Но нужно торопиться, скоро это неведение закончится.
Я сорвал с мертвеца жетон, прицепил на свой пояс. Третий жетон здесь. Всего третий.
Даже не хочу спрашивать у Ариоса, сколько ещё они нашли, продвинувшись вместе со мной вглубь лагеря. Не хочу ни радоваться, ни разочаровываться раньше времени.
— Господин, сюда идёт реолец. Один. По виду старший воин.
Внутренний патруль? Проверяющий, не спят ли посты?
Неважно.
Я выскользнул из-под навеса, ухватил с края кострища золы, растёр её по щеке, повторяя то, что видел совсем недавно, выпрямился и неспешно двинулся навстречу гостю. Ночью все ханбоки и волосы на один цвет.
Ограк тут же оказался рядом. С советом.
— Господин. Расслабьтесь, не ставьте так осторожно ногу, словно вы чужак в сердце вражеского лагеря. Шагайте обычно, даже небрежно. Можете даже чуть покачиваться, словно вы набрались вина.
Я выдохнул и постарался последовать мудро выглядящему совету.
Кажется, вышло неплохо, потому как идущий навстречу ускорил шаг, зло прошипел:
— Да ты страх потерял, солдат. В таком виде выйти ко мне?! Сгною… Замер, доложил имя!
Я послушно остановился, честно представился:
— Лиал.
— Какой ещё нахрен, Лиал? Из какого десятка? Кто командир? Представился полностью, пьянь!
Слушая дико бьющееся сердце, глядя, как сокращаются между нами шаги, я пожал плечами:
— Нет у меня десятка, а командиром сейчас Вир.
— Какой ещё…
Хлыст свистнул, рассекая воздух и…
Реолец схватился за шею, отшатнулся, но вместо того чтобы рухнуть, заливая дёрн кровью из распоротого горла, заорал:
— Тревога!
Старший воин? Я оскалился, толкнул в реольца Устрашение.
Он подавился криком, отшатнулся, вскинул меч, а я уже прыгнул вперёд, на ходу создавая щит-тум и подставляя его под удар реольца.
Старший воин? Как бы не так. Ханбок простой и вытертый, пояс пуст, без жетона, но Хранители Реола щедро отмерили ему третьего дара — дара крепости тела. Мой удар не смог убить его. Я бы сказал, что передо мной опытный, матёрый гаэкуджа Дома, которому только из-за простолюдинского прошлого не досталось ранга в армии Реола.
Удар я отбил, навалился, перехватывая руку, зажимая её под мышкой и не давая использовать умение, прошипел звуковой активатор.
— Исит ватум зиарот.
— Трев-в-х-р-р…
Поток шипов в упор превратил лицо реольца в месиво. Но даже это не убило его мгновенно.
Я вывернул из слабеющих пальцев меч, коротко ударил в изувеченную техникой глазницу, обрывая мучения реольца.
Но он своё дело уже сделал.
— Господин, слева трое, пятнадцать шагов. Справа десять, двадцать шагов.
Я крутнулся, разворачиваясь налево, рванул туда, навстречу. Как хорошо, что у меня есть защитное умение Оскуридо. Использовать технику херристра сортам в темноте не лучшее решение — станешь манящим к себе голубым фонарём, а вот чёрная, невидимая никому пелена защиты — удивительно к месту.
Ариос скомандовал:
— Сейчас.
Я отпустил сдерживаемый поток жара души, шагнул из-за дерева, обрушивая на троицу поток шипов. Тут же рванул назад, к полному десятку.
Им я ударил в бок, выйдя так, чтобы как можно больше оказалась передо мной на открытом месте и не на одной линии.
Ни один шип не пропал даром.
Я толкнулся ногой, делая первый шаг Северной тропы, помчался, петляя между деревьев и между реольцев.
Этому воздушным хлыстом по горлу, этому ударить кинжалом туда же, этим двоим Шипы под ноги, нечего прижиматься спиной к спине.
— Господин, ещё пятеро с той стороны! — выкинул руку направо Ариос и тут же выкинул другую. — Двадцать с той стороны!
Я рванул в сторону двадцати. Не хватало ещё, чтобы они ударили мне в спину первыми.
— Левей, левей, господин. Адепт! Среди них адепт! Кучно бегут.
Я зло ощерил губы, не снижая скорости бега. Неужто так сложно заметить многослойное одеяние адепта с первого раза? Чем там твои тени занимаются, Ариос?
— Ещё левей, господин, за то дерево! Прячьтесь!
Я скользнул туда, куда тыкал Ариос, замер, прижимаясь к широкому стволу спиной и вскидывая перед собой руки.
Спиной я, конечно же, направить технику не сумею, мне нужно видеть, где создавать шипы, но пару мгновений таким образом можно выиграть.
— Раз, два, три, сейчас!
Уже на счёт три я крутанулся на одной ноге, наполовину выглядывая из-за дерева.
Ещё мгновение потратил на то, чтобы оценить, кто и где стоит, а затем наполнил печать жаром души.
Четверо реольцев рухнули, разрывая ночную тьму воплями боли. Я крутанулся снова, скрываясь за стволом и меняя печати. Тум на левую руку, хлыст на правую руку.
По стволу что-то ударило, сверху посыпался сор, и я тут же выскочил с правой стороны, толкнулся ногой, прыгая буквально на меч ближайшего реольца.
Меч отбить в сторону, ударить щитом-тумом в горло, скользнуть ко второму, на ходу вспарывая ему живот хлыстом.
По туму и телу застучали даже не шипы, а иглы. Тонкие, острые, быстрые.
Ногу обожгло болью, напомнив, что пелена Оскуридо не покрывает всё тело, а защищает только самое главное. Но мне сегодня ночью ноги так же важны как и голова.
Прикрыть глаза.
Вспышку света.
Открыть глаза.
Реольцы орут, пятятся. Все, кроме одного, застывшего на месте с закрытыми глазами и направляющего в мою сторону руки с печатями. На нём нет и следа многослойного ханбока, лишь какой-то толстый халат, покрытый сверху голубой защитой «херристра сортам».
Кувыркнуться в сторону, уходя от ударившего по мне столба огня.
Мимо.
Мгновение передышки я трачу на десяток ударов, хлыст со злыми щелчками рассекает воздух и плоть, заливая всё вокруг кровью.
Реольский адепт проморгался, видит меня, но к этому времени он остался один, я даже успел добить тех, кого в самом начале ранил в ноги.
— Пятеро уже почти рядом, — напоминает Ариос. — У двоих луки.
Луки, да ещё в спину — это неприятно и плевать сейчас на заметность, я ещё слишком хорошо помню луки Кровавых и боль от их стрел.
Сжал пальцы в кулаки, меняя печати.
Херристра сортам.
Теперь мы оба покрыты голубой плёнкой защиты. Я и реолец. Только я ещё добавил следом ускорение, а вот он даже не пытается сдвинуться с места.
Снова вскидывает руки, пальцы расплываются, меняя печати одну за другой. Я цежу ругательство и срываюсь с места, складывая ускорение адепта и Шаги.
Четырёхсоставная техника с двух рук. Нечего и пытаться принять это на себя. Это реолец ставит всё на одну схватку — или он победит или умрёт, а мне возле этого озера ещё двенадцать жетонов добывать.
В воздухе тут и там появляются огненные точки, которые разрастаются и ярко вспыхивают, превращаясь в тонкие огненные лучи, которые пытаются наделать во мне дырок.
Умом я понимаю, что этот огонь, как бы он ни был силён, не может так быстро прожечь две мои защиты и меня, но проверять не собираюсь.
Лево, лево, право, прыгнуть вперёд, пригибаясь к земле.
Я уже вплотную к реольцу. В спину стегают первые стрелы, огненные точки всё крупней и их всё больше. Плевать. Пока плевать.
Левый кулак сжать, сбрасывая печать ускорения, вместо него второй воздушный хлыст.
Мгновение и оба хлыста захлёстывают шею реольца, я изворачиваюсь, выкручиваюсь и рвусь прочь, впечатывая в дёрн шаги Северной тропы.
Один шаг. Рядом, обжигая щеку, пролетает огненный луч. Второй шаг. Натягиваются хлысты, которые я, скособочившись, тащу за собой. Сейчас. С усилием вбиваю в землю ногу.
Реольца сбивает с ног, рвёт за шею, утягивая за мной.
Гаснут огненные шары. Разом.
Придурок. Не удержал печати.
Я с хрипом делаю ещё шаг, отталкивая от земли теперь уже не только свой вес, но и вес реольца.
Оглядываюсь.
Дважды придурок. Даже тот адепт, что пытался убить меня на деревенском дворе возле Кузни крови, сражался до последнего, даже когда я вбивал ему в рот топор, он пытался успеть убить меня первым.
Этот… Этот мало того что сбил предыдущие печати, так сейчас просто ухватился руками за воздушные хлысты и пытается их порвать, вместо того, чтобы убить меня раньше, чем я его.
Придурок.
Руки реольца вспыхнули алым. Огненные руки? Может, и не придурок.
Я потащил его ещё быстрей, дёргая из стороны в сторону, не забывая щедро вливать огонь души в руки и хлысты.
Кто успеет первым?
Первым успел я.
Защита реольца сдалась как-то вдруг, сразу, исчезла мгновенно, а следом во все стороны хлестнула кровь.
Всё же придурок. Лучше бы обновил защиту, чем в две руки пытался избавиться от моей удавки.
Реольцы в кустах, что до этого весело осыпали меня стрелами, попятились, а затем и вовсе бросились прочь.
Я шагнул вслед за ними, но остановился, едва услышал предупреждение Ариоса:
— С той стороны бежит пять с лишним десятков.
Нет, столько для меня многовато.
Торопливо потянул на себя запас жара души из медальона, подскочил к реольскому адепту.
Ну же, пусть мне повезёт.
Рванул его пояс, выворачивая карман. Ничего. Монеты, записки и прочий, наверняка важный хлам. Не для меня важный.
Вспорол рукав, в котором лежало что-то твёрдое.
Вот оно! Пузырёк и жетон. Жетон гаэкуджи. Отлично, отлично.
Рявкнул, не собираясь тратить время на долгие жесты:
— Ведите прочь. В темноту, подальше от лагеря. Прорядим внешние патрули и зайдём с другого края.
— Да, господин, — Ариос повёл головой и быстро ткнул в темноту, указывая нужное направление. — Туда!
На бегу услышал, как тоскливо шепнул Ирал:
— Ну когда же, когда же?
О чём он? Ожёг его взглядом, пробегая мимо. Сейчас некогда, но потом нужно задать ему вопрос.
Полчаса, полтора десятка трупов реольцев за спиной, и я уже с другого конца лагеря реольцев.
Уже никто не спит. Уже ярко горят костры, лес прочертила вереница факелов, которые не дадут никому проскользнуть сквозь освещённую полосу. Густо натыкали, как только не боятся пожара? Никогда не пробовали дышать огнём?