Тонх не спорит, лишь предлагает:
– Замок велик. Давай я хотя бы подкину тебя до комнат.
Я киваю и в следующую секунду понимаю, что он тоже понимает всё…
Дверь передо мной – дверь спальни короля… Я оборачиваюсь:
– Спасибо, Орнг…
Тот улыбается:
– Принц… У тонхов вообще нет разделения… Мужчина, женщина – глупости. Есть двое любящих… Иди. Он очень тосковал по тебе.
Я тихонько проскальзываю внутрь.
Время позднее. Спит?
Кровать пуста и не смята. Однако одежда привычно разбросана. Машинально поднимаю штаны, рубашку, складываю на кресле.
Где он?!
В ванной комнате свет. Я осторожно подхожу, приоткрываю дверь…
Да, он там. Мерцание огоньков выхватывает бронзу обнажённого тела, наполовину скрытого водой. Совершенного тела.
Я потратил столько времени, изучая его! Смотрел, трогал, ласкал… Сходил с ума от того, что видел. Насколько он оказался чувственен, страстен, отзывчив! Наверно, так и бывает с такими сдержанными и замкнутыми людьми. Никогда и никого я не знал прекраснее – как в трепете души, так и во внешнем облике.
Он ласкал себя. Глаза закрыты, дыхание учащено. На груди пятна румянца. Осталось недолго… Надо запомнить темп, который ему нравится – чуть быстрее, чем двигаюсь я. Вторая рука там, где я показывал… Умница, запомнил! Но что я медлю? Опоздаю ведь…
Быстро раздеваюсь, подхожу… Приподнимаю над водой, губы впиваются в распалённую плоть. Стон, почти крик – и движения учащаются, я чувствую его восторг и сладкий миг…
Но это тот редкий случай, когда я не могу разделить его в полной мере.
Синие глаза открываются, руки обхватывают меня, увлекают за собой в тёплую воду:
– Дэрэк… как я скучал!
– Я вижу… Не мог дождаться?
– Не сердись… Я уже на стенки лез. Эльги нельзя, ей рожать со дня на день. Тебя неделю не было. Ты же сам показал, как надо…
Меня распирает и неудовлетворённое желание, и обида, и сознание того, что, приди я на пару минут позже, он обошёлся бы и без меня.
Только чувства у нас – общие…
Он легко берёт меня на руки и несёт в постель. Эта сила – магия, наполняющая его. Он может сутками идти без устали, согнуть пополам меч, вырвать с корнем вегек… Он у меня исключительный и неповторимый… мой Синеглазый.
– Дэрэк, прости… Кариэль сказала, ты придёшь только утром… Я сейчас всё сделаю.
– Я не мог дождаться утра. Орнг заглянул, я воспользовался случаем… Я всю неделю мечтал о тебе! Прихожу, а ты тут… Ах!
«Хорошо?»
– Очень… Развернись.
«Зачем?»
– Не могу наслаждаться один. Хоть ты и провинился!
Он послушно разворачивается.
Его тело прекрасно. Даже худоба его не портит. Бронзовая кожа, несмотря на гриву густых чёрных волос, гладкая и шёлковая на ощупь, даже в самых сокровенных местах еле подёрнута лёгким пушком. Мускулы чётко обозначены, но не выпирают. Стройные ноги, узкие бёдра, изящные лодыжки… Узкая талия, и при этом – гордый разворот плеч, сильные руки, длинные тонкие пальцы…
Эта красота – второе, что так поразило меня…
В Саоре, вообще-то, свободные нравы. Нагота естественна, и многие наряды созданы лишь подчёркивать прелести, не скрывать. Но мы с Джэдом выросли на Земле, воспитаны в её строгих традициях. Самое большее, что позволяли себе – расстёгнутый ворот рубашки, рукава до локтя, закатанные до икр штанины.
Я рассмотрел его первый раз в Нергале – когда смывал текущую кровь, приводил в чувство едва живого… Помню свои ощущения – словно удар в сердце, когда разглядел, какая совершенная красота у меня в руках… Там было не до стеснения – ему, исполосованному до смерти, и мне, вытаскивавшему его в мир живых… Но с тех пор, что бы он ни надел, я видел подо всем то совершенство линий и форм, неосознанно желая прикоснуться… и даже больше. Вплоть до того момента, когда он, полностью обнажённый, не отдался мне в ту нашу первую ночь…
Даже сейчас, спустя девять месяцев, меня охватывает восторг и трепет при одном воспоминании…
***
Как и сейчас, через пятнадцать лет.
«Чучело синеглазое! Ты когда дома будешь?!»
Тишина. Не слышит.
Как ты не понимаешь… Я волнуюсь за тебя. Мне что, понадобятся века, чтобы донести до тебя эту мысль?!! Так теперь я могу! Я такой же бессмертный, как и ты. Отлуплю – мало не покажется…
***
Первое, что меня потрясло, – скрытая в нём страсть… Наверно, я давно подозревал, что его сдержанность – лишь средство скрыть невероятную ранимость души. В тот первый день нашей встречи, когда он смотрел на цветы сошта, вспоминая свою утраченную любовь, – я догадался, насколько ему тяжело в мире, где все видели в нём только великого мага, всесильного короля, решение всех их проблем и определяющее мнение в нелёгких вопросах. И никто – никто, даже Гэсса! – ни разу не поинтересовался, каково ему самому, почти мальчику, тащить этот груз. Быть суровым и жестоким, принимать на себя все удары, всю ответственность за этот мир, постоянно рисковать собой, идти на любые жертвы… Все вокруг говорят: он был неприступным и невозмутимым, с ледяным взглядом и вечной усмешкой. Так никто и не пытался помочь, приблизиться, посочувствовать! Правильно я однажды сказал Тэнгу: вы сами виноваты, что видели в нём только власть и силу.
Я увидел очень одинокого человека. Могущественный маг? Да – но магия может быть не только устрашающей. Она способна разлетаться бабочками, возникшими из разрушительной мощи волны, радугой, приветствующей утром, гирляндой разноцветных огней над озёрами Оржа… Всем тем, чем он радует ежедневно – меня, лишённого способностей принца колдовского мира.
Он нежен и застенчив, и отзывается на каждое ласковое прикосновение, чуток к малейшему знаку проявления внимания, и каждое грубое слово рождает в нём боль. Этого не видели, потому что это было не нужно. Он сражался с бурями и усмирял извержения, и все считали, что это единственная задача короля.
Я лишь радовался счастью быть с ним рядом. Мне доставляло удовольствие любоваться, как он шутя управляется с наводнениями и ураганами, дерётся на мечах, разруливает споры… Я доверился ему сразу, не ища причин. Мне нравилось смотреть на него, слушать его голос, смеяться подначкам, вызывать на откровенность, разделять тревоги, защищать от всего на свете…
На вопрос – когда?! – я обычно отвечаю честно: с самого первого дня. Только я не знал тогда, насколько глубоко чувство, испытываемое мною. Мне понадобился год, чтобы понять, чего я хочу на самом деле. А он терпел и ждал, пока я разберусь в себе, и никогда не позволял даже намёка на то, что чувствовал сам… Он прекрасно умеет скрывать свои мысли! Никогда не лжёт – просто не договаривает. Единственное средство бороться с этим – правильно задать вопрос. Но даже, спроси я прямо: «Синеглазый, ты любишь меня?», он ответил бы «да» и не прибавил ни слова, и понимай, как хочешь… Братьев тоже любят, а я его сводный младший брат – формально. Кровь в нас разная. В нём – кровь Создателя Саора.
Да, но ведь во мне теперь – его. Получается, тоже?!
Породнились…
***
– Папа, привет! Ты чего над тарелкой застыл?
Ариэль с улыбкой присела рядом. Взрослая, привлекательная… совсем невеста! Она одна, кстати, из их троицы и осталась свободной. Стэн Мэриэль предложение на балу сделал, Грэйн Вейру не далее как вчера у Тора выпросил. Доча что-то отстаёт. Или в Саоре красивые парни закончились?
– Аль, не хочешь со мной в Олерьи?
Она помотала головой:
– Не, я Джэду обещала заклятие Вызова отработать. Всё утро практиковалась, проголодалась аж… Стэн! Положи спеша, пожалуйста! Ой, я сегодня с галереи видела, как Мэль тебя мечом дубасила! Умора! Папа, он от невесты как терги бегал!
– Ничего-ничего, – рассмеялся я, – меня Синеглазый гонял гораздо жёстче. Мэль будущего мужа жалеет, передышки даёт, на заходе Тэор не будит, чтобы потом часа три заставлять мечом махать без отдыха!
– Папа, – ехидно прищурилась Ариэль, – так кто вам мешал Обряд пройти ещё тогда? Раз над мужем так не издеваются?
– Аль, так это семнадцать лет назад было! Ещё до Мариника!
– Рассказывай! – махнула рукой дочка. – Вы на балу такого наговорили, что непонятно, как вы с самого первого дня друг с другом Обряд не прошли… Жёнами ещё обзавелись для порядка!
Я почувствовал, что краснею,
– И что, много вас таких… слышавших, о чём мы с Джэдом говорили?
– Весь Саор! – гордо заявила Ариэль. – Подтверди, Стэн!
Мне стало не по себе.
– Да не переживай ты так, Дэрэк, – улыбнулся сын Аржэна. – Половина Саора (женская) смертельно тебе завидует! А вторая, мужская, считает, вы слишком долго тянули!
Хороший он парень, Стэн!
– Жёны, Аль, это не для отвода глаз… – попытался оправдаться я. – Это взаправду.
– Ага! А то, другое – понарошку?
Стэн перехватил мой отчаянный взгляд, подошёл к Ариэль, зашептал ей что-то на ухо… Дочка покраснела, потупила взгляд:
– Папа, извини… я не хотела тебя обидеть.
Она вдруг глубоко вздохнула и выпалила на одном дыхании:
– Если хочешь знать, я в этой, первой половине Саора!
Она исчезла прежде, чем я осмыслил её слова. Стэн смотрел на меня, готовый вмешаться в любую секунду. Но, пока я растерянно мотал головой, он молчал и не пытался что-либо добавить. Наконец, я пришёл в себя:
– Стэн, она…
– Это у вас семейное, Дэрэк.
Я был благодарен, что он не стал продолжать. Сидел, глупо пялясь в тарелку…
Из всей семьи повезло только мне. Я зову Джэда по имени, не прибавляя ни имени отца, ни титула, – право, данное лишь самым близким. Могу ругать его и обзывать чучелом. Засыпать рядом и ловить взгляд его невозможных глаз, просыпаясь. Это мне он моими же стихами, положенными Пэт на музыку, признался в любви – песней, что спустя неделю распевало всё королевство – от Тайя до Лэнтри! Я могу любить его… Даже сейчас мне становится жарко от одной этой мысли и вспыхнувшего желания.
Но моя дочь, моя Аль!
– Стэн, – замирая, спросил я, – у неё это серьёзно?..