Виновато замираю. Его тон тут же меняется:
– Извини, мой хороший! Больно?
Я даже не почувствовал, хотя прядь и впрямь изрядная.
– Дэрэк, может, обстричь их к чертям? По лопатки, как у Стэна? Девочек нет, когда тебе возиться.
Шутливый подзатыльник:
– Что за мысли у тебя сегодня с утра?! Не с той ноги встал? Кошмаров вроде не было… Попробуй только сотворить что с такой красотищей – сам постригусь, понял?
– Тебе хорошо, – я завистливо оглядываю снежную гриву, на вид кажущуюся мягким облаком, на самом деле – жёсткую и упругую. – У тебя волосы так не путаются.
Меня целуют в макушку:
– Завтракать пошли.
В столовой пусто, хотя время самое подходящее. Дани с Элией будут только к балу, жён мы выжили… Но где наша доченька? Точнее, её вечно голодный муж?
Дэрэк озирается с похожими мыслями:
– В то, что у Мэль нет аппетита, я с натяжкой, но поверить могу. А вот чтобы Стэн не уминал свою положенную кастрюльку маримэ – это за пределами моего понимания! Лу́ны вроде на месте были…
Арвэ появляется очень кстати:
– Глазам не верю! Наши мальчики вовремя к столу явились! С днём рождения, Джэд! И с годовщиной вас, детки!
Она отворачивается и украдкой утирает щёку краешком расшитого фартука.
Годовщина!
За своими переживаниями я упустил главное: в отличие от Дэрэка, я не приготовил подарка. Убить меня мало… Правильно от меня жена сбежала!
«Ты сам мой подарок. Хочешь, ленточкой перевяжу?»
«Перевязывай… Так, чтоб придушить! Дэрэк, мне жутко стыдно. Только… как ты читаешь мысли, которые я даже подумать не успел?!»
Мой принц смеётся:
– Арвэ, у тебя лента есть? Синенькая, под цвет глаз?
Владычица кухни сначала недоумённо смотрит на него, потом звонко хохочет:
– Сейчас у Нельди спрошу. Дини вчера целую кучу натащила, гирлянды перевязывать. Самую лучшую выберем!
При этом дочь Киэрша не забывает поставить передо мной тарелку с такешем. Политым сиропом и сервированным свежими ягодами иммера. Всё-таки праздник! Я не голодный, но рядом сидит и сурово наблюдает за мной строгий муж. Тоскливо вздыхаю и запихиваю в себя лакомство.
– Тебе вообще никогда есть не хочется? – печально спрашивает Дэрэк.
– Редко, – сознаюсь я. – В раннем детстве хотелось постоянно. Потом привык.
– Не было у тебя детства, – глаза моего принца затуманиваются. – Детство – это мороженое, сахарная вата, леденцы по карманам, воздушные шары, карусели, подарки под подушкой…
Половину употреблённых слов я припоминаю с трудом. Арвэ и вовсе растерянно хмурится.
– Ничего, – тихо роняет Дэрэк, – никогда не поздно…
– Я сладкое не люблю, – быстро вставляю я.
– Глупый… – муж ласково гладит меня. – Чтобы что-то не любить, надо это попробовать. А ты… Ты мороженое ел вообще?
Мой Дэрэк… Я утыкаюсь ему в плечо. Ответить мне нечего. Вернее, сказать правду я могу, но смысла ворошить прошлое не вижу.
– Ты не отвлекайся, – моя зеленоглазая любовь подталкивает ко мне тарелку.
С ним бесполезно бороться. Один раз я сорвался на откровенную грубость. Дэрэк сцепил зубы, сдержался, настаивая на своём… а потом плакал ночью тайком, пока я не проснулся и не попросил прощения, причём моё сердце разрывалось от злости на себя и жалости к человеку, которого угораздило со мной связаться. Поэтому я покорно доедаю. Не хватало ещё сегодня причинить ему боль! Плюнет на меня однажды и бросит…
– Джэд!
«Да что с тобой такое?! То одно тебя расстраивает, то другое… Иди ко мне».
Дэрэк заключает меня в кольцо своих рук, прижимает, баюкая… Арвэ опять вытирает фартуком щёку.
«Всё. Ты попался. Никуда тебя не пущу, ни на какой бал. Буду так держать вечно…»
Держи. Мне приятно, уютно и тепло. Все мои переживания становятся мелкими, незначительными и исчезают без следа. Подумаешь, бал! Мы же вместе будем.
«Синеглазый, а помнишь наш первый бал? Как мы вышли тогда, рука в руке… Тоже вдвоём, не стали жён втягивать. И взгляды – недоумённые, недоверчивые, ироничные…»
Такое не забудешь. Я тогда так же всё утро дёргался. Потом… Мы привыкли, Саор притерпелся. Подтрунивали, подразнивали, но настоящего негодования не было. Да, по правде говоря, ни от кого нам с Дэрэком за семнадцать лет не приходилось терпеть насмешки так, как от любимой языкатой доченьки в её подростковом периоде. Мы, конечно, ничего не скрывали от детей, оставив им право принять или осудить. Мэль не осуждала, но поиздевалась всласть, высмеивая всё – и что папы постоянно целуются, и что тискаются в укромных закоулках Оржа… Особенно доставалось Дэрэку. Хотя в долгу мой принц не оставался, даром что души́ в синеглазой дочке не чаял. Воспитывал как свою, а любил, пожалуй, чуть ли не сильнее. Ещё и постоянно прикрывал и защищал – иначе за некоторые шуточки Мэль была бы наказана со всей строгостью. Наследственность, подкреплённая наставничеством Илины, сказалась в полной мере. Создатель! Если я в возрасте Мэриэль вёл себя так же, удивительно, как я дожил до сегодняшнего дня.
Спасибо судьбе и Риану, забытому нынче Советнику Аржэна, за бесценный подарок в лице Стэна. Не надев полагающееся по праву рождения ожерелье четыре века назад, сей достойный юноша стал мужем будущей королевы Саора, собрав в себе всё то, чего так не хватает Мэль: терпимость, уравновешенность, снисходительность и гибкость. Влюбившись по уши, доченька начала по-другому относиться к нежным чувствам, благодаря чему последний год мы с мужем (уже мужем, ха!) прожили исключительно спокойно.
Если не считать двух разорванных Обрядов и сбежавших жён. Но в объятиях Дэрэка мне это не представляется таким уж чудовищным преступлением.
– Где ж всё-таки наша доча? – беспокоится мой принц. Видимо, наши мысли текли в одном направлении.
Я аккуратно проверяю Орж. Осторожно – потому, что, если Мэль с мужем нежится в кровати и почувствует моё воздействие, – шуму будет изрядно. Хм… В комнатах нет, в замке тоже. Но это ни о чём не говорит. Доченька от меня унаследовала тягу к ранним подъёмам в поисках приключений. И ничего удивительного в том, что она не валяется в постели спустя пару часов после восхода.
Вот только что-то настораживает.
– День сегодня необычный, – Арвэ убирает наши пустые тарелки. – Вы вовремя явились, а сын Аржэна запаздывает. За целый год такого не упомню! Разве что в самую первую неделю, когда Мэриэль ему ни секунды продыху не давала, таскала везде хвостиком.
Мы с мужем озабоченно переглядываемся, и я повторно запускаю заклинание Поиска. Стэн – не доченька, поспать любит подольше, а завтрак никогда не пропускает. И обнаруживается он быстро – влетающий в столовую, взбудораженный, растрёпанный, раскрасневшийся.
– Парни, вы мне нужны! У меня жена исчезла!
Ещё одна? Дейзи, Эльги, теперь Мэль?!
– Это что – заразно?! – выпаливаю я. – Носится по воздуху?
Дэрэк сжимает меня так, что моё опрометчивое предложение принять смерть от удушения становится реальной угрозой.
– Стэн, не слушай его. Он невыспавшийся и плохо соображает. Что с Мэль?!
– Пропала…
Сын Аржэна нащупывает стул, присаживается. Пряди золотисто-каштановых спутанных волос в беспорядке падают на лоб и плечи. Первый раз вижу его настолько смятенным и небрежно одетым.
– Рассказывай! – невольно я перехожу на требовательный тон. Привычка…
– Джэд, нечего рассказывать. Ничего не происходило, мы не ссорились, нормально легли спать, вам составили достойную конкуренцию, – Стэн пытается улыбнуться, но в глазах – тревога. – Угомонились, во всяком случае, одинаково, Мэль ещё пошутила – надо папочек утром подколоть, мол, стареют, Слияние не наступило, а они утихомирились.
Я смотрю на Дэрэка, мой принц – на меня. Протест подавляем оба. Вдаваться в подробности благоразумно не хочется. Объяснять Стэну, что это была краткая передышка, – тем более, особенно видя его волнение. Ладно… пожертвуем репутацией.
– Проснулся – Мэль нет, – продолжает наш зять. – Кристалла не оставлено, никаких следов поспешных сборов не наблюдается. Я позвал – тишина. Подождал, опять попытался связаться – безрезультатно… Парни, понимаете – в голове крутится тот день, когда ты, Дэрэк, подловил нас с Мэриэль и заставил искать своё синеглазое наказание. И, если бы не это, Джэд умер бы в Винире, не приходя в сознание. Так и вижу, как ты мечешься и повторяешь, что чувствуешь беду, что это не очередные выходки, что ты готов тысячу раз выглядеть смешным и нелепым, лишь бы убедиться, что с твоим любимым ничего не случилось…
Мой принц опять прижимает меня к себе – невольно. Родной мой… Не сосчитать тех случаев, что твоя забота спасала меня, вырывала у звёзд, отводила от Грани.
– Тебе кажется, с Мэль что-то случилось? – напрягается Дэрэк.
– Да, – потерянно кивает Стэн. – Она взрывная, конечно, вся в тебя, Синеглазый, но так безответственно, как ты, извини за прямоту, никогда не поступает. Уходя – предупреждает, когда собирается куда-то – говорит заранее.
– Джэд тоже больше так не делает! – с жаром возражает муж.
Правда. Стараюсь. Ради тебя.
Иногда мне кажется, что вера в меня Дэрэка, невероятная, безграничная, его восторженный взгляд, искреннее восхищение действительно создают из меня того человека, которого он видит с первой минуты нашей встречи. Так бывает? Не упрёки, обиды и скандалы, а именно убеждённость, что рядом с ним достойный и прекрасный парень. И лет так через сотню или даже раньше я прекращу колоться и язвить, научусь нормально разговаривать и начну воспринимать заботу не как попытку оскорбить и уличить в слабости.
А ещё перестану вскакивать посреди ночи, чтобы убедиться, что мне не приснилось, мой принц рядом и моё счастье не плод моего воображения… Сколько таких снов я увидел за тот первый год? Просыпаясь и обнаруживая пустую постель? Ты не представляешь, Стэн… Как и то, почему я искренне пытаюсь стать лучше.
– Джэд, – зовёт мой муж, – проверь, доча в Саоре? Странно, что с ней нельзя связаться магически – с её силой!