– Мужей, – рассмеялась Мэриэль. – Чей самый лучший.
– Глупый вопрос, – довольно усмехнулся Дэрэк, – мой, конечно!
Девочки переглянулись – и захохотали.
Признание выбора
– Чучело, чаю хочешь?
Подзабытое слово напоминает, что я у Илины, сижу в гостях в новой квартире. И кухня залита солнцем, как дочь Сона любит.
– Иль, переехала-таки?
– Я в том районе семнадцать лет прожила. На меня уже соседи недобро коситься начали! У них за это время две дочки из младенцев до невест выросли, а я как была, так и осталась. Ох, Синеглазый, квартира что… Из госпиталя уходить пора. По документам мне семьдесят, а в зеркале девчонка тридцатилетняя. Пара морщинок, и то, только когда смеюсь, видны. Я уже отшучиваться устала, что китайская медицина помогает. Так просят ведь поделиться секретом!
Хохотнув, Видящая подвигает мне вазочку с печеньем и вторую – с конфетами:
– Угощайся, пособие для анатомического атласа! Господи, что в тебе возбуждать может?! С тобой же спать невозможно, кости сплошные!
– Ты не потеряла надежду у меня мужа увести? – притворно грозно хмурюсь я.
– Его уведёшь, пожалуй, – улыбается Илина. – Тут Мэль пошутила неудачно, так слышал бы ты, как этот милый мальчик на вашу доченьку с её неуёмным чувством юмора набросился! И самый ты красивый, и нисколько не худой, и характер у тебя ангельский… Не называл бы по имени – подумала бы, что речь о другом человеке идёт!
Я довольно смакую чай. Мой Дэрэк меня в обиду не даст. Это ничего, что наедине он сам меня ругает постоянно. Но, не дай Создатель, на это в его присутствии осмелится другой! Пусть даже Мэль, которую он обожает.
– Иль, а доча зачем приходила? Просто в гости?
– Советовалась.
Илина вдруг отворачивается и замолкает. Не к добру…
– Синеглазый, ты скажи мне… Сын Орига что-то серьёзное к Эльги питает?
Чашка в моих руках жалобно скрипит. Я вовремя останавливаю себя и ставлю её на стол:
– Откуда такие сведения? Мэриэль разоткровенничалась?
– Не только. Стэн кое о чём обмолвился, и Эльгер заскакивала.
Мне не по себе. Ладно, дочка. Илина – её Наставница, это нормально. Но Стэн! И Эльги… Почему она не захотела поговорить со мной?!
– Джэд, ты не сердись на них. Они добра хотят, в первую очередь – тебе. Ну и Эльги надеется сначала окончательно разобраться в себе самой, прежде чем на тебя всё вываливать. А я вот подумала, что надо тебя подготовить немного.
– К чему? – мой голос леденеет. – К тому, что моя жена меня… бросить хочет?
– Нет, чучело… К тому, что, если ты так будешь реагировать, она с тобой вопреки собственному желанию останется. Она девочка умная, но люди склонны себя обманывать. Твоё поведение она может принять за ревность.
– А что, это не так? Когда тебе неприятно, что за твоей женой ухаживает другой?!
Илина осуждающе качает головой:
– Синеглазый, ты сам послушай себя… «Неприятно» … Неприятно – когда тебе кошка в тапки нагадит. А тут фактически в твоём доме на твоих глазах у тебя женщину уводят! Ты задумайся… К принцу твоему тут девочка невинная на балу прицепилась – говорят, ты Орж чуть не снёс! Девчушка, твоим детям ровесница… Не мужик, знающий, чего он хочет от женщины, когда рука об руку с ней в садах прогуливается. И сейчас… Ты сидишь, посуровел малость, а магия – спокойна. Твоя магия тебя всегда выдаёт. Я про Дэрэка заговорила – потоки зашевелились. Вот сейчас скажу, что он может с другой кувыркаться… Ага! Смотри, как взметнулись!
– Иль, ты свои… эксперименты проводи в другой области. Не ровен час, опять переезжать придётся, – я и сам не знаю, шучу я или нет. Одно предположение, что Дэрэк с кем-то… даже слово не повторить!
– Я уж вижу… Успокойся, чучело синеглазое, твой Дэрэк, только твой… Непонятно, за какие заслуги! Хотя… такую силищу в руках держать, лестно, наверно. Ты же для него вселенную создашь и разрушишь, звёзды вместо огоньков подвесишь… Джэд, ты ведь честен до неприличия. Попроси солгать – не сможешь. А правду признать не желаешь.
– Ты тоже начнёшь меня уговаривать отпустить Эльги? – тоскливо вздыхаю я.
– Вот ещё! С твоей порядочностью ты ей сло́ва поперёк не скажешь, захоти она уйти или остаться. Да я за неё и не переживаю. Эльгер всегда знала, чего она хочет. И понимала, есть ли смысл бороться. За тебя, Синеглазый, она не боролась. И любила… как бы это сказать, чтоб не дай Бог, не обидеть… сознавая, что это временно. Что на самом деле ты ей не муж – друг.
– А спал я с ней по-дружески? – издевательски спрашиваю я.
Только понять бы, над кем я издеваюсь…
– Джэд, – Илина вдруг становится странно ласковой, не похожей на себя, – больно тебе, да? Ты потерпи, чучело… Я – врач. Чтобы исцелить человека, иногда приходится резать по живому. Ведь кроме меня тебе никто не скажет то, что я сейчас хочу объяснить. Эльгер – потому, что ей так привычно, Дэрэк – оттого, что втайне считает себя виноватым, остальные просто не решатся тебе всё выложить. Даже Мэль колеблется. Но я тебя знаю. Истину, пусть и болезненную, ты всегда предпочитал удобной лжи. Ты двадцать лет себя обманывал – сначала потому, что утраченная любовь давала тебе повод не вступать в отношения с кем-то ещё, а после – оттого, что даже себя убедил в небезразличии. И всё это разлетелось в пыль, стоило тебе почувствовать разницу между постелью из долга и истинной страстью.
Видящая подсаживается ко мне поближе, остерегаясь правда прикасаться. Серые глаза скользят по мне, словно просвечивая насквозь. Когда-то Мэль объясняла мне, что такое рентген. В мою бытность на Земле подобные штуки меня не интересовали. Илина видит меня без всякого аппарата, и очень хочется отвести взгляд. Или ощутить поддержку.
«Дэрэк, ты где?»
«В Лосе. Ругаюсь с Гарэном. Что-то случилось?! Я нужен?»
«Нет, родной. Я у Иль. Просто хотел тебя услышать».
Мягкая, светлая улыбка чувствуется через миры.
«Не задерживайся. Приходи потом сюда, в рощу. Буду ждать!»
Я невольно улыбаюсь. Что не укрывается от внимания Наблюдательницы:
– Со своим ненаглядным говорил?
– Так заметно?
Илина кивает:
– Посветлел весь, успокоился. Джэд… Скажи ты ему это, наконец! Вслух. Жалеешь Эльгер – не при ней, наедине, она всё равно поймёт. Главное – чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений. Ты и себе жизнь облегчишь, и Эльги. А уж он как обрадуется!
Я растерянно смотрю на неё:
– Что сказать, Иль?
– Что тебе никто, кроме него, не нужен. И не был нужен никогда. Что всё твоё счастье, вся жизнь – в одном-единственном человеке. Единственном, Джэд! Не первом, не главном, не лучшем… Нет у него соперников, и Эльги рассчитывать не на что. И незачем. Она молода, бессмертна, у неё вся жизнь впереди. С Кианом поживёт, другого найдёт. А вы друг без друга жить не станете. Не сможете! Дэрэк это первый признал, очередь за тобой. Эх! Дорого бы я дала, увидеть его глаза в ту минуту, когда ты произнесёшь то, на что он, бедный, и не надеялся никогда… Если ты решишься.
Невольно вспоминаю, как Дэрэк плакал от счастья, когда я в Нергере открыл ему, что он для меня на первом месте.
Теперь он узнает, что мест больше нет. Ему не с кем больше меня делить. Я принадлежу ему безраздельно. Он…
Единственный.
«Дэрэк?»
«Уже соскучился?»
«Ты там ругаться закончил? Или сын Риара тебя до сих пор терзает?»
«Мы больше не ругаемся! Мы почти дерёмся! Синеглазый, ты не мог бы заскочить на минуточку?»
Почему, когда я хочу видеть его, он тоже хочет видеть меня?! Под любым предлогом или вовсе без повода. Связь – это лишь возможность ощущать, что мы чувствуем. Но отчего мы чувствуем одинаково?!
– Иль, я побежал. Дэрэк там в Лосе разбирается с Гарэном и зовёт поспособствовать.
Видящая улыбается – широко и ехидно:
– Ну-ну… Гляжу, мои слова даром не пропали. Иди, чучело!
Мне кажется или суровые серые глаза подозрительно блестят? Нет, наверно, показалось. Дочь Сона никогда не плачет!
Лос встречает меня свежим морским ветром и шумом рощи аскориумов. Берег пуст, если не считать высоченной снежноволосой фигуры, прислонившейся к стволу.
– Ты один?!
Мой принц виновато улыбается:
– Прости, схитрил. Очень хотел тебя видеть, но от Илины тебя трудно вытащить. Сердишься?
– Нет, – я прижимаю к себе этого обманщика, – Дэрэк…
– Ты расстроен? Иль тебя обидела?
Врать ему бесполезно. Закрываться – тем более. Он способен по лицу понять, что со мной неладно.
– Она говорила об Эльгер. Чтобы я не оставлял ей ложных надежд.
Муж сердито хмурится и закусывает кончик губы:
– Джэд, что их всех прорвало?! Жили себе спокойно…
– Всех?
– Арвэ, Мэль… Теперь вот Илина! Эльги тысячу раз повторяла, что всем довольна, её всё устраивает…
Я обнимаю его ещё крепче:
– Эльги – да. А тебя?
Он не хочет отвечать! Но выдавливает через силу:
– Синеглазый, мы втроём семнадцать лет! С чего такие вопросы?
Его сердце выдаёт волнение – бьётся часто-часто. Волосы щекочут мне щёку. Я отстраняюсь – лишь для того, чтобы заглянуть в лицо.
– Дэрэк… Я должен тебе признаться…
Лучше бы была ночь. Спасительная темнота, в которой можно спрятать краску смущения, заливающего меня с ног до головы. Кажется, даже пальцы горят. Я не умею говорить, не способен толком выразить свои мысли. Даже простое «люблю» пришлось у меня выпрашивать!
– Джэд, что случилось?!
– Ничего. И многое. Я… Мне…
Он берёт мои ладони в свои, кладёт на плечи, поправляет волосы, взъерошенные ветром.
– Не волнуйся. Скажи мысленно.
Да, мысленно – проще. И обиднее. Словно я стесняюсь этой правды.
– Дэрэк, я люблю тебя…
Муж нежно целует тыльную сторону моей ладони:
– Я знаю. Я тоже бесконечно тебя люблю!
– Нет, ты не понял… – произнести это вслух – как содрать с себя кожу, – я люблю тебя одного. Только тебя. Всё остальное – это дружба, теплота, доверие… Не любовь. Нельзя любить двоих, Дэрэк. И я не исключение. Я люблю только одного человека. Тебя.