е что Ирал вдруг нашёл новый повод добавить мне упорства в сгущении и возжигании ихора. Рассказами о тех возможностях, что откроются мне, когда я сумею это сделать. И нет, в этот раз он не стал рассказывать, что начнёт учить меня настоящему искусству Оскуридо, вместо этого он сосредоточился на рассказе о выгодах, которые я начну открывать после этого скачка личного могущества.
Причём слова о могуществе, а не силе, это были именно его слова. Раньше он никогда так не выражался.
Видно запомнил, что я говорил о проигрыше одного против всего мира, вот и придумал новые убеждения.
Завёл разговор, как водится, с драугров. Мол, я сумею создавать их себе в помощь. Затем, оценив мой кислый вид, перешёл на возможности теней. Я как раз страдал от того, что разговор Закия с дедом слушаю кусками, которые по очереди приносят мне четыре безымянные тени.
Ну, в общем, он всё же сумел меня заинтересовать.
Выходило так, что, став сильней, я сумею слушать и видеть глазами тени. Для начала не каждой, а той, которой я, как бы лично добавлю сил и только на время, пока эти силы не израсходуются. Но всё же — о такой возможности я действительно сейчас мечтал.
Всё остальное, вроде возможности теней всё дальше и дальше уходить от меня, я уже слушал не так внимательно, хотя как раз подобного мне и не хватало чаще всего. Например, в прошлый раз тени не сумели проследить за взятым в плен Креодом, в этот раз он тоже уехал дальше, чем могли удаляться от меня тени, и я снова ничего про него не узнал.
Я неспешно шагал сквозь высокую траву, одновременно слушая пересказы последних минут разговора, когда Закий вскинул руку и недовольно крикнул:
— Живей, Н… Лиал!
Я ухмыльнулся. Ага, не хочет сообщать деду, как обычно меня называет. Да ещё и за мой счёт пытается выкроить те самые полчаса, которые ему обещал. Ну и ладно.
Вскинув ладонь, я, едва шевеля губам, активировал технику ускорения:
— Херристра потег.
И рванул сквозь траву. Не Шаги, но тоже достаточно быстро.
Ирал тут же сменил тему:
— Господин, совмещайте, совмещайте. И даже не бойтесь, что вас будут подозревать в единости пути. Используйте Шаги сквозь тьму. Не нужно плести сложную цепочку шагов и пытаться пройти их до конца. Первых трёх будет достаточно и ничего не дадут наблюдателю. Попробуйте их сейчас совместить.
Я не стал. Нашёл время для подобной тренировки. На глазах Закия, деда и ещё шестерых идаров?
Как бы быстро я ни бежал под ускорением, но слуги деда успели вытащить откуда-то два стула и поставить их в двадцати шагах от кареты. Следом приволокли и столик.
Когда я остановился возле него, из кареты, наконец, вылез и мой дед. Ничего, ещё крепкий седой старикан, хотя, конечно, интересно, во сколько же у него родилась матушка? Задумавшись об этом, я вдруг с некоторым ужасом вспомнил, сколько уже лет самой матушке. Уже давно не двадцать и даже не двадцать пять.
Дед шёл ко мне не один, а с каким-то стариком за плечом. Ну, это ясно — дистро.
Снова на миг кольнуло раздражение на отца. Дистро это ведь не только прихоть, но и статус. Не каждый Дом может позволить себе выделить верного человека в дистро молодому поколению Албо. А ещё это не только статус, но и вторые руки, доверенное лицо.
Ладно. Будем считать, что у меня два дистро — Креод и Илиот. Их только нет рядом, но кто бы пустил лишние глаза что в Кузню, что в Академию? Не те сейчас времена. Это матушка могла приехать в Академию со своей дистро, мы, молодое поколение — нет.
Дед замер на миг, вглядываясь в меня. Я поступил так же, ища в его чертах черты матушки. Не нашел. Седой, растрепанный, еще крепкий старик в невзрачном и мятом темном ханбоке. Чужой.
Миг закончился и дед сел, не дождавшись от меня такого же, повёл рукой:
— Садись, внук.
— Благодарю, ваше сиятельство.
Он скривился:
— Ты этого не помнишь, но я приезжал к вам в замок и даже держал тебя на руках. И приехал бы ещё раз, когда пришло бы время вести тебя к алтарю замка на посвящение. Поэтому был бы благодарен тебе, внук, если бы именовал меня проще. Называй дедушкой, не иди против правды.
Для меня это было не тяжело, поэтому я кивнул:
— Хорошо, дедушка. Но если уж не идти против правды, то сомневаюсь, что мы бы увиделись на посвящении.
Он нахмурился:
— Почему же?
— Матушка хотела провести его в Грасдоке, в главном храме севера, а вы об этом даже не знаете. Да и время как бы уже упущено, моё посвящение позади, но я не слышал, чтобы вы приезжали в то время в наш замок и не застали меня.
На этот раз дед скривился так, что действительно стал похож на древнего, покрытого морщинами старика:
— В традициях Дома Велоз проводить посвящение детей только в очень узком кругу. Обычно его проводит старейшина рода, часто не допуская туда даже родителей. Терсия всегда этим тяготилась. Она считала, что это одна из важнейших дат в жизни и должна запомниться и ребёнку, и его родителям, и всем соседям.
Я спокойно заметил:
— Она ведь уже не Велоз.
— Не спорю, — вздохнул дед. — Традиции воспитания нашего Дома всегда были мрачноваты и казались дикими для соседей.
— Дикими?
— Заинтересовал? — усмехнулся дед. — Тогда давай договоримся, что, допустим, через год, ты приедешь в главный замок Велоз, тот, что на берегу океана и мы поговорим обо всём этом подробней. Я расскажу тебе о прошлом Дома Велоз, покажу места тренировок наших детей, похвалюсь алтарём, где обычно они проходят посвящение. Ты, разумеется, Денудо, но, уверен, прикоснуться к корням Дома твоей матери будет интересно.
Я покачал головой:
— Пообещать я могу что угодно, но буду откровенен — сейчас я мало принадлежу себе.
Старик подался вперёд, неожиданно жёстко потребовав:
— Подробней.
Я невольно поднял бровь, удивлённый его тоном, едва ли не приказом. Видно, всё поняв по моему лицу, старик, ну, вернее, дед, гораздо мягче сказал:
— Я еду к твоей матери, внук, и, как думаешь, о чём она будет расспрашивать больше? О моей стариковской жизни на горе у моря или о тебе, любимом сыне?
Хмыкнув, я потёр уже ставшим шершавым подбородок, а ведь всего половина дня прошла. Иногда я подозревал, что все эти лечебные техники, которые щедро на меня проливались, не просто залечивают раны, а дают пинка всему телу — потому то и растут так быстро волосы, ногти и щетина. Потому и шрам начал сходить, уступая силе тела идара и дарам Хранителей.
Рядом шевельнулся Молак, шепнул:
— Господин, ваш дед обладает немалым весом, влиянием и силой. Идеальный вариант для того, чтобы подстраховать вашу семью, пока вы так рьяно отказываетесь от нашей силы.
Мысль была хорошая, но я всё же не удержался и дополнил её про себя. Тем более, раз он так вовремя вспомнил, что у него есть внук. И эта возня с Вораз и слезами Амании совсем не Игры Предков, а отцу на землях Дома не помешает ещё несколько десятков надёжных воинов.
Дед уже устал ждать, шевельнулся напоминая:
— Внук, время уходит.
Я кивнул и быстро, сжато, пропуская куски, которые никак его не касались, принялся рассказывать.
История с Вораз, судебный поединок, странная глупость моего противника во время боя, явное подсуживание владетеля Хонесто, заключение, договор с Виром, второе посвящение, учёба, остатки сроков.
Дед задумчиво протянул:
— Второе посвящение. Как она не сошла с ума от тревоги, как она, вообще, допустила тебя к нему? — взгляд его вдруг стал острым, пронзительным. — И как, внук, всё прошло? Неужели умения пути меча действительно забылись?
Молак тут же вмешался:
— Господин, вопрос с подвохом.
Да уж сообразил. Спокойно пожал плечами:
— Почему забылись? Это работает не так. Я отлично их помню, но те же Шаги северной тропы теперь стали просто цепочкой бесполезных и странных телодвижений.
— А меч? — спросил дед жадно.
Молак снова поспешил напомнить:
— С тех пор вы ни разу не держали в руке меча.
А вот это вовремя. Действительно, мой меч как забрали на поле судебного поединка, так и не вернули. Да и если бы даже захотели, не сумели бы этого сделать — Ирал поглотил его, спрятал в себе, утянув в тот странный мир теней, который никто из живущих людей не видел и не ощущал.
Я вновь пожал плечами и даже махнул рукой, словно расстроен:
— Не знаю, меч с тех пор мне никто не предлагал. Недавно, правда, во время тренировки была возможность отобрать меч в схватке, но раз уж я теперь адепт, — покосившись в сторону безучастно стоящего в отдалении Закия, я усмехнулся и поправился. — Раз уж я теперь идар младшей крови, то незачем бередить прошлое.
У деда дёрнулись губы, словно он намеревался что-то сказать, но сдержался. Несколько ударов сердца я ждал, что же он скажет, но дождался лишь зычного окрика Закия:
— Время!
Я встал, сложил перед собой ладони:
— Был очень рад познакомиться с тобой, дед.
Он медленно кивнул:
— И я, Лиал, и я.
***
Крёз провожал взглядом спину внука, сжав губы в тонкую нить. Провожал и тягостно размышлял о том, как мало времени у них оказалось для разговора. Только-только они подошли к интересным вещам, только-только затронули важные и, что уж тут скрывать, опасные темы, как время истекло. И ему было даже не возмутиться — он тоже следил за временем и знал, что Закий дал ему лишних три минуты.
Очень важных три минуты. Слишком, слишком просто сдался его внук, даже не попробовав подержать в руке меч после второго посвящения. Шаги? Плевать на Шаги. Да, первое из умений, что дают детям, когда те твёрдо встают на ноги. И что? Меч — вот суть идаров. С мечом нужно проверять свои силы. Ни разу ещё на Играх Предков или в битве не выигрывал тот, кто может отлично вертеться Шагами под ударами, но не может сам ударить в ответ.
Нужно, обязательно нужно вырвать внука в свой замок, отвести вниз, в подвал, вручить ему меч, заставить его…
Внук скрылся за деревьями и Крёз вздохнул. Здесь он сделал всё, что мог. Большего, без крови и обиды не получить. Но даже сейчас, даже когда идёт война с Реолом, король не может забывать, что у его идаров есть земли, за которыми нужно следить, есть обязательства перед другими Домами, есть Игры Предков, в конце концов.