«Дэрэк… любовь моя…»
Сердце ёкает. Нежность Джэда всегда перевешивает любые обстоятельства!
«Не переживай. Иди к Миоху! Он уже здесь. Я скоро буду!»
Тащусь к выходу. Не оборачиваясь – сил нет. На площади меня действительно поджидает сын Вейша, маячит своей рыжеватой шевелюрой поближе к выходу. Сразу хватает за руку, тащит в боковой проулочек. Прыжок – и мы в его доме.
– Слава богам! – выдыхает Наблюдатель. – Мой король сказал мне, что я за тебя, сын Дэфка, головой отвечаю… а зная Синеглазого, и остальными частями тела! Хорошо, что у тебя хватило мудрости не лезть в драку с самим эйшагом!
От слова «мудрость» меня передёргивает. Наслушался на год вперёд! Угрюмо киваю. Плюхаюсь на предложенный диван. Хочется топать ногами или дать кому-нибудь в морду. Лучше всего – «самому» Арисшану. Или…
– Миох, у вас в Шэньри пьют? – наталкиваюсь на выпученные от удивления глаза и быстро поясняю: – В смысле, спиртное?
– А то! – расплывается в улыбке сын Вейша. – Шэмс, напиток богов! Принести?
Тор обещал мне вселенские кары, если я напьюсь в присутствии Джэда. Сейчас я один.
– Неси!
Наблюдатель самолично приносит пузатую бутылочку, крошечные стопки. На закуску – ваза с фруктами… Ну, муженёк, извини! Первый глоток обжигает, зато потом становится хорошо…
Через час мне гораздо легче. Обиженно рассказываю Миоху о «поэтах» и сотворённых ими шедеврах, плавно перескальзываю на тяжкую долю короля Саора, когда подданные не дают ему ни минутки покоя. Вот что они к нему привязались?! Полно же других сильных магов – нет, подавай исключительно Синеглазого! Наблюдатель сочувственно кивает и в ответ жалуется на своих передравшихся жён.
– Скажи, Дэрэк, чего им не хватает?! Все – уроженки Шэньри, могли бы прозябать в гаремах просто наложницами… А у меня они – полноправные жёны, каждая дорога, любима, обласкана… Украшения, наряды – шойм одинаковых покупаю, дабы никого не обидеть. Целыми днями бездельничают, служанки приставлены, любой каприз выполняют. Сладости, развлечения – по первому требованию… Ни одна не обделена! Нет, дерутся! На ту посмотрел вне очереди, с этой минуту лишнюю пробыл… Веришь, мечтаю, чтоб была единственная, как в Саоре… Эх, нельзя! Люди не поймут, в мужском бессилии заподозрят, в пренебрежении традициями или, тьфу-тьфу, в поношении богов!
– Дерутся – значит любят, – глубокомысленно изрекаю я. – Мы вот с Эльги не дрались… Миох, а у тебя дети есть?
– Был, – грустнеет тот. – Сын. От самой первой жены… Восемь лет назад у меня на руках умер. До ста сорока лет я его дотянул, Малика своего, для полукровки и это немыслимо. А Алиша, счастье моё, полвека как в землю ушла и сердце с собой забрала. Одной надеждой живу – что у звёзд вместе будем. Дýши границ не знают. Не важно, что Саор богам не молится, Шэньри Грани не ведает… Ты вот ходил за неё… Страшно?
– Я не за себя боялся. За этого… исследователя женских половин! Бессмертного и бесстрашного… Угораздило меня, Миох!
– Да уж, – не спорит Наблюдатель. – Всегда думал – один Джэд останется! Статуя прекрасная, мраморная, на прелестнейших дев смотрит – на лице отвращение пополам с недоумением. Мол, зачем она вообще нужна, любовь эта… Фразу-то его знаменитую слышал? Про величайшее из несчастий? Ух, мороз по коже! Потом наследной принцессе Пенша предложение сделал, ради мира себя переломил… Какая там страсть внезапная, не будь она дочерью Лекста, он и не взглянул бы на неё! Что хорошего в браке по принуждению? Да и Эльгер ему не подходила. Она из тех, кто к покою стремится, а какой с Правителем покой! Жена короля Саора должна всю жизнь ему в жертву принести, как Элахир. И не жалеть об этом, а гордиться!
Расплываюсь в улыбке:
– Вот я и горжусь… Миох, эйшаг точно ему ничего не сделает?!
– Да что ему будет-то? С такой силищей! Не поцеловать, не притронуться… Боги! Дэрэк… прости за старческое любопытство, не гневайся… Как так получилось… как же ты решился?! Ведь парень же! Ну, красивый, как все демоны преисподней! Но мужчина! Ничего женственного в помине нет! И характер… гм…
Сын Вейша залпом опрокидывает стопку шэмса, запивая собственную смелость.
– Красивый, – повторяю я мечтательно. – А ещё – добрый. Заботливый, чуткий, страстный… – прикусываю язык, в запале чуть не поведав Миоху, насколько нежен и ласков Джэд в постели – лучше и отзывчивее любой девушки, не говоря уж о том, что в тысячу раз раскованнее и откровеннее. – В отличие от женщин, никогда не капризничает, не изводит упрёками, не лезет с глупостями. Не пристаёт с дурацкими вопросами: «Мне надеть тунику в горошек или в цветочек?» Не требует внимания, когда это неуместно, молчит тогда, когда не хочется разговаривать. Терпит мои ревнивые истерики и прощает скандалы, устроенные из-за ерунды… Я притащил его в Шэньри, заставил одеться в бабские тряпки, три часа выслушивать ужасные стишки, продал какому-то хмырю… И услышал лишь «Не переживай…»»
Миох всхлипывает:
– Да… Алиша мне тоже никогда претензий не предъявляла… Даже когда мне пришлось ещё жён взять! Но, пока она была жива, я с ними – ни-ни!
Растроганный, Наблюдатель показывает мне перстень на пальце, с крупным алым камнем:
– Память… о птичке моей.
Я торжественно предъявляю ему безымянный палец с кольцом:
– У Джэда такое же. Окольцевал… своего штормовестника!
Одобрительный кивок:
– Серьёзная птица! А у вас, правда, венки были?! – совсем смелеет Миох. – Ну, на Обряде?!
– Правда. Гэсса постаралась… хотя я был не против.
Стасемидесятивосьмилетний Наблюдатель Саора хихикает, словно ребёнок, получивший новую игрушку. Именно этот момент выбирает Джэд, чтобы возникнуть посреди комнаты… и не один!
Эйшага во вполне прилично одетом молодом человеке я узнаю с трудом, только после того, как он прицокивает, глядя на меня:
– И впрямь! Хорошенький! В балахонах и не разглядишь!
Синеглазый, тоже в нормальном виде, в своих собственных штанах и рубашке, обличающе указывает на бутылку:
– Ари, полюбуйся! На пару часов мужа оставил на попечение подданного – они тут же пьянку затеяли!
– Тебе хорошо, – вздыхает названный столь фамильярно Арисшан, – у тебя один муж… А у меня два шойма жён!
– Дерутся? – проникновенно спрашивает Миох.
– Сегодня старшая младшей клок волос вырвала, – тоскливо отвечает эйшаг, – а та ей зуб выбила… Слава богам и моей несостоявшейся жене, – поклон в сторону Джэда, – зуб спасён!
– Вместо благодарности меня укусили, – жалуется мне муж, – представляешь, Дэрэк?! Выращенным мной же клыком!
Я подозрительно принюхиваюсь:
– Вы что, тоже пили?!
– Отметили знакомство, – соглашается Арисшан, – у нас оказалось столько общего!
– Во-первых, мы – ровесники, – улыбается Джэд. – Во-вторых – правители. В-третьих, Ари рос в рэшкере, это что-то вроде приюта для знатных сирот.
– В-четвёртых, я убеждений про казнь за однополую любовь не разделяю! – вызывающий жест. – Какое богам дело до того, кто кого и как любит, если это по обоюдному согласию?! А в пятых – твой муж меня в бою победил! – в голосе эйшага искреннее восхищение. – Красив, словно все демоны сразу, хайнером обмотался, а дерётся как истинный воин!
– Прекрасно, – зловеще тяну я, – мордобой, попойка и посещение гарема! А я тут с ума схожу от беспокойства!
– Гарема не было, – оправдывается Синеглазый, – только одна жена. Кусачая!
Мои кулаки сжимаются – и разжимаются взять впихнутую Миохом стопку. Вторую и третью сын Вейша подносит правителям, четвёртую поднимает сам:
– Во славу богов!
Джэд косится на меня, и я милостиво машу рукой. Чёрт со всеми запретами! Всё равно блокировка Тора даёт сбои, так что спиртное тут ни при чём… Через какое-то время я понимаю, что мы сидим с мужем в обнимку, а эйшаг с Миохом вовсю обсуждают проблемы гаремов.
– Введи ты закон об одной жене! – уговаривает властелина Шэньри сын Вейша. – И тебе хорошо, и мне, и народу праздник! А то за каждую жену хоть шойм эршэров – да отдай! Хорошо, когда в семье сыновей и дочерей поровну…
– Так боги же… – слабо упирается Арисшан, – священное число…
– Синеглазый, – тихонько мурлычу я на бронзовое ушко, – мы что, нарушаем Закон Маржэна? Вмешиваемся в политику иных миров?
– Тс-с, – шепчет мне мой король, – мы с тобой просто ничего не слышим. Там разговаривают два местных мужика, сытых гаремами по горло… А Ари этот отличный парень! Кстати, все эти славословия… это тоже традиция, которая ему совсем не нравится. И звание самодура он заработал потому, что со всей этой ахинеей борется! Он всего год правит, представляешь, как ему тяжко!
– Что, собираешься помочь? Поделиться опытом выживания правителя в неблагополучных условиях? – смеюсь я.
– Ага! – весело улыбается Джэд. – Жалко же парня! Это же не Саор встревает в дела Шэньри, а я лично помогаю симпатичному мне человеку… как честно купленная жена! Надо же отрабатывать затраты на моё приобретение!
Я спохватываюсь и достаю кольцо с гигантским камнем:
– Арисшан! Позволь вернуть!
– Оставь себе! – машет рукой эйшаг. – Оно того стоит! Давно мне не было так замечательно!.. Миох, наливай ещё по стопочке! Значит, считаешь, всех лизоблюдов к демонам?..
– Сначала костяк свой сколоти. Ну, чтоб за тебя умереть готовы были…
– Не слушай, – Синеглазый зажимает мне уши, – иначе придётся Совету рассказывать! Пусть поговорят… беды́ не будет. Сын Вейша сто семьдесят лет тут живёт, для него Шэньри роднее Саора. Плохого не посоветует!
– Он тут жену схоронил, – грустнею я, – и сына. Любил их… очень… Надеется у звёзд встретиться. Кольцо в память о птичке своей носит… Джэд, я тебя штормовестником назвал!
– Да-а? Так ты меня ещё не обзывал!
– Я не обзываюсь. Ты и впрямь штормовестник. Летаешь выше всех, ничего не боишься, сражаешься с бурями… Создан, чтобы совершать невозможное. Находить со всеми общий язык – с трудными подростками в Саоре, с суровыми людьми Мариника, на Земле, в Шэньри…
Объятия становятся крепче: