Моя очередь. Не подсматривая на Ирала, я сложил печати и выдохнул активатор.
Честно сказать, Закий повторял такие ранние уроки несколько раз и как мне кажется, давно превзошёл предел того, что он мог бы дать другим ученикам нашего отряда девятнадцатой башни. Хотя бы потому что за четыре десятицы, оставшиеся от срока обучения, парни вряд ли смогут запомнить и научиться применять столько техник. Ну, разве что Орт сумел бы справиться.
Но мне ли жаловаться? Сейчас мои знания стремительно росли. Когда-то давно, кажется, едва ли не в другой жизни, матушка, провожая меня в Кузню, где я мог столкнуться в драке с теми парнями, кто действительно готовился стать адептом внешних техник, заставила меня вызубрить десятки активаторов простейших техник. Просто для того, чтобы я знал в схватке, что сейчас в меня прилетит.
Тогда я их выучил. Но выучил только их, без печатей. Сейчас многие мои знания стали цельными — к известным мне активаторам я добавил печати. Всё же учитель Закий тоже, по большей части, давал именно простые, лёгкие техники. То самое четырёхсоставное, которое он словно в насмешку называл просто камином, было среди них самым сложным.
И оно мне так и не давалось. Конечно же.
Можно было бы грешить на то, что я очень мало тренировался с ним. Сначала у нас пробежки, схватки, издевательства Закия, когда никто не поймёт, если я буду тренировать какие-то левые вещи. Затем молитва у алтаря, где мы сливаем в него весь жар души. Восстанавливался он ближе к полуночи, когда просто сил заниматься уже не оставалось, а больше всего хотелось спать.
Да и как восстанавливался? Начинал едва тлеть. Нужен полноценный отдых, чтобы жар души разгорелся с прежней силой. Тот самый сон.
Всё, что мне оставалось, это ложиться, едва мы добирались до башни, да вставать раньше всех. На два часа. И уходить прочь из башни, чтобы потратить эти два часа на тренировки. Так что на пробежку я выходил уже изрядно опустошённый и уставший.
Вроде и никуда не бежишь, стоишь себе посреди коридора, да раз за разом повторяешь техники, а нет, всё равно выматывает. Особенно неудачи, которые я списывал на свои отличия от других. И с каждым днём всё больше мрачнел, пытаясь понять, как же с этим справиться. Причём справиться раз и навсегда.
В идеале, конечно, нужно было бы разузнать всё об этой системе создания печатей и активаторов, с помощью которой путь адептов и возродили.
Но я ясно осознавал свои силы и возможности. Не моё. Сабио Атриос немало намучился со мной, растолковывая тонкости учёта денег и сбора налогов. Ясно, что, даже если система расчёта печатей по ихору не сложней, то у меня нет года на то, чтобы разобраться в ней.
С этим есть выход. Илиот. Я спас ему жизнь. Он поклялся мне в верности на алтаре, ради службы мне простым слугой оставив свой Великий дом и принеся в жертву своё в нём положение.
Уверен, он, не раздумывая, отдаст жизнь за меня. За меня, Лиала из Малого дома Денудо.
Но, чтобы рассчитать новые печати для меня, мне придётся рассказать ему, для какой пропорции ихора ему делать расчёт. Отдаст ли он жизнь за одного из проклятого рода Оскуридо или, как Флайм, дистро отца, предпочтёт вцепиться мне в горло?
Креод… Я доверяю ему больше. Вроде я лишь тоже спас ему жизнь, точно так же, как и Илиоту, но почему-то доверяю ему больше. Знаю его дольше, быть может, поэтому? Но мы раньше не очень-то и ладили. Его даже наказывали из-за меня.
Да и что с того, что я доверяю ему больше? Он всего лишь простолюдин без особого образования, в составлении печатей тем более не разберётся, даже если поручить. И как поручить? Его даже нет сейчас рядом. Как рванул куда-то, так и пропал, уехав за предел, на который тени могут от меня отдаляться.
— Внимание.
Мы резко сбавили ход, принялись озираться. Я тоже скользнул взглядом вправо, влево, но не выискивая среди кустов неведомую опасность, а ища тени. Ни одной. Значит, с этой стороны засады нет.
Ариос уже был рядом, уже объяснял:
— Учитель Закий стоит впереди.
Мы и вовсе остановились, повинуясь приказу Иртака.
Тут же раздался довольный голос учителя:
— А ты хорош, Иртак. Даже не ожидал. Как меня заметил?
— Птицы, учитель, два дня назад Лиал рассказал нам, как по птицам подмечать засаду.
Я сдержал смешок. Ну да, было дело. Только для меня это уже давно не нужно, у меня есть тени. Которые, кстати, не решились вывести господина из его раздумий, хотели, наверное, чтобы огонь от учителя рухнул мне на голову неожиданно. Заботятся, чтобы я больше тренировался. Или хотят, чтобы я снова начал птиц высматривать и не ленился?
Я ожёг Ариоса взглядом, от которого тот попятился. Спросил его — кто рядом?
Тот тут же мотнул головой в ответ на мой жест:
— Никого, господин, Закий один.
Необычно. И что он придумал на этот раз? Иногда мне казалось, что и без помощи Глебола фантазия Закия неисчерпаема.
Он уже был рядом, неспешно прошёлся вдоль нашего строя, привычного кольца адептов, которые берегли простых воинов. Остановился недалеко, буквально в десяти шагах от меня и вдруг задал неожиданный вопрос:
— Всё же уже поняли, что один из вас очень выделяется? Буквально во всём не такой, как вы? Да, не нужно коситься, я говорю о нашем наглом Лиале, можете глядеть на него прямо, — кое-кто так и поступил, когда Закий резанул. — Не слышу ответа!
— Да, учитель, — Иртак, как сегодняшний командир, взял на себя ответ. — Трудно было не заметить. Да он и сам рассказывал.
— Ах, рассказывал? Удивительно, — расплылся в неприятной ухмылке Закий. — Ну что же, тем проще будет, — учитель вдруг рявкнул. — Он предатель, взять его! Взять! Убить!
— Э-э-э?!
Воин, которого я до этого прикрывал телом и щитом-тумом, пришёл в себя быстрей всех. Ему-то что? Дело привычное. Получил приказ, выполняй.
Вот он и дёрнул с пояса меч, да ткнул им меня в бок.
Ну, попытался. В каком бы изумлении я не находился, но на то, чтобы развернуться, принять меч на «тум», и пнуть воина в живот, мне голова не понадобилась, хватило лишь навыков тела.
Спустя удар сердца на меня рванули сразу двое воинов, а слева кто-то рявкнул:
— Агдже!
— Бейте его! Бейте!
Под сгусток пламени я толкнул левого воина, прикрываясь его телом и бронёй, правому просто и без затей засветил в рожу овалом защитной техники. Ирал уже был рядом, уже вбил себе в грудь руку, заставляя меня в изумлении распахнуть глаза — что он творит, Ребел его побери? — когда меня едва не оглушил вопль, который слышал только я:
— Не смей! Не смей, Ирал!
Я и сам сообразил, прянул в сторону от него, подальше от его медвежьей услуги, но неудачно, попал сразу под два удара, «агдже» и огненной плетью.
Ответил воздушной плетью с левой руки, и тут все пришли в себя, навалились на меня со всех сторон.
«Тум» был слишком мал, чтобы прикрыть меня от всего, ожгло и вторую ногу, заставляя меня сменить техники.
— Херристра сортам.
Голубое облако окутало меня на миг, добавляя моей коже прочности, делая меня неуязвимым перед огнём слабых «агдже» и простой сталью.
Меч воина я даже отбивать не стал, позволил рубануть меня по плечу и насладился его изумлённым взглядом. Ну, как насладился? Глядел глаза в глаза, пока складывал новую печать:
— Исит ватум.
Это влево, отсекая десяток парней и давая себе несколько мгновений свободы с их стороны.
— Исит питар раум.
Не сорвалось, хотя это было и сложно. Летящие справа огненные шары приняла на себя вознёсшаяся выше моего роста каменная стена. Бухнул я в неё жара души не жалея.
Остались только те, что были рядом и те, кого я прикрывал собой с утра. Четверо парней и пятёрка воинов.
— Рафага. Агдже. Херристра питар.
Воздушная плеть перетянула одного, второго, третьего стражника. Я целил ниже доспеха, они всегда ленились и снимали на наши тренировки защитную юбку. Кто им теперь дурак? Жар души, ставший сжатым воздухом, вспарывал мясо, разбрызгивая вокруг кровь.
Не идары, совсем не идары. Младшие воины, у которых нет даже первого дара Хранителей, что уж тут говорить про второй.
Огненная плеть от Питака ожгла плечо, подсказывая, что защита тела уже на последнем издыхании — слишком много она успела принять в себя за эти мгновения безумной свалки.
— Исит ватум!
Попрыгай пока Питак, попрыгай.
— Херристра сортам.
Успел, в меня из-за полосы острого камня, которыми я отделил от себя часть отряда и который вот так, с ходу и не перепрыгнешь, прилетел поток шипов, высекая из моей голубоватой защиты тела искры.
Придурки. Я ответил им тем же:
— Исит ватум зиарот!
И так, удерживая печати, и повёл руками, поливая каменными шипами всех без разбора. Тут главное не задерживать на одном месте и вести и не высоко, и не низко, чтобы не попасть в голову, и не лишить никого мужского хозяйства.
Не знаю, что всё это значит, но знаю точно, что я не предатель. Лжец? Да. Проклятое отродье? Да. Тёмный ублюдок? Ну, возможно. Оскуридо? Снова да. Но никак не предатель. Чтобы Закий под этим ни имел в виду, всё это неправда. Посижу немного в тюрьме, пока новую клятву на алтаре не проверят, мне не привыкать.
Главное, сейчас, пока длится это недоразумение, никого не убить и не покалечить, и не дать убить и покалечить себя.
Домар ловко прикрылся от шипов «тумом», перепрыгнул начавшие осыпаться каменные копья, отыскав безопасный пятачок, и вскинул руку, занося плеть.
Шагнуть вперёд, и встретить его в воздухе пинком, отшвыривая назад, на острые каменные осколки, с хрустом принявшие на себя его тело. Не думаю, что он встанет в ближайшее время.
Набежавшего слева солдата я закрутил вокруг себя и отправил вслед за Домаром, под ноги ещё двоим. Удачно, они полегли, словно он их подрубил. Но, вообще, это всё уже кажется каким-то лишним.
Я поднял руки, замер под бьющими по мне сгустками огня, перестав от них уворачиваться.
— Херристра аут.
Меня накрыл купол защиты. Снова небольшой, но мне сейчас и не нужен большой.