Я глубоко задумываюсь.
– Не успел я испугаться, Аль. Как-то слишком быстро всё происходило. И, если уж совсем честно признаться, я не править готовился… умереть хотелось достойно. Все вокруг меня твердили: «ты погибнешь». Илина, Гэсса, Лекст. Весь Совет. А отец молчал.
– Чтоб ему! – в сердцах вставляет Дэрэк.
Мы с Ариэль награждаем его дружной улыбкой.
– Совсем-совсем не страшно было? – продолжает пытать меня дочка.
– Было. В первую ночь после коронации. Стою у окна – а внутри паника. Ожерелье тяжеленное, браслеты колются, сползают. Роскошь вокруг непомерная, безделушки всякие, не знаешь, как сесть, как повернуться, чтобы не задеть и не смахнуть. Кровать огромная, заснуть не получается. Потоки захлёстывают, откликаются даже не на мысли – на чувства, как с ними совладать – не понимаю. Довериться некому. Вокруг все незнакомые, многие смотрят с откровенной враждебностью. Разумные все на одно лицо… К тому же знать о хоренгах и увидеть хоренга – большая разница!
– А рассказывают, ты сразу освоился! – опять вмешивается мой принц. – Словно всю жизнь в Саоре прожил!
– Дэрэк, мне же не на кого было рассчитывать, кроме как на себя. Если бы у меня были любящие родители, может, я тоже бы разревелся, как Аль. Ничком на кровать и в два ручья… Что ты смеёшься?!
– Представил картину… Хотел бы я посмотреть на тебя тогда!
– Возьми кристалл Дорга да любуйся на здоровье!
Теперь они перемигиваются с Аль. Чувствую, прямо сейчас в Зал Памяти прыгнут!
– Джэд, мы ненадолго…
– Стоять! Дэрэк, нас Наблюдатели ждут!
«Ну, нет! Подарил идею – теперь расхлёбывай!»
– Правда, Синеглазый! Мы с папой глянем – может, я бояться перестану!
Вот удружил сам себе!
– Вам не понравится то, что вы там увидите!
– Сначала посмотрим!
– Дэрэк, десять минут! Не больше! Жду в Зале Приёмов.
***
И почему мне самому эта мысль в голову не приходила? За столько лет?!
Увидеть Джэда чужими глазами ровесником Ариэль – ух!
С другой стороны… Он моим тогда не был. Смогу я вытерпеть его улыбку, обращённую к другим?
Аль первая находит кристалл Дорга. Объёмистый! Сто восемьдесят два прожитых года. Дейзи – поздний ребёнок. Валэ, дочь Амрена, бабушка Дани и Ариэль по материнской линии, была намного моложе мужа – и ушла раньше.
Количество трагических, внезапных, ранних смертей от стихийных бедствий компенсирует долгую жизнь в Саоре.
– Папа, давай сразу с Поединка смотреть!
Но я хочу увидеть то, что происходило за день до того. То, о чём упоминала Илина. Как он вообще явился Саору. Я слышал об этом десятки раз. От самого первого рассказа Лейгни до подробного повествования Наставницы. Тогда он не был красивым – общепризнанное мнение. Высоким, угловатым и нескладным. Колючим, дерзким и язвительным.
Последнее я помню сам. Хочу удостовериться в первом!
– Аль, раскрывай!
Орж не изменился. Зал Совета тоже. Изображения Аргена ещё нет, нанести не успели. О, Лекст на троне? Поторопился! В остальном… за двадцать пять лет у Лейгни с Гэссой морщинки не прибавилось! Принцесса Осха разве что причёску сменила – теперь вместо тяжёлой золотой косы сложное плетение локонов и завитков. Правильно. Косы в Саоре теперь носят мужчины. Мода Артреска. Чтобы волосы драться не мешали!
ОЙ!
Это – он?!
Мой Синеглазый?!!
– Аль, как убрать звук?
Я не хочу слышать. Мне достаточно видеть. Это выражение лица… Всё, что мне рассказывали, даже близко не отражает того, что я буквально пожираю глазами. Вот теперь я понимаю, что сказала мне тогда Илина:
«Было в нём что-то… словами не передать».
Дерзость? Слабо сказано. Вызов всему миру. Такой, что Лекст невольно ёрзает на троне и освобождает его.
Колкость? Глаза режут, словно ножи. Пронизывающе-ледяной взгляд… Я никогда не видел у него таких глаз.
Язвительность? Его насмешка… бесит! Выводит из себя, заставляя их всех вскакивать с мест, спорить, горячиться…
– Папа, это не Джэд!
Нет, доча, это он.
Единственное, что не изменилось – это неповторимая, исключительная, невероятная синева.
Губы Гэссы, сердитой и потрясённой, шевелятся, и я возвращаю громкость.
«…ты волен отказаться от трона и остаться в Саоре. Ты всё равно сын короля и найдёшь себе место».
«Моё место здесь. Лучше быть мёртвым королём, чем живым трусом!»
– Папа, я чего-то не хочу дальше смотреть…
Но я упрямо перескакиваю на день вперёд. Поединок.
«Я, Джэд, сын Аргена, принимаю твой вызов, Лекст, сын Орвэра! Да судит нас Тор!»
– Аль, можно остановить?
– Здесь?
Я видел это выражение десятки раз. На Маринике. В Фаэ. В Нергале. В Творцом забытом мире, куда нас не так давно занесло. Готовность умереть.
Но там оно было смягчено обращённой ко мне улыбкой.
– Врёт он, что ему страшно было, да, пап? Он вообще бояться не умеет!
Умеет, Аль. Но никогда этого не покажет.
– Знаешь, доча, я тоже интерес потерял.
Этот парень – не настоящий Джэд. И я его таким видеть не хочу.
Я влюбился в иного Синеглазого. Своего несносного проводника. Невозможного, скрытного, невыносимого. Но – человека.
Улыбнувшегося мне под вегеком.
«Джэд… Скажи… Ты до нашей встречи улыбался?»
Он откликается очень быстро, словно ждал:
«Нет. Что… налюбовался?»
«На всю оставшуюся жизнь! Теперь мне тоже будут кошмары сниться».
«Я предупреждал, что был страшненьким и неказистым».
«Мой Синеглазый, я на это даже внимания не обратил. Там, в этой записи, просто не ты. Не можешь быть ты. Там кто-то, кого, слава Создателю, я не застал. Бесчеловечный, бесстрастный, неприступный… На Землю за мной пришёл другой парень!»
«Дэрэк мой… Пришёл он. Вернулся другой – потому, что ему улыбнулся ты…»
***
Зал Приёмов полон. Нельди, похоже, поставила все дополнительные кресла в Орже. Наблюдатели с сорока семи миров. Надеюсь, не все двести девять?!
Фу… Всего шестьдесят три человека. И… – напряжённо всматриваюсь – его среди них нет. Не знаю, как бы я себя повёл, отыскав в этой толпе Дирана. Зато знаю, что сделал бы Дэрэк. А Поединок перед Посвящением – не самое удачное решение.
Вопросы разные. Кто-то просит прислать помощника, некоторые хотят продления срока. Парме, сын Авита, с Пэрха, требует замены. Сто семьдесят девять лет… Выглядит неплохо. Иногда мне кажется, что в иных мирах мы, пришельцы из Саора, живём дольше. Или дело в том, что там нас не поджидает тысяча напастей, как в нашем родном, нестабильном, целиком зависящем от магии мире? Илина вон в свои годы, как девочка, прыгает. Её не видать, опять, верно, работа. Но на Посвящение своей воспитанницы она точно придёт! Опять обзовёт каким-нибудь словцом позаковыристее. Мало ей «чучела синеглазого», которым меня теперь вслед за Дэрэком вся семья дразнит!
– Джэд, в Аскафе мало нас троих…
Согласен. Надо подбирать кандидатов.
– Синеглазый, в Паукри необходим сильный маг. Сильнейший, которого найдёшь. Этот вирус нужно изучать.
Да, Лен, ты прав. Эта дрянь чуть не оставила меня вдовцом… Где Дэрэка черти носят?! Нашли с дочей время любоваться моим тёмным прошлым!
– Дэйкен, в Нергале опять война на оба континента. Передай Совету, пусть закроют мир на время…
Нергал… Сколько воспоминаний! Хорошо, что на мне не остаётся шрамов. Рука сама неосознанно тянется к мечу.
– Прошу прошения. Задержался.
Лицо у Дэрэка полно эмоций. Говорил ему: нечего смотреть на всё, что было до! Нет, попёрся! Пялься теперь на меня, сравнивай… не будь тут посторонних, обниматься бы полез, не иначе!
«Аль-то как?»
«В себя приходит. Ну ты, Синеглазый, даёшь! Это ты все восемь лет так и держал себя? С ледяным взглядом и вызовом всем и каждому?!»
«Да нет, конечно. Через пару лет поспокойнее стал. Я ж тебе рассказывал, Пэрх меня отучил язвить на каждом шагу… Дэрэк, не отвлекай! Я пропустил, что там Скирре из Артреска сказал!»
– Мой король, позволь повторить…
Я втихую показываю Дэрэку кулак. Довёл, что аж Наблюдатель понял, что я его прослушал!
Угомонился. Завёл беседу с Сиэль и Миохом. Всё ж Шэньри его любимый мир… Закончатся эти двухдневные торжества, схвачу его в охапку и прыгнем на денёк! К Сиэль заскочим… ох, она ему глазки строит! Вот весело-то! Ой, ещё и по щёчке погладила… волосок, мол, пристал… умора!
«Джэд! Ко мне пристают! Спасай!»
«А ты что, не парень? Дай отпор… хотя смотри, какая девочка красивая! Глазами тебя съела уже… облизала точно всего».
«Ты обалдел?! Муж называется!».
Мне весело. Пусть позлится. Отвлечётся от того, что увидел в кристалле.
Ну, стыдно мне за себя, прежнего… Я же действительно тогда таким был. И говорил то, что думал.
«Орнг, любовь – это самое страшное несчастье, которое может случиться с человеком! Надеюсь, эта напасть обойдёт меня стороной!»
Вот дурень-то был…
***
Я его однажды всё-таки побью! При всём Саоре, прилюдно и… как сказать-то? Приразумно? При всех разумных!!
Пятнадцать ему лет или сорок – это синеглазое чучело невыносимо!
Сиэль читает мои мысли – или видит выражение лица. Этого достаточно, чтобы её отнесло на добрый метр. И волоски на мне её уже, похоже, не интересуют.
Любопытно… В Саоре есть Закон, запрещающий бить короля его супругу?!
«Закон Дэкэрда. Он так страдал от своей жены, что прописал это со всей тщательностью. Так что, Дэрэк, увы! Я защищён!»
«Ты, невозможный…»
«Несносный, мерзкий… Слушай, если ты не прекратишь так испепеляюще на меня смотреть, ко всем сплетням о наших пристрастиях добавиться ещё одна. О твоих садистских наклонностях».
«Саору неизвестно слово «садист»!»
«Ничего, подберут подходящее название… Дэрэк, правда. Веди себя прилично. Потом, вечером, придушишь. У нас пять минут до церемонии».
«Вечером тебя никакой Закон не спасёт!.. Король!.. Кстати! Корону не забыл?»
«Чёрт! Забыл, конечно… Дэрэк, давай ты её сам напялишь? Как муж…»