Мне радоваться?
– Джэд, мы давно собирались, – Элвар глядит на меня с такой надеждой, что дальше тянуть просто неловко. – Но ты же знаешь сына Кера! Жену потерял, над дочерью трясётся! На все мои уговоры один ответ – только если вернётесь домой! Вбил себе в голову, что Веки будет лучше в Саоре, подальше от всей этой кровищи и разборок племён.
И я с ним полностью согласен. Чёрт, что среди такой нервной обстановки делать юной, трепетной девочке?! Аскаф не Земля, не Артреск, не Винир. Даже не Нергал! Среди тех миров есть хоть какая-то логика, жёсткая, суровая, но соблюдаемая. В Аскафе логики нет. Есть неконтролируемые всплески агрессии, вроде тех, что я подавил в Вакари и Ренеде.
Только вот эти два взгляда…
Каждый сам выбирает свою судьбу. Один нежный и ласковый мальчик навсегда связал свою с самым невыносимым и скованным долгом типом. И на все мои возможные возражения заранее ответил: «Мне всё равно, кто ты, кем являешься и чем владеешь. Я останусь с тобой – в Саоре, где угодно, даже за Гранью».
«Мне плевать, что ты бессмертен. Что ожерелье лишает тебя выбора, а сила твоя равна проклятию. Ты – мой. Я всегда буду рядом».
А ведь тогда он сам бессмертным не был.
– Силой и Словом Хранителя…
У Гэссы Клятва всегда выходит торжественной и великой. Мне же с трудом удаётся принять соответствующий вершителю таинства вид. Хорошо, что Обряд Мэль освежил память, да и со своего собственного всё очень живо стоит перед глазами. Два парня в веночках – такое не забудешь!
Я прячу улыбку. Несерьёзный из меня Хранитель.
Зато я могу то, на что не способен больше никто в Саоре. Например, потянуться к своему миру, найти цветущий кустарник, отсечь пару веток, согнуть в кольцо. Славно, что не руками, плести я не обучен. Получилось?
Венок я одеваю на склонённую черноволосую голову вместе с благословлением. Будь счастлива, Веки. Ты выбрала трудную судьбу жены Наблюдателя в опасном и непредсказуемом мире. Но это твоё право, данное нам Законом Гэдэи и нашим сердцем.
Векари восторженно ахает при виде сошта. Моя подуставшая магия ворчит, только это такая мелочь по сравнению с сияющими глазами невесты.
– А я, как всегда, опоздал, – расстроенный вздох за спиной.
Марен с гигантской сумкой у ног довольно улыбается. Ничего себе вещей прихватил!
– Ты решил к нам насовсем перебраться? – изображает недовольство Элвар.
– Кто ж его знает, когда эти фанатики угомонятся. Буду портить вам медовый месяц.
– Его испортить невозможно, – Эл подхватывает свежеиспечённую жену на руки и подбрасывает, ловит и кружит по комнате. – И вообще, Мар, завидуй! Нас благословил Хранитель Саора лично!
– Между прочим, – обиженно вставляю я, – мне такая честь достаётся всего второй раз в жизни!
– А первый?! – жадно интересуется Марен.
– Отец попросил. Не самому же себя напутствовать… Парни, замрите на минуту! Веки, тебя тоже касается. Ауры сниму. Иначе на самом деле Барьер вас не пропустит, будете тут сидеть… пару лет.
– Сколько?! – единодушный вздох.
– Года на два Защиты точно хватит, – оправдываюсь я.
Слишком много силы я оставил в Ренеде и Вакари. А до них – в Лармэ. До которого был Скаэг… Все миры словно сговорились взбеситься в один миг!
– Джэд, ты точно не человек, – почти простонал Элвар. – Скажи, а твоя дочь эту мощь унаследовала?!
– Мэриэль – второй маг Саора, – меня переполняет гордость.
– У неё также… отрастают части тела?
Веки пихает излишне любопытного мужа в бок, я же мучительно подыскиваю ответ.
– Эл, я дочке руки-ноги в экспериментальных целях не отрубал. И вряд ли кто другой на это отважится. Всё ж таки будущая королева! Регенерация у неё неплохая.
Но не моя. Мэль получила в наследство только то, чем обладает её дед: бессмертие и огромную силу. Скорее всего, она сможет и возвращать из-за Грани. Если к звёздам уйдёт Стэн, подозреваю, голубой холод вечности наш пламенный кошмар в прекрасном девичьем обличии не остановит. Мужа она вернёт. Вернётся ли сама, и по собственной ли воле, и перешла ли ей способность восстанавливать миры…
Хотелось бы за все отпущенные тысячи лет об этом так и не узнать! Пусть хоть дочка живёт спокойно, в конце концов, у неё отец есть. Чья сила уже проверена и доказана. И настойчиво напоминает о том, что здорово истощена.
– Парни, в случае чего, сразу зовите. Не дотянетесь до Саора – связывайтесь с Олином в Артреске. Хотя твой рёв, Элвар, и без магии через все миры слышен!
Вот теперь – домой! Сразу в Орж, к Дэрэку… Я чувствую его даже отсюда, как и то, что он думает обо мне, скучает… Если бы я умел выражать словами то, что испытываю! Я не был с ним пять дней, не разговаривал, не касался…
– Джэд, – мнётся Марен, – не хотел говорить… Олин на меня обидится, но и промолчать не могу. У него проблемы.
– С магией? – удивляюсь я.
– С Маликой…
В этот момент больше всего мне хочется ляпнуть: «А я тут при чём?!» Сына Зиера все предупреждали, что избалованная, вздорная девица ему не пара. Что единственная девочка в семье из сплошных мужчин – прадед, дед, отец и брат – привыкла ощущать себя королевой. Что королевой! Эльги у меня не настолько капризна и привередлива. Чёрт! Да я сам намекал Олину, что честолюбивая дочь Кушэра в последнюю очередь удовольствуется скромной долей жены Наблюдателя в Артреске!
Моё угрюмое молчание весьма красноречиво.
– Синеглазый, ты только меня не выдавай! Олин уже и так, и сяк… Малика ему всю душу вымотала. Требует домой возвратиться.
Очень мило! Сын Зиера стал Наблюдателем не по воле короля. Он упросил, умолил Аргена о назначении ещё до моего рождения. Олин влюблён в Артреск, дышит суровой романтикой мира воинов, мечом владеет не хуже меня… В Саор он не вернётся.
– Мар, не хочу показаться тебе чёрствым. Но слишком жива в памяти фраза, которой меня заставили заткнуться! Что не мне рассуждать о неподходящей любви!
Честно – от Вызова Олина тогда спасло только присутствие Дэрэка. Ласковые руки моего принца удержали меня от необдуманного поступка.
– Он раскаялся тысячу раз. И именно потому, что тогда оскорбил тебя, сейчас боится признаться. Джэд, там не просто семейные дрязги. Олин подозревает, что Малика начала пользоваться магией Саора, вмешиваясь в события на Артреске.
И почему я не удивлён?! Создатель! Импульсивная, вздорная, самоуверенная девчонка заскучала без всеобщего преклонения и обожания. Бесконечно любящий муж ей, разумеется, не преграда. К тому же Малика намного сильнее Олина.
Внутри у меня заворочалась, чуя недоброе, магия. Извини, родная. Нежные объятия и мягкая постель опять откладываются на неопределённый срок. Не пытайся меня переубедить, что день ничего не изменит – миллион раз я утверждался в обратном. Узнал – иди, не тяни. Час промедления зачастую стоит кому-то жизни.
– Тогда – до встречи. Веки, отцу-то про Обряд скажи! Переживает ведь.
Прыжок. Сразу в дом Наблюдателя. Гоню мысль, что Артреск, самый любимый мною мир, я вижу крайне редко. Лишь дома́ Олина, Реса, Керуна, Шела… До очередного турнира месяцев восемь, а Мэль со Стэном уже начали прозрачно намекать, что хорошо бы проверить, чему мой зять научится за год. И Дэрэк шептал, что хочет любоваться на меня в поединке… и после – просто хочет…
В комнате Олин один. Тем лучше. Сидит сжавшись, уронив голову на руки. Его поза – открытая боль. Если бы даже Марен ничего не сказал бы, я и то насторожился бы, столько тоски в стиснутых сильных пальцах.
Воин, победитель турнира, участник настоящих сражений. Когда-то Тор рассказывал мне о его похождениях – ту часть, что оставалась тайной для Саора. Наверно, тогда я и увлёкся холодным оружием – как любой тринадцатилетний мальчишка. Осуществить мечты я смог только спустя пару лет, уже с браслетами на запястьях… Как выразительно смотрел на них Раниринен, мой первый учитель! Ух!
Олин же при нашей первой встрече ожерелье смерил долгим оценивающим взглядом – вместе со мной, долговязым и наглым, явившимся напомнить сыну Зиера Закон Маржэна, который все Наблюдатели не нарушали, конечно, но… скажем так, вольно излагали. И, пользуясь своими способностями, с наслаждением варились в кухне событий иных миров, лезли в политику, экономику, во́йны. Арген был к подобному слишком снисходительным. По-моему, ему было просто плевать на всё, что происходит за Мостом. А мне – не было. И второй Закон Маржэна я уважал не в пример больше. Единственное, на что у меня хватило ума, – я отправился к Олину без сопровождения, не ставя в известность Совет и искренне надеясь, что мы разберёмся без лишнего шума.
Разобрались… В честном поединке по законам Артреска. Раны Наблюдателя я залечил, собственные затянулись сами, потом мы до вечера учили друг друга особым, любимым приёмам боя, затем всю ночь провели с сослуживцами Олина, пили местное вино, горланили песни… Утром мы расстались друзьями. Я убедился, что ничего по-настоящему незаконного сын Зиера не делает, он – что новый король Саора, способен постоять за себя без Стражей, Совета и церемониального меча.
Олин редко появлялся в Саоре, лишь затем, чтобы навестить мать и сестру. О том, что он собирается пройти Обряд, я услышал от него полгода назад. Мог бы и не говорить – одобрения Правителей личная жизнь Наблюдателей не требует. Однако, сказал… как и то, что родные резко против. Если сын Зиера ожидал от меня поддержки – то просчитался. Уж на что я расположен к Кушэру, и то в компании его доченьки готов сбежать через минуту. Дальше случилось то, о чём напомнил Марен. Я попытался Олина предостеречь, он прозрачно намекнул на мои пристрастия… Мы расстались злые и больше не виделись.
Сейчас я больше всего хочу, чтобы слухи не оправдались. Пусть Олина мучает что-нибудь совершенно иное, нежели сознание непоправимой ошибки. Но остаточный магический фон говорит сам за себя. Заклинания Подчинения, Трансформации, Переноса… Те, которым не место в доме рядового Наблюдателя и на которые сам он не способен. Я негромко кашляю. Сын Зиера поднимает голову и глядит на меня, не меняя положения: