И я решаюсь задать вопрос:
– Зэльтэн, правда… что ты сама попросила о работе именно со мной?
Улыбка. Настоящая, искренняя!
– Джэд, ты самый сильный маг Саора и лучше всех разбираешься в потоках. Прыгнуть в Паукри через сотню миров – для тебя как из Оржа в Осх прогуляться. Кроме того, ты больше остальных заинтересован в благополучном решении проблемы этого вируса – и как король, и по личным соображениям. Неужели ты думал, что меня смутят наши родственные связи или то, что ты спишь со своим братом?
Кружка разлетается в моей руке. Я подбираю осколки и возвращаю ей прежний облик… а она понимает, что перегнула.
– Извини… грубо прозвучало, да? Дело в том, что за все эти годы я так и не смогла разобраться в своём к тебе отношении. Наверно, меня выводит из себя твоё великодушие.
Зэльтэн протягивает мне свою, почти полную кружку и явно радуется, когда я не отказываюсь.
– Если бы двадцать шесть лет назад, вернувшись в Саор, ты набросился бы на меня с упрёками… Как все нормальные дети, сначала злился, за то, что я тебя бросила, а потом простил, я тоже вначале просила бы прощения, выревелась, затем прижала бы к груди вновь обретённого ребёнка – может, всё сложилось бы иначе.
– Меня не так-то просто прижать к груди, – выдавливаю я с трудом.
– Тебя вообще сложно любить, – соглашается она, – даже не представляю, как это удаётся твоей семье. Никогда не понимала, откуда такое мужество в Гэссе, почему терпит Эльгер и дети в тебе души не чают… Про него, – она ехидно улыбается, – ни слова не скажу! Не дождёшься! И так уже легенд на века сложено.
На всякий случай я допиваю маукш и ставлю кружку на стол. Мало ли…
– Зато тебя есть за что уважать, Джэд. И этому я научилась. Вряд ли наши отношения станут близкими, но работать с тобой – это честь, и я её ценю в полной мере. К тому же… В Саоре я чувствовала себя лишней. Кем я была? Матерью короля, которого предала? Или принца Соледжа, пусть и признавшего пользу моего поступка, но во мне не нуждавшегося? А потом вы выкинули такое, что я вообще от стыда была готова лечь с сершанами в спячку… Женатые парни, Правители… Где бы я не появилась, на меня разве что в упор не указывали!
– Нам тоже было непросто…
Она перебивает:
– Но это был ваш выбор! Ваш! Вы и расплачивались! И держались достойно, надо признать! Но мне, Джэд, каково было слушать всё, что о вас говорили, утверждая, что это – моя вина? Вы сходили с ума, прилюдно тискались, срывались с церемоний – при том, что весь Саор это видел и обсуждал! А обвиняли не вас, а меня!
– Почему тебя?!
– Почему?! «Бедные мальчики, – слышала я ото всех, – у них никого нет», «мать от них отказалась». Вы были героями, вам позволили всё – даже спать друг с другом при законных жёнах! Но кто-то же должен был стать злодеем! Я прекрасно подошла…
– Зэльтэн…
– Подожди. Дай я выговорюсь. Ты ведь прав, Джэд, – я не просто так захотела видеть тебя. Этот разговор назревал давно. Я оттягивала его, как могла, прячась за оскорблениями. Но сейчас… Хочу определиться. Впервые в жизни я счастлива. Нашла своё место, своё предназначение. Занимаюсь нужным и полезным делом – не только для Саора, но и для этого мира, которому я необходима больше, чем родному. У Саора есть ты… мне там делать нечего. Я ничего не смогла дать ни ему, ни вам.
Как непросто это сказать… и необходимо.
– Ты меня родила. И Дэрэка. Ты никогда не думала, что за одно это мы тебе благодарны? По крайней мере, я точно.
Зэльтэн смотрит на меня подозрительно блестящими глазами:
– Джэд… за это тебя убить и хочется. Ты вообще всех прощаешь? Может, ты и на Аргена зла не держишь? И на Лекста?
Мне остаётся только вздохнуть, подтверждая её предположения.
– Создатель… Как же ты живёшь-то? Ни к кому не испытывая ненависти. Хранитель Саора… Обрёк же тебя… воспитатель твой. Знала бы – никогда б не отдала.
Хрупкая тишина комнаты нарушается её всхлипом, и я решаюсь:
– Но ты отдала.
– Дура была. Избалованная, гордая и ревнивая… Джэд, мне было всего семнадцать, когда меня начал обхаживать Арген. Моя Наставница, Ильнар, дочь Сиара, погибла, с мамой мы не откровенничали. Она мне уступала всегда, оберегала… я не ценила. Дэфк ухаживал, чуть ли не детства… Принц привлекательный был, как Дэрэк твой. Такая же чудесная улыбка, белая грива и изумрудные глазищи, сильный, высокий… А я сама не знала, чего хотела. Королевой стать лестно, и Дэфк снился. Один раз мы с принцем поссорились здорово, тут сын Эскена и влез. Он при желании мог быть обаятельным и обходительным. Про Мэйлин я не знала, в Орже редко бывала. Понимаешь, это ты ожерелье с браслетами побрякушками обзываешь, и корона, как я слышала, в шкафу на полке пылится. А в Саоре король – это всё! Для девушки из Скарэха великая честь… Арген ухаживал красиво, каждый день цветы, подарки, прогулки. Говорить умел. Такие слова, что голова кружилась. Будь я постарше, поопытнее или чуть сильнее любила бы Дэфка, если и впрямь любила, наверно, не дала бы себя обмануть. Не приняла бы настойчивость за любовь… Джэд, мы прожили вместе меньше года! Я забеременела в первую же ночь, ты родился чуть раньше срока. Подозреваю, всё не без помощи магии. Тебя с первого дня отобрали, кормилице отдали, я даже рассмотрела плохо. Потом был какой-то кошмарный сон… Заключение Тэнга, гнев Аргена, разрыв Обряда – всё в один день! Тогда я и услышала про Мэйлин. Как же я взбесилась! Меня как будто грязью облили с головы до ног, и внутри осталась одна грязь… Я смотрела на тебя – и ненавидела. Всё ради ребёнка! Предательство, обман, искалеченная жизнь! А ребёнок – нелюбимый, ненужный, страшненький, тихий такой… Даже не плакал. Ревел бы – был повод на руки взять. Может, шевельнулось бы что… Правда, что ты умер потом?
– Да, – голос срывается, и какое-то время я пытаюсь просто дышать. Вдох – выдох, вдох – выдох…
– Арген орал, что пожертвовал всем ради негодного отродья. Потребовал, чтобы тебя отправили на Землю, даже видеть не хотел в Саоре. Не пожелал ждать утра, ворвался в комнату, в ярости велел убираться домой, в Скарэх, а тебя отдать Наблюдательнице, Бэззе. Она была хорошая женщина, опытная, детей любила… Подхватила, как родного, дождалась, пока король ушёл, начала утешать – потерпи, скоро всё успокоится, я пока мальчика заберу, позабочусь, потом тебе верну. Я смотрела – ты к ней прильнул, она тебя ласково поглаживает…
Наверно, это были единственные ласковые руки в моём детстве. Жаль, я их не помню. Я видел записи… не смог удержаться. Лицо Бэззы мне незнакомо, а к моему возвращению в Саор она уже отправилась за Грань.
– Джэд, я не думала тебя отдавать насовсем! Клянусь тебе именем своим и честью! Но было так мерзко, так беспросветно… Я решила, пусть гнев Аргена уляжется. Ты всё равно первенец и будущий король. Никто не оставил бы тебя без опеки и поддержки.
– Только я умер, – усмехаюсь я, – нелюбимый, некрасивый и не нужный никому, кроме Хранителя Саора. Да и ему я сдался исключительно для того, чтобы через двадцать три года принести в жертву…
Она смотрит на меня в ужасе:
– Как… в жертву?!
– Ты не знала? Моя жизнь в обмен на существование Саора, ну, заодно и четырёх соседних миров. Я возвращаю миры, ухожу к звёздам, и все счастливы. Таков был первоначальный замысел.
– Творец! Да как же можно! Тор такое планировал?!
– До определённого момента.
– Ты и это простил?!
– Он защищал Саор.
Зэльтэн прикрывает глаза рукой. Затем выпрямляется:
– И ты зовёшь его отцом?!
– Во мне его кровь. Как и Аргена, и твоя.
Она тихо стонет:
– Тебе говорили, что иногда предпочтительнее ударить, нежели вот так… словами? Джэд, откуда ты берёшь силы?! Перед тобой сидит мать, рассказывающая, как ненавидела и отказалась от тебя. Твой родной отец вышвырнул, словно ненужную вещь. Хранитель Саора ту же вещь собирался использовать… фактически убить! А ты исправляешь ошибки Аргена, оправдываешь Тора и помогаешь мне в работе! Как ты пережил этот кошмар?!
– Благодаря тебе.
Её изумление невозможно описать:
– Мне?!
– Ты вернулась к Дэфку и родила второго ребёнка. Вытащившего меня из того кошмара. Единственного, кому я оказался нужен сам по себе. Не как король, маг или Хранитель. Просто я. Ты не хочешь этого слышать. Не желаешь принимать. Но как мне объяснить тебе, что вся моя жизнь делится на две части – до того момента, как я встретил Дэрэка, и после?! Что первая рука, коснувшаяся меня с любовью после Бэззы, – рука твоего младшего сына? Ты знаешь, сколько раз он вытягивал меня из-за Грани? Что кроме той физической близости, которая так тебе противна, мы связаны душами? Мне очень жаль, что тебе пришлось переживать по поводу наших отношений. Но я их не считаю позором! Это великое счастье – заслужить любовь такого, как Дэрэк, и отдать ему свою.
Очень хочется уткнуться в родное плечо и выпустить на волю холодные злые слёзы. И чтобы меня обняли в ответ и шептали на ухо всякие глупости. Забыть всё услышанное или хотя бы заглушить в себе боль…
– Мальчик мой, прости…
Меня действительно гладят?! И магия не вмешивается?
– Создатель, какие же у тебя волосы мягкие! Как и сердце твоё… Коли уж ты такое Тору простил, на мать глупую точно зла не держишь… Джэд, я понимаю – нельзя сказать «извини» и тем искупить свои ошибки. Но желание моё искреннее. Ни ты меня матерью не назовёшь, ни я тебя сыном. Только если б могла всё вернуть – не позволила бы тебе так страдать. А раз уж так сложилось… что за мою вину перед одним сыном мой второй сын расплачивается… так тому и быть.
– Прямо уж расплачивается, – тихонько протестую я, – можно подумать, быть со мной – это наказание.
– Ох, Джэд… уж не знаю, как жить с тобой, не пробовала. Характер у тебя – что норов у хоренга, так и с хоренгами счастье бывает. Вот волосы твои – это шёлк настоящий, руки запустить наслаждение. Не стригись никогда… И красавец ты редкостный, приласкать такого удовольствие. Про то, что в постели хорош, весь Саор знает. А судя по той пощёчине, что мне младший сыночек залепить собирался, ты не столько наказание, сколько благословление его… Посмотришь на кого – убьёт, уйдёшь – сам умрёт.