– Ничего страшного? – шиплю я зловеще, потирая спину…
***
И что мне стоило закрыться?!
Дэрэк смотрит так, что очень хочется сбежать обратно в Саор. А папа укоризненно покачивает головой. Что-то он больно разрумянился…
– Бездельники и выпивохи! – припечатываю обоих.
Меня бесцеремонно разворачивают и ощупывают… чёрт! Больно!
– Ты кость срастил не до конца! Халтурщик!
Палец кровожадно утыкается в пропущенное место:
– Тебя ни на секунду нельзя отпустить!
Сейчас меня будут распекать… Что бы придумать?!
А тут уже стемнело. Свечи мерцают, море даёт о себе знать лишь тихим плеском. Лёгкая, нежная музыка…
– Дэрэк, пойдём танцевать?
Отпавшая челюсть. Забавно распахнутые глаза.
«Я… плохо танцую…»
Мысленно. Чтобы другие не слышали.
Это значит – да!
Под изумлёнными взглядами окружающих я тащу его на свободное пространство.
Почему это не приходило мне в голову раньше?!
– Ты только вести не пытайся.
«Джэд… ты ненормальный… кто не хотел привлекать внимание?»
Мы одного роста. Его рука давно срослась с моей талией. Мы не сильно отличаемся от танцующих пар. Здесь полно девушек в брюках, а уж по шевелюрам точно никто не подумает, что мы парни. Рядом смуглая красотка положила голову партнёру на плечо… я делаю то же самое.
Дэрэк прижимается ко мне щекой:
«Ты распсиховался, когда на тебя просто смотрели. Теперь тебя сжирают глазами все без исключения».
«И тебя. Ты красивый, Дэрэк».
Ладонь в моей руке дрожит, и он застывает на месте:
– Повтори…
– Вслух?!
– Желательно – на весь мир!
– Какой ты… тщеславный.
– Какой есть!
– Может, хотя бы отойдём?
– Стой, где стоишь!
Вокруг – люди. Резко притихшие, любопытствующие. Брюнетка на расстоянии вытянутой руки вся превратилась в слух. Компания за ближайшим столиком не сводит жадных глаз. Наши спутники, похоже, спорят с отцом – ни секунды не сомневаюсь, что на нас…
Дэрэк смотрит на меня требовательно и выжидающе. А его пальцы незаметно сжимаются, выдавая готовность не показать разочарование… Я не умею врать. А произнести правду, боясь быть поднятым на смех, смогу?
***
Нет, не скажет. Смущённо косится на окружающих. Оглядывается на Стэна, в этот момент разбивающего руки Дани и Грэйна. Тор уверенно отмахивается от моего сыночка…
– Для меня ты самый красивый, Дэрэк.
Вот так. Громко. Если не на весь мир, то в дальнем конце зала точно услышали. Замерли от неожиданности, не сводят подозрительных и пристальных глаз, кривят губы в усмешке… Джэд стоит так спокойно, словно перед ним всего лишь очередная Волна, или буря, или любая иная напасть, которую он привык встречать, не дрогнув – прямой, честный, бесстрашный, выше всех насмешек в мире.
Если я попрошу его бросить всё – он это сделает.
Он всегда делает то, что говорит. И говорит, что думает.
Теперь ты мне веришь, Тор?
Всё-таки это был хороший день…
***
– Джэд, такое нельзя оставлять безнаказанным!
Мой Синеглазый виновато тычется мне в затылок.
Эльгер злится. Немудрено.
– А если вслед за отцом Сины другим тоже в голову придут мысли не честно потребовать удовлетворения, а тихо и подло мстить за кажущиеся обиды?
Мы оба покаянно киваем. Я нежно глажу плечо мужа:
– Эльги, Тирпе принёс извинения. У меня нет законного повода преследовать его… хотя очень хочется!
Наша королева вздыхает и чмокает меня в щёку:
– Дэрэк ты наш, Дэрэк… Любовь зеленоглазая, сердце преданное… Если б не Джэд, влюбилась бы в тебя, честное слово!
– Он теперь не женатый, – смеётся мой Синеглазый, – только замужний!
И получает две затрещины – одну от меня, вторую от жены.
– Шутки твои! – я хватаю его за руки и прижимаю к кровати. – Эльги! Как мы его накажем?
– Даже не знаю, – королева теребит пряжку пояса мужа, – ты крепко держишь?
– Эй, – беспокойно задёргалась наша добыча, – вы чего удумали?!
Сейчас узнаешь…
***
Сард неторопливо сливается с сестрой. Оранжевый свет приобретает золотистый оттенок.
«Ты не спишь?» – самый глупый вопрос в мире.
«Сплю. Сомневаешься?»
«У тебя глаза из-под ресниц сверкают. Словно звёзды».
«Может, я плачу тайком. От счастья».
«Хватит. Наплакался. Теперь ещё сорок лет чтоб ни одной слезинки!».
«Договорились. Дэрэк…»
«Что, чучело?»
«Нормально ты танцуешь. На следующем балу второй танец после Эльги – твой».
«Мэль обхохочется!»
«Она обещала год не издеваться… так, похихикает немного. Ты как-то неудобно лёг!»
«Ногу убери – удобнее будет… Тор сказал сегодня, что ты создан великими силами специально для меня».
«Ого! За что ж тебя наказали-то так?! Силы великие…»
«Наоборот – наградили… Твоей красотой. Эй, совсем-то не отодвигайся! Я просил ногу снять, а не на половину кровати откатываться! Иди ближе… Я тут стихи написал…»
«Читай!»
На подушке луч луны —
Абрис близкого лица…
Как в твои проникнуть сны,
Просмотреть их до конца?
Как узнать, что видишь ты,
Улыбаясь так во сне?
Разглядеть твои мечты
Там осталось место мне?
«Красиво…»
«Тогда обними меня и засыпай».
«Дэрэк… Когда-нибудь я состарюсь. Буду страшный, седой, морщинистый…»
«Я тоже. Через пару-тройку тысяч лет. И?»
«Ты будешь меня любить?»
«Нет, брошу и к твоему прапраправнуку уйду… Джэд, ты охренел, что ли? На ночь глядя чушь нести?!»
«А если честно?»
«Честно – я тебе по глупой башке сейчас настучу! За то, что смеешь такое спрашивать… подросток озабоченный».
«Это значит – будешь?»
«Буду, чучело. Всегда буду. Старого, некрасивого, дурного. По крайней мере, все хоть пялиться на тебя перестанут! Доволен?»
«Ага. Дэрэк…»
«Ну, что ещё?»
– Спокойной ночи.
ОБРЯД
– Папы, я в этом платье похожа на сершана беременного!
Я критически оглядываю нашу прихорашивающуюся доченьку. По-моему, она прекрасна!
Синеглазый красавец, положивший мне голову на колени, а стройные ноги закинувший на подлокотник дивана, ехидно откликается:
– Мэль, ты вообще беременного сершана видела? У них беременность неделю длится, а потом ребёнок в Развилке дорастает, в специальном Кармане.
Джэд в своём духе. Знает то, что неизвестно больше никому, – и выкладывает это с таким видом, словно все обязаны обладать его способностями и памятью!
– Тогда я чёрт знает на что похожа!..
– Доча, у тебя Обряд через пару часов. Не перестанешь так придираться – будешь голая Стэну в верности клясться. В сандалиях и веночке… ой! Дэрэк! Не пихайся! Больно!
Мне стоит большого труда сдержать смех. Не ври, я совсем легонько. Просто он сегодня у меня с утра разнеженный… и это моя вина и заслуга.
Потому, что впервые за все шестнадцать лет не я, а он, полностью удовлетворённый, попросил пощады. Первый раз он, пошатываясь, поднялся с постели и долго наслаждался ванной с душистой пеной, блаженно улыбаясь. А потом без обычных уговоров и препирательств пошёл со мной завтракать и безропотно съел всё, что, обалдев от радости, выставила на стол Арвэ.
Когда наша владычица кухни украдкой чмокнула меня в щёку, я осознал, что невероятно, несказанно счастлив. Что там ни говори, а мужчина по-настоящему горд собой только тогда, когда он сам доставил удовольствие, и такое, что не нуждается в словах для подтверждения.
Джэд млеет в моих руках, расслабленный, счастливый… разве что не мурлычет. Сегодня я наконец-то понял, насколько он сдерживал себя все эти годы. Взгляды, которые он тайком дарит мне из-под ресниц, полны неги и упоения… Моё синеглазое счастье, с темпераментом и внешностью подростка. Но от привычки язвить его не отучит ничто и никогда.
– Дэрэк, так его! Это не отец, это наказание Создателя!
– Звала, внучка?
Тор вовремя. Тоже светится. Похоже, ночь удалась у всех.
Создатель Саора критически оглядывает нашу наследную королеву:
– Мэль, в таком наряде ты напоминаешь сершана в интересном положении!
Синеглазый от хохота валится с дивана на пол… упал бы, если б не мои руки. Мне весело не меньше, но свалиться под невеликим, но всё ж таки весом, гораздо труднее. Доченька не разбирается, запускает заклятием в обоих. Поток отражается от защиты, поставленной в доли секунды, и возвращается обратно. Прямо в её деда.
– Папа, извини!.. Эта рубашка тебе всё равно не шла! Я бы такую никогда не надел! Сейчас я тебе другую соображу.
Это так. Джэд зелёный цвет предпочитает исключительно в моих глазах. А вышивки на дух не переносит, и дай бы волю, носил бы только тёмные (но не чёрные!) и однотонные вещи. Эльгер на капризы нашего разборчивого мужа давно махнула рукой. Ей не повезло так, как Гэссе. Ни разу не слышал, чтобы Тор ответил жене иначе, чем «да, дорогая». В самом-самом крайнем случае – «дорогая, ты уверена?». Надеть нечто салатовое с узорами он мог только под её давлением. На Синеглазого напялить такое я не смог бы даже под заклятием Подчинения.
Дэйкен упрётся – с места не сдвинешь. Даже мне он способен твёрдо сказать «нет».
Мэль – вылитый отец. И силой, и красотой, и характером. И – без чего мы все точно обошлись бы – упрямством. Платье, которое на ней сейчас, – девятое по счёту. А мы, два отца, – самые стойкие. Вери и Аль сбежали на пятом забракованном наряде, Эльги с Гэссой помчались перетряхивать гардероб – одна в Орже, другая в Тери. Хорошо, что нет Стэна. По традиции он увидит свою невесту только в Большом Зале, где решено проводить Обряд. Зал Церемоний всех желающих не вместит.
Кстати об Обряде!
– Мэль, у нас вопрос! Кто из нас тебя поведёт?
Мы вчера так и не договорились. Дочку ведёт отец, но у Мэриэль их два!
Мэль задумчиво разглядывает сандалии:
– Твои вопросы, Дэрэк, кого хочешь в замешательство приведут. Сами решить не можете?