инственному человеку в мире позволяет поднять на него руку. Мне. Кэвин и этого не знал… и замахнулся.
Свою невероятную силу Синеглазый держит под строгим контролем. Даже случайные всплески всегда нейтрализует. Мальчишке ничего не грозило, но он оцепенел при виде такой мощи и от страха отпустил сложное заклинание, с которым и так едва справлялся. Основной удар принял Джэд. По мне скользнуло краем, оставляя ожоги и переломанные кости. Несмотря на отсутствие отца, сын Лаони – везунчик, и его неведение послужило ему на пользу. Сознавай он, кто пострадал от его безрассудства, – и улепётывал бы со скоростью терги за Артреск… Вместо этого он бросился нам на помощь, а моему Синеглазому было уже не до него. Когда же я пришёл в себя, Джэд лишь поорал маленько на идиота да уволок меня домой, долечивать, сходя с ума от волнения и беспокойства.
Кэвин явился утром. За ночь мать просветила его, кто в Саоре чувствует любую магию независимо от расстояния, носит жуткие украшения и готов убить за малейший вред, причинённый принцу Соледжа. В Орж пришёл кающийся преступник, согласный понести заслуженное наказание. Дэйкен тоже остыл. Всё было бы хорошо, только вот характер у этих парней оказался… как бы сказать помягче… одинаковый. Вместо примирения они успели сцепиться повторно – на глазах у королевы и половины Совета.
Я примчался вовремя. Связь в таких случаях бесценна! До вторичного выяснения отношений с помощью магии дело не дошло. Мы с Эльги переглянулись – и мне очень удачно довелось побледнеть и пошатнуться, причём не особо притворяясь. Сорванное высшее заклинание, пусть и смазанное, долго аукается. Джэд в секунду забыл про Кэвина. А вот Совет не был столь терпим. Припомнил и нарушение Законов, и недозволенную магию.
Если б Дэйкен не защитил мальчика, сидел бы сын Лаони в специально созданном для преступника мире и позорно размышлял бы о своём поведении. Однако король Саора не только не изгнал дурака, но и магии лишил на смехотворно короткий срок. Ещё и Арска приставил, а затем, с разрешения Совета, загрузил паренька серьёзной деятельностью в помощь принцу Пенша. Короче, Кэвин до звёзд должен быть Джэду благодарен!
Но! Я упоминал, что эти двое – похожи?! Гордость сына Аргена не позволила проявить свою заботу открыто. Кэвин так и не узнал, что всем обязан защите короля. Поэтому при каждой встрече (а пересекаются они по необходимости частенько) мальчишка огрызается, ведёт себя так, словно перед ним и впрямь его ровесник, нацепивший никчёмные побрякушки. Другой давно поставил бы наглеца на место, Синеглазый почему-то терпит стиснув зубы.
Конечно, они несносны оба. Но невыносимость Джэда заканчивается ровно там, где начинается Правитель. Не соваться в его душу и личную жизнь, не переживать из-за его выходок – и он идеальный король: сдержанный, рассудительный и мудрый. Никогда не действует сгоряча, не принимает необдуманных решений и не рискует понапрасну – разве что собой… Я могу сколько угодно злиться на мужа – к королю у меня нет ни вопросов, ни претензий!
Невольно я смотрю на чёткий профиль прекрасного и дорогого лица, весьма сердитого и такого родного.
Джэда нельзя любить. Можно восхищаться совершенством идеального облика, восторгаться Правителем, благоговеть перед Хранителем. Но любить всем сердцем, сходить с ума от его самоотверженности, делить с ним его бремя, его долг, его чёртову ответственность – это слишком тяжело, почти невыносимо!
Невероятные синие глаза насмешливо оглядывают меня:
«Кто бы говорил!»
Увы! Мне поздно рассуждать. Я разглядел его настоящего с первой встречи, после чего мудрый король Саора стал для меня лишь маской, прячущей его от посторонних. Однажды я заявил: «Джэд и Дэйкен – две сущности в одном». И ошибся – второй ипостаси не существует. Есть только озорной чуткий парень, старательно скрывающий свою душу. Очень ранимый, нежный и страстный, которого я не могу не любить. Мой Синеглазый.
Отлитая из бронзы, но почему-то тёплая ладонь накрывает мою. Уверенно и нежно. Отчего моё глупое сердце привычно бьётся быстрее. Я обещал ему время до обеда… вряд ли мне этого хватит, чтобы полностью насытиться близостью.
«Тогда не будем его тратить впустую. Чёрт с этим Кэвином! Пойдём. Скоро Совет. Мне ещё о Винире отчитываться. И так слишком мало этих коротких часов!»
Мэль со Стэном дарят нам улыбки. Они не слышат наших разговоров, но видят наши взгляды. Рука юноши невольно тянется к жене… похоже, сейчас кто-то последует нашему примеру!
– Папа! – Дани врывается, словно за ним гонится разъярённый тонх.
Я разворачиваюсь, удивлённо вскидываю брови. Но сынок пролетает мимо меня и бросается на шею к Джэду.
– Папка, я его вызвал на Поединок! Ты меня убьёшь?!
Что я больше всего уважаю в муже – это его безграничное терпение по отношению к детям.
– Если я тебя прибью, ты не будешь драться и опозоришься, – невозмутимо отвечает король. – Разумеется, я тебе всыплю – после твоей победы, поскольку мой сын и ученик проиграть не может. Данька, что случилось?
Дани резко всхлипывает – и утыкается ему в грудь. Джэд тихонько вздыхает и гладит его по голове. Теперь я знаю, как мы с мужем выглядим со стороны. Забавно. Сын за последний год здорово возмужал, а ростом сравнялся со мной.
– Данька… Тебе семнадцать скоро. Сам говорил, взрослый уже. Пятый по силе маг Саора. Не буду я тебя убивать. Ругать даже не стану. Ты ведь не стал бы разбрасываться Вызовами просто так, верно?
И тут наш сын позорно заливается слезами, словно ему снова пять лет…
Стэн решительно выпроваживает Мэриэль из столовой и плотно закрывает дверь за ними обоими. Я смотрю на Дани, как и в детстве, использующего роскошную гриву шёлковых волос своего второго отца, в качестве платка. На Джэда, старательно прячущего беспокойство. И понимаю, что все мои планы летят к чёрту.
Надо было соглашаться на продолжение утром! Хоть ковёр в спальню постелил бы…
– Синеглазый, – пытаясь неловко утереться, отрывается от него сынок, – ты не представляешь, как мне тебя вчера не хватало!
Сердито фыркаю. Не ему одному!
– Папа, – тут же виновато поворачивается Дани, – прости, пожалуйста! Но ты на меня опять только орал бы.
– Ещё не вечер, – многозначительно хмыкаю я.
– Дэрэк, ты присел бы, – вовремя вставляет Джэд, – а лучше, пошли к нам. Данька успокоится, всё расскажет.
Кажется, я начинаю ревновать к собственному сыну. Вот чего он так вцепился в моего мужа?! Не оторвёшь!
Синеглазый укоризненно смотрит на меня, затем мягко высвобождает руки – и…
Никогда бы не подумал, что можно так легко ухватить двух парней, каждый, между прочим, тяжелее его самого! Но отмечаю я это уже сидя на нашей кровати, уткнувшись в родное плечо. Дани пристраивается с другого боку, хочет опять зарыться в иссиня-чёрные волосы, но я зыркаю так, что он выпрямляется. Джэд хохочет, обнимая меня и прижимая:
– Данька, твой отец ужасный ревнивец!.. А теперь быстро говори, что ты натворил!
– Ты точно не будешь меня ругать? – робко спрашивает сын.
– Дани, сын Дэра, – строго обращается к нашему мальчику Дэйкен, – ты меня попросил однажды, чтобы я не относился к тебе как к ребёнку. Ты наследный принц, сын Правителей, за свои поступки давно отвечаешь самостоятельно. Хочешь сказать, что я такой дрянной Наставник, что тебя есть за что отчитывать?
Сыночек облегчённо выдыхает – и тут же тревожится опять:
– Про магию крови тебе уже доложили?
Джэд лукаво склоняет голову:
– Вообще-то мне нажаловались на моего мужа, оравшего так, что даже странно, как я в Винире не услышал. Но у него есть смягчающее обстоятельство: он не хочет, чтобы наш сын раньше времени отправился к звёздам. И совершенно справедливо напомнил тебе о том, что такое запреты и почему наложены.
– Кто бы рассуждал, – хмыкаю я.
– «Критерием применения заклинания является не опасность плетения, а сила контролирующего его мага, – в синих глазах прыгают чертенята. – Запретная магия такова для тех, чей уровень не достигает безопасного использования».
Мы с Дани одновременно восхищённо всхлипываем, а сын со стоном произносит:
– Папа, понятно, почему ты в него влюбился! Он же даже Законы наизнанку выворачивает! Первый Закон Алхэна преподносит так, что оторопь берёт!
– Нет, сынуля, – ухмыляюсь я, – просто, в отличие от вас, оболтусов, он кроме первой фразы самого распространённого Закона «Не вся магия в Саоре дозволена…» ещё и остальные двадцать девять выучил… А в твои годы уже на практике применял!
Гордо отстраняюсь, любуясь:
– Только влюбился не поэтому…
– А почему? – незаметно подмигивает мне Дани.
Раньше, чем сознаю, что отвечаю, я говорю чистую правду:
– Он меня ресницами приворожил.
Вот почему надо так хохотать?! Честно же признался…
Джэд с трудом давит смех, одобрительно притягивает меня и уже серьёзно поворачивается к Дани:
– Данька, всё. Шутки в сторону. Рассказывай, как, кого и почему ты вызвал.
– Это всё Аль, – опять вздыхает мой наследник. – Я ей сразу сказал – не иди ты на эту встречу, найдёшь себе парня в сто раз лучше! А сестрёнка заладила – бабушка плохого не посоветует, она в людях разбирается. И пошла! Принарядилась, принцесса! Было бы из-за кого! – Дани кривит губы.
– И ты с ней?
– Конечно! Мало ли… этот грубиян совсем неотёсанный, может и девушку обозвать. Я свою сестру обижать не позволю!
Во мне начинает брезжить огонёк понимания.
– Это с сыном Лаони бабушка ей свидание устроила? – хмурится Джэд.
– Ага! Мы с Аль пришли, они сидят уже, ойт пьют, беседуют… Бабушка откуда-то узнала про мою ссору с Мэль, начала меня ругать. Тебе за компанию досталось – почему потакаешь! И этот нахал встревает. Как, мол, хорошо, называться сыном короля? Папочка всё дозволяет, сам запретной магии учит. Другим нельзя, сыночку позволено. Только бессмысленно! Я, дурень, ещё растерялся – почему?.. А он – да уж, как не примазывайся, родство у вас не кровное, сила по наследству не перейдёт, не освоишь!