Выполняя указание, оставшиеся в живых герои организованно отступили в район деревни Селец[35].
Самые страшные потери понес при этом 283-й стрелковый полк, прикрывший отход наших дивизий в районе Суходол, – он был почти полностью уничтожен огнем немецких танков и минометов. Только небольшому отряду отважных воинов под покровом ночи удалось прорваться к основным силам, которые отдельными подразделениями продолжали оказывать ожесточенное сопротивление агрессору на участке Тростянка – Руссов – Хотячев.
Положение 87-й дивизии осложняло еще и то обстоятельство, что утром, при проведении рекогносцировки направления прорыва из окружения возле Верезовичей погиб ее командир – генерал-майор Филипп Федорович Алябушев, нарвавшийся на отряд вражеских автоматчиков. После чего командование дивизией принял на себя начальник ее штаба полковник Михаил Ильич Бланк.
Восемь суток он водил бойцов по тылам наступающей группы немецких армий «Юг» и в конце концов вывел их в полосу ответственности 15-го стрелкового корпуса, сохранив при этом знамя и два уцелевших артиллерийских орудия.
Непростая обстановка сложилась и на участке обороны 124-й стрелковой дивизии.
Утром фашисты заняли районный центр Горохов[36] и таким образом полностью замкнули кольцо окружения вокруг наших частей в районе Кучки[37] – Яремковцы – Шарпаньце – Лучица – Лещятув – Ляшки[38].
Сломив сопротивление отдельного батальона связи, передовые подразделения вермахта просочились к штабу дивизии и позициям 21-го корпусного артполка, где разгорелся ожесточенный бой, в котором получил ранение генерал-майор Филипп Григорьевич Сущий, руководивший обороной. И тогда бойцов поднял в штыковую атаку комиссар дивизии Георгий Иванович Жиляков. Со знаменем в руках он первым бросился на противника; за ним дружно с криком «ура» рванулись вперед воины-артиллеристы, взвод охраны, бойцы тыловых подразделений…
Враг был отброшен, но и красный политрук пал смертью храбрых!
Несмотря на массовый героизм наших воинов к исходу дня положение 124-й стрелковой дивизии, которое до этого оценивалось как довольно устойчивое, сильно ухудшилось.
В ходе непрерывных трехдневных боев ее части понесли невероятные человеческие потери; подходили к концу боеприпасы, продовольствие, горюче-смазочные материалы.
Поэтому вечером на совещании в штабе было принято решение прорывать кольцо вражеского окружения и пытаться выходить на соединение с основными силами 5-й армии.
Где они, эти «основные силы», точно никто не знал – связи по-прежнему не было.
Разбившись на небольшие группы, красноармейцы, кто по старым картам, кто по компасу и солнцу, а кто и просто наугад, разрозненно стали пробиваться в район небольшой полесской деревушки Битень[39], где, согласно всем предписаниям высшего руководства, в случае войны должен был разместиться полевой командный пункт 5-й армии…
Подготовка к побегу
Хаммельбург.
Декабрь 1942 года
В середине декабря Шепетов, который теперь чуть ли не ежедневно стал наведываться в «гости» к Потапову, наконец решился открыть карты.
– Обращаюсь к тебе, Михаил Иванович, как к верному большевику-ленинцу.
– Ну…
– Мы с Григорием Илларионовичем пришли к выводу, что ты своих взглядов не изменил и поэтому не откажешься от участия в одном благородном деле.
– Возможно… Что ты предлагаешь?
– Побег! Массовый.
– Кто еще принимает участие в его организации?
– Генералы Никитин и Алавердов.
– Знаю таких. Надежные люди.
– Полковники Продимов и Новодаров…
– Постой… Новодаров… Не Николай ли Денисович?
– Он.
– Если мне не изменяет память, в начале войны Коля был начальником оперативного отдела шестого механизированного корпуса…
– Так точно! Не изменяет… По заданию нашего партийного комитета Новодаров согласился стать комендантом блока военнопленных офицеров и уже сумел привлечь к подпольной работе немало честных ребят: пехотинцев Панасова и Ужинского, моряков Мочалова, Тыженко, Балакина, «летунов» Кочина и Куклина да и многих, многих других… Знать все фамилии тебе вовсе необязательно.
– Согласен.
– Завтра в лагерь должен прибыть капитан фон Зиверс из контрразведки, с которым у Новодарова сложились доверительные отношения. Николай Денисович попытается заманить его в барак… Там наши парни с ним и покончат.
– И что дальше?
– Дальше? Завладеем его оружием и пойдем снимать часовых… Панасов и Ужинский не раз ходили в разведку и знают, как это делать!
– А вдруг Зиверс будет безоружен?
– Проверено… Вольф не расстается со своим именным пистолетом. Говорят, им его наградил сам фюрер.
– И с одним этим пистолетиком вы хотите перебить всю охрану?
– Одновременно вторая группа наших офицеров нападет на коменданта лагеря – полковника Пелета…
– Эх, ребята, вы явно недооцениваете противника. А недооценка неминуемо приводит к поражению.
– Значит, отказываешься?
– Нет, конечно. Я – двумя руками «за». Но если бежать, то наверняка… А не так, чтоб завтра тебя поймали и вздернули.
– Согласен.
– Зиверс один не приезжает. С ним всегда, как минимум, пять головорезов.
– Это правда.
– Так что вы выбрали не самый удачный день, Ваня.
– Возможно, ты и прав.
– Лучше немного подождать и улучить момент, когда начальство уберется из лагеря. Например, на Новый год… Часовые расслабятся, утратят бдительность, вот тогда мы и возьмем их голыми руками!
– Голова, Михаил Иванович… Пойду я – посоветуюсь с ребятами.
– Давай.
– Музыченко пока ничего не говори, ладно? Тхор ему не очень доверяет.
– Это почему же?
– Не знаю, – пожал плечами Шепетов.
Если бы…
Западная Украина (Львовская, Тернопольская, Ровненская, Волынская области УССР).
23 июня 1941 года
На второй день войны, в основном благодаря своевременному подтягиванию фронтовых резервов, войска 5-й армии Потапова оказали оккупантам еще более яростное сопротивление.
135-я стрелковая дивизия, совершившая ночной марш из Киверец[40] в район Локачи – Свинюхи[41] для расположения во втором эшелоне 27-го стрелкового корпуса, утром 23 июня окопалась в лесу в трех километрах западнее Торчина[42], а ее авангардный 396-й стрелковый полк достиг во второй половине дня города Локачи, оказавшегося уже занятым разведывательным батальоном 299-й пехотной дивизии вермахта.
Решительной атакой с фронта и флангов полк выбил праздновавшего локальную победу противника из райцентра, захватив при этом около полусотни пленных, много мотоциклов и автомобилей.
1-я артиллерийская противотанковая бригада под командованием Кирилла Семеновича Москаленко после затяжного броска из тех же Киверец к утру 23 июня развернулась на огневых позициях западнее Затурец[43], надежно прикрыв луцкое направление.
22-й механизированный корпус, совершивший ночной утомительный 50-километровый поход из района Ровно – Гогца [44], утром 23 июня остановился на отдых в районе Дубице – Клепачев – Секиричи[45], чтобы вечером 23 июня выступить на Ковель, в район, прикрываемый воинами 41-й танковой дивизии.
9-й механизированный корпус покинул 22 июня места своего постоянного базирования (между Новоград-Волынским и Шепетовкой) и, проведя в дороге ночь, остановился на «дневку» в районе западнее Корца[46] и восточнее Славуты, собираясь вечером продолжить бросок на Луцк.
Его 131-я моторизованная дивизия, двигаясь форсированным маршем на автомашинах, достигла восточных окраин города Ровно, позже объявленного захватчиками столицей оккупированной Украины.
Также в полосу 5-й армии выдвигались из резерва два стрелковых корпуса: 31-й и 36-й.
195-я стрелковая дивизия, входящая в состав первого из них, расположилась за девяносто километров на восток от Ковеля вблизи деревеньки Осьница[47]; 200-я стрелковая дивизия – у Степани [48]; 193-я стрелковая дивизия – возле Людвиполя[49], что сотней километров восточнее областного центра Волыни.
В 22 часа 23 июня командование корпуса намеревалось продолжить марш на рубеж Боровичи[50] – Луцк.
Войска 36-го стрелкового корпуса: 228-я, 140-я и 146-я стрелковые дивизии пребывали в это время на дневке в лесах Хмельницкой области, готовясь продолжить выдвижение в заданный треугольник: Тарговица – Дубно – Кременец[51].
19-й механизированный корпус, вечером покинувший места постоянного базирования в районе Житомир – Бердичев, утром 23 июня обосновался в лесах восточнее рубежа реки Случь, что в двухстах километрах юго-восточнее Луцка, собираясь следующей ночью выступить в направлении Клевань – Варковичи[52].
Итого в ходе двухдневных боев 22 и 23 июня 1941 года германским войскам удалось продвинуться в глубь территории СССР на Волыни всего-навсего на восемь, от силы – десять километров. На многих направлениях наступление противника было если не сорвано, то серьезно задержано, а местами агрессора потеснили на 4–6 километров к западу.