать, глотать, двигаться. В голове прояснилось, и он услышал голос – родной, настойчивый, требовательно зовущий из ниоткуда: «Дэрэк!»
– Дэрэк! – уже громко и тревожно прозвучал в ушах голос Дэйкена, и первое, что юноша увидел прояснившимся зрением, был Синеглазый, обнимающий его и взволнованно заглядывающий ему в лицо.
– Что… это… было… – отдыхая на каждом слове, с трудом выдавил из себя Дэриэн.
– Молчи. Не пытайся говорить. – Джэд провёл ладонью вверх-вниз по шее брата, снимая последние остатки боли, усталости, пережитого потрясения. Дэрэк перехватил ладонь, прижался к ней пылающей щекой и так замер, глядя в синие глаза…
– Дэрэк мой… всё позади.
Юноша приподнялся на кровати, быстро оглядывая комнату. Огонёк над плечом Дэйкена выхватывал из полумрака угол кресла, край скатерти на столе, скомканный коврик перед кроватью брата, торопливо сброшенное на пол одеяло. Сам Синеглазый был неодет, и сейчас поспешно натягивал штаны и сапоги, гремя металлической пряжкой ремня.
– Ты куда? – напрягся Дэрэк.
– Схожу проверю, всё ли ладно с нашей королевой.
– Я с тобой! – Принц живо вскочил на ноги, хватая в охапку одежду. – Один я не останусь!
Джэд понимающе посмотрел на его испуганное лицо и кивнул, не споря.
– Так что это было? – вновь спросил Дэриэн, на ходу заправляя рубашку. – И что оно собиралось со мной сделать?
– Убить, – Дэрэк не видел лица Синеглазого, но голос мага прозвучал с особой силой. – Посметь напасть на тебя! На тебя!! Чёрт побери, этот парень и впрямь многому научился на Маринике! Нападать исподтишка на спящего, безоружного – это!.. – Джэд не нашёл слов и только скрипнул зубами.
– Рэг, – мрачно выдохнул принц.
– Он самый. – Синеглазый дёрнул плечом. – И я тоже хорош! Понадеялся на Барьер, не поставил защиту… Никогда себе не прощу!
Он негромко постучал в дверь спальни девушки и настороженно прислушался.
Она открыла столь поспешно, что сразу стало ясно: не спала. При виде Джэда в глубине её огромных глаз вспыхнула радость, но тут Мариэль разглядела в полутьме коридора Дэриэна и вмиг стала напряжённой и ожидающей.
– Прости, королева, – извинился Дэйкен. – Мы пришли узнать, не случилось ли с тобой беды. Твой брат пробил Барьер и напал на принца.
Девушка вздрогнула и повернулась к Дэрэку:
– С тобой всё в порядке?!
– Да, благодарю, – несколько удивлённый её искренним беспокойством, ответил юноша, – Всё обошлось.
– Королева Мариэль, – тон Джэда оставался вежлив, но в нём явно проступил нажим, – я вынужден напомнить, что по-настоящему в безопасности ты будешь лишь в Саоре.