Эльгер сочувственно посмотрела на неё:
– Ох, Льдинка… Не обижайся, но я б на твоём месте на это не рассчитывала…
***
Он сидел, лаская пальцами подвеску медальона на тоненькой цепочке. Любимое украшение Ролланны. Камешек с Паджера, кусочек темно-бардового минерала с золотыми искорками, что он подарил ей незадолго до Обряда. Частица породы, которую он кропотливо изучал долгие годы. Ролланна смеялась, говоря, что он, ещё не приведя её в Паджер, уже знакомит будущую жену с новым миром.
Ролланна. Его Ролланна. Смеющиеся серые глаза и россыпь блестящих темных кудрей под багряным небом Паджера, отливающих рыжиной. Он плохо помнил свою жизнь до встречи с ней. Кроме, конечно, экспериментов в лаборатории. Но всё это отошло на второй план, когда он в один из редких визитов в Саор заглянул в гости к Марну и был представлен его дочери.
– Смотри, моя егоза идёт, – осветилось улыбкой обычно невозмутимое лицо его единственного друга. – Поразительно, Скер, мы с тобой ещё так молоды, а у меня уже дочь невеста!
– Тебе проще, – хмыкнул он. – Ты не сидишь полжизни затворником в мире, где на одну женщину десять мужчин. Да и видел бы ты тех местных красоток!
А затем он обернулся и увидел Ролланну.
Она всегда будет стоять у него перед глазами – лучистые глаза и ясная улыбка, схваченные светлой лентой кудри, ямочки на щеках… Лёгкое платье едва ли до колен, сандалии на смуглых ногах, мокрые от росы, – бегала по утреннему саду, в руках букет диких пиний. Если бы секунду назад ему сказали, что у него, затворника, уважаемого мага, целиком посвятившего себя теоретической работе, перехватит дыхание и отнимется язык при виде семнадцатилетней девочки, – рассмеялся бы в лицо. Марн хохотнул, шутливо ткнув его в бок, и он на подгибающихся ногах преодолел разделяющее их с Ролланной расстояние – четыре шага, перевернувшие его жизнь.
Позже Ролланна говорила, что сразу прониклась к нему нежностью – растерянному и ошеломлённому, невнятно бормочущему приветствие. Что его обветренное лицо показалось ей таким родным и милым, что она сразу взяла его за руку и, нисколько не смущаясь, поцеловала в щеку.
Потом была прогулка по саду, и расставание под вегеком, и обещание увидеться завтра, и бессонная ночь, и встреча… Через неделю он попросил у Марна руки дочери. Ролланна затаилась за дверью, изо всех сил стараясь подслушать их разговор. Марн дал согласие.
– Хотя я хотел бы, чтоб вы повременили, дружище. Дело не в тебе, в твоих чувствах я не сомневаюсь. Но она так молода, Скер. Она смотрит на тебя восторженными глазами, ты её герой, ты явился из далёкого мира, где двадцать с лишним лет увлечённо занимаешься наукой, она готова последовать за тобой хоть в Паджер, хоть на край света.
– Вот и прекрасно, – перебил друга он. – Паджер – единственное место, где существуют силы, нам неизвестные, и где имеет смысл продолжать исследования. Поверь, я ещё удивлю Саор, и Ролланне будет принадлежать часть моей славы. Ей интересна моя работа. Мы будем счастливы.
Обряд был назначен на День Сбора Плодов. Ролланна носилась как угорелая, советуясь с подружками, что взять с собой, составляя длинные списки вещей, выбирая посуду и мебель для их будущего дома. Он связался с принцессой Тери – попросить лично провести церемонию, и Гэсса искренне обрадовалась за своего талантливого ученика.
– Завтра ежегодный бал Урожая, – напомнила Старейшая. – Я буду рада видеть вас в замке – тебя, пропащая душа, и твою невесту. Не опаздывайте.
Так он сам привёл Ролланну на тот бал.
Если бы он только знал!
Если бы он отказался!
Если бы…
Всё сложилось бы иначе. Он увёл бы Ролланну в Паджер, и они были бы безмятежно счастливы все эти годы – обязательно были бы, он уверен!
А вначале всё было прекрасно. Король, этот мальчишка, которого Скер за все месяцы пребывания дома так и не удосужился посетить, опоздал к началу бала, и торжественную речь произносил Лекст. Принц Пенша церемонии любил, и речь вышла красивая и проникновенная. Затем Лейгни с Доргом первой парой открыли бал, и он повёл Ролланну, восхищённо прижимающуюся к нему всем телом, в традиционном танце. Счастье переполняло его, он даже отвечал на редкие приветствия – за годы, проведённые вне Саора в далёком мире, в исследованиях, мало кому понятных и интересных, большинство прежних знакомых успело забыть его, с юных лет стремящегося к уединению. После он повёл Ролланну знакомиться с Гессой – хоть она и видела свою принцессу, но издалека, и ни разу не говорила.
Гэсса увлечённо ругалась с каким-то долговязым парнем в дальней нише зала. Фиалковые глаза метали искры, изящные руки страстно рассекали воздух. Парня, стоявшего к Скеру спиной, это не смущало, он с успехом сопротивлялся натиску Старейшей, то и дело встряхивая смоляной гривой давно не стриженных волос. Они с Ролланной подошли ближе. Их не замечали.
– Какого… – принцесса проглотила слово, явно неподходящее Правительнице. – Нет, ну объясни мне, что за важные дела помешали тебе явиться вовремя?! Ты ведёшь себя возмутительно! Плюёшь на все традиции, и всё тебе сходит с рук! Я одна должна напоминать тебе о правилах приличия?!
– Можно подумать, от того, что я появился на четверть часа позже, что-нибудь случилось! – последовал насмешливый ответ. – Замок стоит, потолок не рухнул, гости танцуют и все довольны! Мы с Илесом немного поспорили о заклинаниях Порядка, и мне пришлось устранять последствия нашего… спора. Или я должен был оставить вместо Окша выжженную пустыню?! Можешь у Эдры спросить, вон она идёт.
– И спрошу! – кипятилась принцесса. – А заодно спрошу, как ты сдал зачёт по правилам этикета! Вместе с распорядком торжеств, обязательных для посещения правящими особами и танцами!
– Гэсса!!! – рявкнул голос. – Ты меня хочешь заставить танцевать?!!
– Представь себе! – не устрашилась рыка та. – Это тебе не твоя обожаемая магия, не отделаешься! Не сдашь зачёт по этикету – не допущу Илеса на полет тонха! Эдра! Лейгни! Помогите заставить этого упрямца соответствовать своему положению!
– Что, Синеглазый, попался? – полушутя-полусочувственно произнесла принцесса Осха, появляясь из-за спины Скера в компании лэктэрха. – Боюсь, придётся… О, привет Скер!
Парень обернулся. На Скера взглянули невероятной синевы глаза, в гневе сверкавшие, словно звёзды. Ярость эта, правда, при виде посторонних мгновенно сменилась напускной невозмутимостью. Парень приветствовал его взмахом руки с браслетом королей на запястье:
– С возвращением, Скер, сын Дала.
– Не отвлекайся, – грозно прошипела Гэсса. – Лейгни?…
– Разумеется, – рассмеялась золотоволосая принцесса. – Джэд? Один раз свою магию сдержишь?
– Всегда к твоим услугам, – обречённо ответил тот, грациозно склоняясь в обязательном поклоне, – только постарайся не прижиматься. Магия этикету не обучена!
– А то, правда, не даст заниматься спокойно, – шепнул он на ухо своей прекрасной партнёрше, но глядя при этом на Гэссу и так, чтоб она слышала.
– Корону надень, горе моё!!! – не осталась в долгу та, поворачиваясь к Эдре и Скеру с Ролланной. – Нет, ну вы видели! Семнадцать лет, величайший маг Саора, прирождённый Правитель, но иногда такой ребёнок!
– Уже не ребёнок, – неожиданно вставила Эдра. – Посмотри на него.
Посреди огромного зала высокий гибкий юноша уверенно и легко вёл в танце свою партнёршу. Чёрные волосы, переставшие казаться чересчур длинными, волной легли на плечи и спину. На смуглом лице появилась тень лёгкой улыбки, а Лейгни откровенно зарумянилась, восхищённо глядя в невероятные глаза. Постепенно весь зал притих и отступил, следя за этой парой, приковавшей все взгляды.
– О Хранитель! – еле слышно охнула Гэсса. – Ты права, Наставница! Он же…
– Само совершенство, – мягко улыбнулась Эдра, – и танцует великолепно. Пожалуй, зачёт я приму.
Спохватившись, Гэсса обратилась к Скеру:
– Прости, что заставляю тебя топтаться тут столько времени и слушать наши перебранки. Просто это синеглазое совершенство способно вывести из себя кого угодно!.. А это и есть твоя невеста?
– Ролланна, дочь Марна, – ответил он и перевёл взгляд на спутницу.
Ролланна не слышала. Она не замечала ничего вокруг, заворожённо глядя на танцующую пару. Но взгляд её был прикован не к принцессе. Не на неё она смотрела, не отрываясь, когда эти двое возвращались после танца, провожаемые рукоплесканиями и взмахами крыльев.
Она смотрела на короля. Любовалась его осанкой, гордой посадкой головы, линией скул, упрямым подбородком. Пыталась поймать взгляд его неповторимых глаз. Она забыла всех и вся, и вздрогнула, когда Скер неоднократно позвал её по имени.
Мир рухнул и разбился вдребезги.
Весь обратный путь они молчали. Лишь у самого порога, наклонившись поцеловать невесту, он отважился спросить:
– Всё в порядке?
Ролланна вымученно улыбнулась:
– Конечно.
Его сердце разрывалось на части. Одна часть хотела сказать: если хочешь, Обряда завтра не будет. Вторая хотела ворваться в Орж, найти и задушить того, кто одним мимолётным появлением лишил его единственного счастья. Но тогда ещё оставалась надежда, что всё это наваждение, сон, дурман. Это пройдёт, не может продолжаться долго.
Обряд состоялся, как назначено. Гесса надела венок из сошта на покорно склонённую голову, и Ролланна, теперь его жена, отправилась с ним в Паджер.
Она всё ещё смеялась. Она по-прежнему интересовалась его работой, возможно, даже больше прежнего. Она ни словом не обмолвилась о том, что произошло в тот день на балу. Заботливо расставляла в доме – их доме – привезённые из Саора вещи. Только глаза у неё были пустые, и улыбка не освещала, как раньше, всё вокруг.
Он терпел. Она добросовестно исполняла все супружеские обязанности, включая постельные. Никогда не просилась в Саор, даже к отцу. Наоборот, когда он заикнулся, что пора бы проведать Марна, отказалась сразу и наотрез.
Так прошёл год жизни в Паджере. Затем ещё и ещё. Время летело незаметно. Он был на пороге открытия. Ролланна занималась хозяйством. Она увлеклась местными традициями, и вечерами они подолгу беседовали, сидя на высоком крыльце их дома. Он уже почти поверил, что всё в прошлом.