– Ты не поверишь, – ошеломлённо поворачиваюсь я к Дэрэку, – доча в Пещерах!
– Зная Мэль, я поверю во всё что угодно, – облегчённо выдыхает муж. – Главное – она нашлась!
– А я-то как рад, – прибавляет Стэн, – жена не на другой конец света забралась, всего лишь в тринадцатый по счёту мир! Вот что ей здесь понадобилось?!
– Скоро спросишь.
Пещеры возвышаются тёмной горой посреди леса – как и семнадцать с половиной лет назад. Сердце ёкает. Арэг, сын Хога, Наблюдатель Саора на Маринике, присутствовавший на Посвящении девочек, рассказывал мне о Скиже, Гезе и Нуки, поэтому я знаю, что у них всё хорошо, но одно дело – слышать от кого-то, и совсем другое – увидеть самому!
Связаться с Арэгом легко – парень сильный маг, я специально искал такого, чтобы не особенно беспокоиться о его безопасности. А решение жить в Пещерах сын Хога принял самостоятельно. На мой зов юноша вылетает пулей – не один! Рядом с ним гроза окрестностей, злыдня, дразнящая меня «мальчишкой», ныне – уважаемая мать троих детей.
– Геза!
– Синеглазый!
Нет прошедших двадцати пяти лет – два дурачащихся подростка барахтаются в подземном озере Старого Города. Меня нельзя трогать руками – зато можно безнаказанно окатить водой с головы до пят, показать мне язык и состроить уморительную рожицу.
Для Саора я был королём – строгим, мудрым и невозмутимым. Для золотоволосой девочки с Мариника – нахальным, нескладным, долговязым пареньком, наделённым невероятными для этого мира способностями. Геза на мою магию плевать хотела, очень быстро уяснив, что достаточно держаться на расстоянии вытянутой руки – и можно обзываться в своё удовольствие… и бесстрашно нырнуть на дно, доставая захлебнувшегося неумеху.
– Ты совсем не постарел! – восторженное ахание. – Наоборот, словно помолодел!
В её золотых косах – ранняя седина. От сияющих глаз лучиками разбегаются морщинки, кожа на руках загрубела и покрылась мозолями. Век Мариника короче земного, что уж говорить о Саоре.
Второй закон Маржэна, Джэд. Воздействие на иные миры недопустимо. И это не болезнь, не увечье… возраст. Бессмертный, сколько раз я буду сталкиваться с тем, что уходят небезразличные мне люди?! И нужно дорожить теми мгновениями, пока они рядом.
– Ты тоже не изменилась, Геза. Отлично выглядишь!
– Мой король, – почтительно склоняется Арэг, – такая честь…
Я киваю ему и просяще смотрю на сына Аржэна. Стэн понятливо заговаривает с Наблюдателем.
– Как отец, Геза?
– К Прохождению но́ги ноют, а так молодцом… Синеглазый, это твой брат?!
Дэрэк с мягкой улыбкой обнимает меня за плечи.
– Теперь – мой муж… Мы женаты.
– Так вот что… – в глазах девушки… нет, уже женщины, – вспышка понимания, – вот что это было!
Она завистливо глядит на руки, спокойно и властно держащие меня:
– А ваши жёны это допустили?
– У нас больше нет жён. Только дети. Две дочери и сын. Мы и пришли в поисках одной из девочек – Мэриэль.
– Мэль прыгнула в Одигер, – как о чём-то незначительном сообщает нам подошедший Стэн. – Пришла утром к Арэгу, взяла ориентиры и…
– Папы?!
Доченька собственной персоной! Лицо сына Аржэна принимает холодный и отстранённый вид. Вроде: «Это не я тебя по всем мирам разыскивал и обоих отцов подключил, так, случайно на Маринике оказался!» Дети… Дэрэк тоже сурово хмурит брови и молчит. Геза осуждающе качает головой. Своих троих погодков она, по словам Арэга, воспитывает по всей строгости. Получается, обязанность отчитывать дитятко предоставляется мне?
– У тебя пять минут кратко объяснить причину, по которой ты заставила нас волноваться, – сухо роняю я. – Последний раз на эту тему мы разговаривали год назад. Если мне не изменяет память, ты заявила, что подобным образом поступают «лишь безответственные, чёрствые эгоисты, которым безразличны чувства любящих их людей». Я не перепутал слова́?
Мой принц виновато вздыхает. Ту фразу Мэриэль выдала, вступаясь за него. А я не злопамятный, но запомнил дословно.
Доченька растерянно оглядывается на мужа, сознаёт, что мы настроены серьёзно, – и обращается к Дэрэку (кто бы сомневался!):
– Папа… Помоги!
– Мэль, – тихо отвечает её верный защитник, – когда-то ты понимала, как это – волноваться за близкого тебе человека, теряясь в догадках – где он, жив ли… Что изменилось, доча? Почему твой «чёрствый» отец начал думать о других, а ты – перестала? У вас что, одна чуткость на двоих? У одного прибавится, второму не достанет?
Наша девочка опускает глаза. В голосе Дэрэка боль, накопленная годами. Краснеем мы с дочерью на пару.
– Пойдём, прогуляемся, – я беру Мэриэль за руку, как в детстве, и увожу в жёлтый лес. Пристальные взгляды буравят спины, но задерживать никто не осмеливается.
– Вот и тебе за меня досталось, – вздыхает Мэль. – Умеет Дэрэк говорить… Папа, у меня была причина!
– Верю, – киваю я. – У меня, доча, она тоже всегда присутствует. Только причины наших поступков не служат нам оправданием. Почему ты не предупредила Стэна?
– Он спал, – дочка умилённо улыбается, – так сладко… Не хотелось будить!
– Оставила бы кристалл.
– Не пришло в голову. И не ожидала, что настолько задержусь. В Одигер время течёт иначе. Кажется, прошла минута – а это час.
– Одигер – мощнейший природный усилитель потоков. Там магия искажает время. Ты хотела добавить силы в заклинание?
– Да, – тяжёлый вдох. – Мне надо было призвать душу обратно в тело.
Внутри противно скрябает, но я сдерживаю себя:
– К звёздам ушёл кто-то настолько тебе дорогой?
– Лионэль, дочь Аринга. Наставница Аль… Папа, сестрёнка связалась со мной, вся в слезах! Она не стала обращаться к тебе… Данька не раздумывая бросился бы умолять своего обожаемого отца, а Ариэль правильная, не захотела заставлять тебя применять запретную магию. И меня не просила! Я сама, сама решила попробовать! В Саоре мне не хватило сил, я даже Грань толком не рассмотрела… Но тебе же удавалось столько раз! И я вспомнила про Мариник, рассказы деда, Дэрэка. Прыгнула, попыталась…
Мэриэль сжатым кулаком смахивает злые слёзы:
– Я не успела. Дочь Аринга ушла. У меня нет твоего могущества, папа! Я никчёмная, слабая, безответственная дура! Что я буду делать, если к звёздам уйдёт Стэн?!
– Меня позовёшь, – обнимаю её я, – глупышка ты моя маленькая… Помирись сначала с мужем, а то он не к звёздам, конечно, куда-нибудь поближе, но уйдёт. Например, спать в другую комнату, как Дэрэк в своё время. Будешь, как я, прощение вымаливать.
Шмыганье носом:
– «Всеми доступными способами?»
Я улыбаюсь:
– Уж как получится… Мэль, пообещай – никогда не поступай так, как я в своё время. Береги чувства своего любимого. Ты – будущая королева, у тебя будет много таких ситуаций, как сегодня. Когда важны секунды и приходится действовать не раздумывая. Но связаться и предупредить – тоже недолго. Пожалуйста, доченька. Не повторяй моих ошибок.
Дочь смотрит мне в глаза – синева в синеву:
– Обещаю, папа. Раз уж ты сам исправился, это о многом говорит… Поможешь утешить Аль?
– Разумеется. Возвращаемся? Кстати, ты с Гезой познакомилась?
– С Гезой? Это кто?
– Светлое воспоминание о том времени, когда мне было столько же лет, как тебе сейчас.
Мы потихоньку поворачиваем к Пещерам.
В Орж мы с Дэрэком и Мэль с мужем возвращаемся по отдельности. Не важно, каким уж способом доча будет выпрашивать у Стэна прощение, мы с принцем при этом явно лишние. К тому же моя зеленоглазая любовь напоминает мне о досадной, но важной причине вернуться в королевские комнаты.
В гостиной нас уже ждут. Сердито хмурят тонкие ниточки бровей, нетерпеливо постукивают краешком сандалии – самой модной, плетёной, с широким ярким бантом на лодыжке. Под стать и огненно-алое платье с открытыми плечами, и ассиметричная причёска – даже Гэсса не решается на подобные смелые изыски. Мой персональный кошмар – Нира, дочь Лонга, королевский модельер. Возраст – сто два года, рост – мне по пояс, вес новорожденного лэктэрха и невыносимый характер, закалённый четырьмя Обрядами.
– Сын Аргена, ты опоздал!
Назвать меня хоть раз по имени у неё, верно, отвалится язык. Мы воюем двадцать шесть лет, в какой-то период времени я ставил специальную Защиту, чтобы не пускать во дворец это чудовище в хрупком девичьем обличии. Иногда мне всерьёз кажется, что век назад Лонг с женой замыслили заговор против меня, породив ту, от которой очень хочется сбежать – обратно на Мариник, ещё лучше – вообще за Лирли! Да кто ж мне позволит…
– Дочь Лонга, может, на сей раз ты ограничишься гардеробом детей? Мэриэль будет счастлива…
На прелестном личике появляется выражение, словно девушка откусила незрелый такеш:
– Исключительно после того, как закончу с тобой, мой король.
Дэрэк делает о-очень осторожный шажок в сторону двери, потом второй…
– И сыном Дэфка! – приковывает его к месту властный оклик. Попался!
– У меня с одеждой всё в порядке, – пытается выкрутиться принц, – займись Джэдом!
Нира насмешливо оглядывает его с головы до пят:
– Это убожество ты называешь одеждой? Такое носили сто лет назад!
– Хоть тысячу, – мрачно высказываюсь я, – красиво же!
Девушка не собирается тратить время на пререкания с жалкими, отсталыми и закоснелыми личностями, в её пальчиках возникают магический измеритель и кристалл для записи:
– Быстро эту жуть, что вы считаете рубашками, скинули и подошли по одному!
То, что Дэрэк – принц, а я – король Саора, Ниру не смущает. Как и то обстоятельство, что мы – молодые парни, стесняющиеся раздеваться прилюдно. Наоборот, снимание мерок с нас, обнажённых по пояс, – процесс, сопровождаемый тысячей нелестных замечаний. О дылдах ростом с тонха, до шеи которых допрыгивать приходится, и то с оглядкой – не коснуться бы ненароком. О мешающих обмерам гривах ниже задницы, одну из которых и задницей-то не назвать – кожа и кости. Про то, что иным девицам не худо было бы рассмотреть, во что они влюбляются, и вместо цветов сладости в постель подкидывать…