право это хотеть! И в Нергере я не сделал свой выбор, я разрешил себе сделать его…
А вслед за Нергере понеслось… Создатель! Оказалось, я умею ревновать – да ещё как! И не только! Сходить с ума, желать близости ежесекундно, терять голову и плевать на приличия… Раньше подобное я позволял себе только за стенами спальни, и то изредка… Теперь единственным критерием допустимого стало высказанное желание или нежелание мужа… Дейзи не выдержала первая, отдалась подвернувшемуся обольстителю, вскружившему ей голову, и была почти выгнана из Оржа. Эльги, глядя на нас с Дэрэком задумалась о своём будущем и новых приоритетах – и ушла, сохранив достоинство и дружбу. Рядом с нами нет места никому – и я никому больше не позволю встать – ни между, ни возле…
Дейзи, если б не твоя злоба, я просил бы у тебя прощения тысячи раз – за то, что не мог ответить тебе взаимностью, за Цепь Корха не на твоей груди, за всё зло, которое причинил. Но за одно я никогда не стану извиняться – за счастье любить и быть любимым! Ведь сделать это – оскорбить человека, подарившего мне своё сердце, что давно бьётся только для меня.
И сейчас мы стоим у возвышения в конце Большого Зала, ожидая слов Лэнга. Как он огласит нас?!
– Джэд, сын Аргена, король Саора! Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа!
Что, и всё?!
– Супруги с благословления Тора, Создателя Саора!
Вот теперь – правильно. В моей руке – пальцы Дэрэка, и значит, всё остальное – мелочи. Вместе мы однажды одолели конец света – подняться на три ступеньки и повернуться лицом к собравшимся в зале Оржа куда как проще! Особенно когда справа – Мэриэль, дочь и будущая королева, рядом Дани, наследный принц и сын, слева Ариэль, дочь и принцесса Корха. Наши дети.
Наши – слышишь, Дейзи?
Торжественные речи я ненавижу с детства. Если я что и запомнил из жизни в приюте, так это обязательные сборы в холодном помещении, по недоразумению тоже зовущемся «залом», и долгие, нудные выступления, смысл которых всегда ускользал от меня. Вроде по отдельности каждое слово что-то значило, но поставленные рядом, стиснутые, сдавленные соседством они превращались в неразборчивый гул, под который я дремал даже стоя.
В Большом Зале особенно не подремлешь. Голос у сына Биара звучный, несмотря на двести сорок шесть прожитых лет. Лэнг обычно шутит, что собирается переплюнуть знаменитые триста лет Грихэна: глядя на крепкую фигуру церемониймейстера, возраст которого выдаёт лишь проседь в тёмных кудрях, невольно думаешь, что рекорд двадцатого короля он побьёт с лёгкостью.
Поздравления Правителя Саора – длинная обязательная тягомотина. Пожелания здоровья, долгой жизни (мне, бессмертному!), счастья в семье – Дэрэк давится смехом. Поменьше катаклизмов, побольше детей – с учётом того обстоятельства, что «два» в Саоре приравнены ко «много»… Неудивительно, что свои первые дни рождения после возвращения в родной мир я отмечать не рвался. Последующие тоже… Исключением стал двадцать третий, когда Дэрэк уговорил-таки Арвэ спечь торт и приволок его в спальню – да со свечками! Убедил Эльги, как выяснилось потом, сходить на Землю. Они вообще как-то сразу сблизились – мой брат и моя королева, быстро найдя общий язык, общие интересы и общую проблему: меня. Поэтому мой двадцать четвёртый день рождения после официальной части мы отмечали сначала втроём, а потом – вдвоём с Дэрэком… и вот этот праздник я не забуду никогда.
Под конец прочувствованной речи Лэнг даёт слово Совету, и Спалк с радостным рёвом поздравляет меня от имени всех разумных. Ура! Конец мучениям!
– Жители Саора! – вдруг слышу я голос моего принца. Уверенный и звучный. Что он задумал?!
– Мой мир, – Дэрэк сияющими глазами обводит Зал, – пять тысяч семьсот сорок девять равноправных подданных королевства. Я хочу обратиться к каждому – к тем, что сейчас здесь, и тем, кто узнает об этом от вас. Маржэн, сын Тодэрга, четвёртый король Саора дал право супругам Правителей не разрываться между своим долгом и своим сердцем. В семье должен быть лишь один символ власти: это правило неукоснительно соблюдается полторы тысячи лет. Так получилось, что я, принц Соледжа, стал мужем короля Саора: надеюсь, ни у кого нет сомнений в том, кто из нас останется править.
Он улыбается – собравшимся в Зале, Совету, подоспевшим Тору с Гэссой, сестрёнке с Грэйном, Эльгер и Киану, даже нашей матери… и поворачивается к своему наследнику:
– Дани, сын Дэра, наследный принц Соледжа… Дочь Маржэна, Аскаль своим первым Законом разрешила передать символ власти Правителя, не дожидаясь Посвящения – в том случае, когда тот, кто передаёт его, полностью убеждён в правильности своего выбора. Именно так свою Цепь получил я – по воле короля, безоговорочно поверившего в меня, и из рук названной матери, отдавшей за меня жизнь. Они двое – единственные во всём Саоре! – не усомнились во мне: всё, что я делал после, я делал из-за любви к первому и ради доброй памяти второй. Сейчас я передаю эту Цепь тебе, Дани: по собственному желанию и с одобрения короля. Я уверен в тебе гораздо больше, чем в себе самом: ты прирождённый Правитель, достойный и мудрый.
Мой муж снимает с себя Цепь, становясь опять просто парнем – светлым, честным, смелым и бесстрашным… Ради меня он смотрел во мглу Одигер и шёл через Стражей, прикрывал мою спину в Нергале и спасал в Фаэ… Только главный его подвиг Саор не опишет в легендах: он всегда рядом со мной.
Мой Дэрэк.
Дани опускается на колено, на лице – благоговение и восторг: в отличие от отца, он с детства готовился править, вязь символов на Цепи он может описать с закрытыми глазами, в Соледже он изучил каждый холм и камень, свой нелёгкий труд он считает самым нужным и благодарным занятием…
– Я был бездарным принцем, – Дэрэк ласково и мягко отводит бело-серебристые пряди волос сына с шеи, надевая Цепь, – но хочу стать хорошим мужем! Есть фраза, Дани… Её я услышал очень давно, однако она отражает лучшее в передаче наших символов власти: «возьми и правь достойно!»
– Вот папка даёт! – слышу слева шёпот Ариэль. – Джэд, это же твои слова? С которыми ты Мариэль ожерелье передал?! Даньку теперь весь Саор обожать станет!
Коротко киваю. Внутри – буря чувств. Ну, муженёк! Выбрал момент… Одного Совета тебе недостаточно, ты на весь мир объявил о своём решении… И Аль права – отношение к Дани после такой передачи власти улучшится до невозможности. Особенно когда запись торжественной минуты пойдёт гулять по Саору – а я уже вижу в руках почти всех присутствующих кристаллы.
Дэрэк, чёрт красноречивый! Я сам не смог бы придумать, как обставить всё величественнее и лучше для Даньки! Похоже, ты и впрямь снимешь с меня часть обязанностей… если не половину, а сынок поможет! Два очень похожих, потрясающе красивых, снежноволосых, высоченных парня… Кстати, а где мой отец?
«Папа! Быстро подошёл и нового принца обнял! Одновременно со мной, понял?!»
Рассчитать время до секунды сложно, но мне удаётся. И мы синхронно обнимаем – он Дани, я – мужа. Зал ахает – живое зеркало! То-то! Но я был бы не я, если б мысленно не заметил своему любителю красивых слов:
«А ты подумал, что теперь Дани через три дня Посвящение проходить придётся? И у нас с тобой на все прогулки только это время и остаётся?»
Насмешливый взгляд:
«У нас с тобой вся жизнь впереди, язва моя синеглазая. Нагуляемся!»
Восторг сына не поддаётся описанию. Он поднимается с колена, притягивает нас с Дэрэком и сжимает ручищами… Похоже, он сильнее папы! Или это магия? Что творится в Большом Зале – не передать словами: Обряд Мэль вкупе с концом света не встречали такими воплями, топотом, свистом, хлопаньем крыльев, рёвом и клёкотом. Лишь тонхи не проявляют особого усердия: они в своём ревнивом, эмоциональном и драчливом воплощении в человеческом облике души не чаяли. Я подмигиваю Орнгу:
«Не переживай: первым делом мой супруг заявил о своих правах в Совете. Останется с вами ваш любимый правитель – не принцем, а мужем короля, со всеми необходимыми полномочиями!»
Советник теплеет, поворачивается к Залу, говорит с остальными тонхами… И – кто бы мог подумать! – Эске, когда-то кошмар сына Дэфка, вспархивает и возглашает:
– Дэр! Дэрэк! От всех родов заявляем, что по-прежнему желаем чтить в тебе Правителя – даже без Цепи!
Вот теперь и моя любовь растрогана до предела: самое важное – кто это сказал! Сын Трайпа, которого Дэрэк когда-то считал сущим наказанием и самым тяжёлым испытанием в Саоре!
А я понимаю, что это светопреставление надолго… и делаю знак Лэнгу. Сын Биара понятливо машет музыкантам – и музыка наполняет Орж.
– Первый танец! – громогласный рык церемониймейстера перекрывает рёв хоренгов.
Вот это деликатный момент… Кто первый протянет руку?! Ведь на нас смотрят тысячи глаз – и нельзя допустить, чтобы один из нас воспринимался в женской роли. Обычно в танце веду я и утягиваю до сих пор сопротивляющегося мужа – тоже, но сейчас не тот случай.
«Джэд, на счёт три!»
Я его обожаю!
И за то, что понимает без слов, и за то, что мы думаем одинаково, и что, в отличие от женщин, не стремится переложить на меня все проблемы, и готов делить ответственность, и подсказывает решения…
Наши руки встречаются одновременно, и так же вместе мы вливаемся в ритм. Дэрэк танцует хуже Эльгер, но это единственное, в чём он уступает моей бывшей жене – пока. Раньше я не любил танцевать, соглашался ради Эльги… Кому бы признаться, что мне нравится обнимать сильное, мускулистое тело, прижимать его к себе перед всеми в зале, по-собственнически наслаждаясь близостью? Я всё равно веду – в танце, как и в жизни, вот только сознание того, что мне это позволено, воспринимается с радостью и одобрением, наполняет меня счастьем.
«Синеглазый… ты бесподобен… Как я хочу тебя увидеть в подарке Ниры… а под ней – та штучка…»
Создатель! Если бы допустимо было королю Саора сорваться не то что с торжественного бала – с церемониального танца, клянусь, я бы это сделал! Но я стискиваю зубы, мило улыбаясь матери… даже двум, вполне себе мирно беседующим и, несомненно, обсуждающим нас.