Сергей увидел, как на Лэйне высадился первый десант ученых и строителей; как возводились здания исследовательского городка; создавался рудник для добычи ридия и строились бараки для заключенных. Молодые увлеченные люди, словно сошедшие с агитационных плакатов того времени – с безмятежными радостными лицами и энтузиазмом в глазах, – заполонили здания исследовательского центра. На фоне этой жизнеутверждающей картины территория колонии и рудника казалась черной кляксой на сказочной картинке – изможденные люди, трудящиеся в шахте из последних сил. У большинства заключенных повреждены слизистые оболочки и кожные покровы. Трупы умерших закапываются прямо в шахте…
Постепенно сюжет разворачивающейся перед Решетовым картины сводится к судьбе симпатичной девушки – поварихи из столовой для зэков. Молодая и жизнерадостная, зеленоглазая и обаятельная, она становится объектом домогательств лысого пожилого человека с погонами подполковника внутренних войск. Вот пьяный военный грубо пытается поцеловать девушку, за что получает звонкую пощечину. Он хватает ее за шею и грубо тащит в подсобное помещение, где жестоко насилует и, сделав свое грязное дело, торопливо уходит, оставляя ее в слезах и с разбитой губой. По прошествии какого-то времени девушка с округлившимся животом робко пытается о чем-то поговорить с ним, после чего оказывается запертой в помещении с ядерным реактором, где, рыдая и гладя свой живот, жалобно говорит что-то ребенку, находящемуся в утробе. Вот двери со свинцовым покрытием распахиваются, и какой-то молодой лаборант выпускает девушку из радиационной тюрьмы… Он же помогает ей покинуть территорию колонии. Кожа бедняжки покрасневшая, руки и ноги покрыты грибком и устрашающего вида сыпью… Находясь на грани потери сознания, она обхватывает свой живот и, плача, бормочет что-то нежное… Теряет сознание…
Рядом с умирающей от лучевой болезни женщиной появляется фигура в темном балахоне с надвинутым на голову капюшоном. Существо в черном склоняется над неподвижным телом, словно внимательно его осматривая, и безнадежно качает головой. Затем прикладывает руки к животу больной, вливая внутрь сияние, хлынувшее из ладоней…
Смертельно больная жертва изувера прячется среди контейнеров со знаками радиоактивности, в грузовом отсеке вертолета… Она же – у обшарпанных дверей с надписью «Калевальская центральная районная больница»…
Маленький русоволосый и зеленоглазый паренек, ночью покидающий непрезентабельные стены детского дома…
Сердце Седого, казалось, остановилось…
– Это… это же… – задыхаясь, только и смог промолвить он.
– Да, – кивок головы в капюшоне и короткий, словно вспышка, отсвет из глазниц. – Это – Сергей Решетов, который по прошествии многих лет вернулся на Лэйне…
Сергей шепотом выматерился и сквозь зубы произнес:
– Кто… где эта тварь?!!
– Его давно уже нет в живых – цирроз печени, – тихо прозвучал ответ незнакомца в сознании Решетова.
– КАК ты мог допустить подобное?!! – прохрипел Седой и злобно уставился в недра капюшона.
– Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА ВМЕШИВАТЬСЯ! ЭТО – ЗАКОН!!! – громом пророкотало в сознании Сергея. – Я всего лишь наблюдатель. Помощь твоей матери была оказана мною на свой страх и риск. И сейчас я беседую с тобой, рискуя всем, что у меня есть!
– Но почему?! – искренне изумился Седой.
– Возможно, за многие тысячелетия наблюдения за вашей расой во мне произошли какие-то изменения…Чувства… интуиция… дар предвидения – у вас много определений для подобного. Что-то подсказало мне тогда, что тебя НЕОБХОДИМО спасти! И теперь ты явился в этот мир, чтобы избавить его от заразы, которую распространили твои соотечественники.
– А почему бы тебе не призвать всю свою инопланетную рать, чтобы искоренить эту заразу?! – распалился Сергей, возмущенный бездействием «смотрящего».
– Нет больше никакой рати… – вслух, не используя телепатию, тонким голосом проронил загадочный собеседник. – Наша цивилизация погибла при столкновении с кометой три сотни лет назад по вашим временным меркам. Я – из числа немногих уцелевших, находившихся на кораблях и объектах… Сколько моих соотечественников осталось в живых, я не знаю, ведь на связь со мной с тех пор так никто и не выходил.
Сергею стало искренне жаль собеседника. В чем-то их ситуации были схожи, но он-то попал к людям, а вот этот… Найдет ли он когда-либо подобных себе?
– Искренне тебе соболезную, – тихо произнес Решетов. – Но позволь в таком случае поинтересоваться: чем ты рискуешь, помогая мне? Что за закон, если нет самой цивилизации? И кто с тебя спросит, если ты что-либо нарушишь?
– Человек, тебе не понять ни нашей системы ценностей, ни нашей морали! Даже если хотя бы один представитель цивилизации выжил – закон продолжает жить вместе с ним!
– Ты противоречишь сам себе, – усмехнулся Седой. – Ты ведь уже не единожды наплевал на все ваши запреты, так в чем же еще дело?
– Наверное… в том, что заложено во мне с самого рождения… К тому же… – в голосе инопланетянина Сергей уловил смущение, – я не имею возможности напрямую противостоять кому-либо. Я по-вашему ученый, исследователь, а не воин, и у меня нет ни средств, ни возможностей для сопротивления физической и вооруженной агрессии…
– Короче – «ботан», – усмехнулся Седой. – Получается, что внутренний голос не подвел тебя, когда посоветовал спасти ребенка в чреве умирающей матери. К тому же, как тут ни крути, ты уже не раз спасал мою шкуру – не знаю, смогу ли я когда-нибудь вернуть этот долг.
– Сможешь! – уверенно заявил выходец из другого мира. – Если спасешь этот мир! Ведь теперь это и мой дом…
– Как зовут тебя, таинственный спаситель? – улыбнулся Седой.
– Аанс, – ответил инопланетянин и откинул капюшон.
Сергей изумленно уставился на собеседника… Полупрозрачная, нормальной формы голова, развитой мозг которой окутан легкой дымкой… Странные черты лица – практически отсутствует нос, и маленький, слаборазвитый рот, с едва уловимым намеком на губы. Ушей Седой не заметил – да и к чему они при подобной способности к телепатии? Но эту неброскую внешность с лихвой компенсировали глаза! Практически круглые, большие глазницы были наполнены невероятным ослепительно-белым сиянием – так, что смотреть в них было больно. Но порой, вероятно под воздействием того, что чувствовал Аанс, это свечение менялось – то становилось янтарно-желтым, то темнело, ближе к оранжевому. Что и говорить – зрелище было завораживающим!
– Очень приятно! – спохватился Седой. – Извини, был под впечатлением от твоих глаз! Прости за вопрос – вы различаетесь по гендерному признаку?
– Да, – был ответ. – Я – женщина.
– О-оп! – только и смог произнести Седой. – Я тут наговорил лишнего, ты уж прости… – смущенно добавил он спустя несколько секунд.
По тонким губам Аанс пробежала едва заметная тень улыбки.
– Так, – поднялся с кресла Седой, – ввиду вновь открывшихся обстоятельств позволь мне откланяться.
Признаться, уже около часа Сергей вынашивал мысль о возможной поддержке могущественного инопланетянина в борьбе с нечистью, заполонившей резиденцию землян. Но, узнав, что перед ним миролюбивый ученый, который к тому же оказался женщиной… Рассчитывать вновь приходилось только на свои силы.
– Сергей, разве тебе не нужна моя помощь? – удивленно спросила Аанс, вновь перейдя на телепатическое общение.
– Мм, – помялся Решетов. – А чем милое создание может мне помочь?
– Но ведь для этого я тебя сюда и пригласила…
– Супероружие? Мини-корабль, напичканный огневой мощью? – иронично улыбнулся Седой. – Нет? Тогда какую помощь ты можешь оказать мне?
– Ты прав, оружия у меня нет – единственный модуль ликвидации, который был предназначен для использования в экстренном случае, я задействовала для уничтожения портала. Я не могла допустить, чтобы генетический материал аркхов попал еще и на Землю.
– Умница, ты все сделала как нужно! – похвалил ее Сергей и внезапно замер, захваченный сумасшедшей идеей, пришедшей ему в голову. – Слушай, то, как ты показывала мне… все это… Можешь ты устроить мне такую же экскурсию в реальном времени по базе землян?
Аанс кивнула головой, подняла вверх глаза и одновременно уже знакомым жестом направила ладонь в сторону Седого…
– Прости, вновь немного предыстории, а после этого я покажу тебе реальную картину…
– Хорошо, – вздохнул Сергей, вновь уселся в кресло и прикрыл веки…
Живописные картины, ничуть не отличающиеся от реальности, вновь замелькали в его сознании…
Убегающий в лес Петраков (царствие ему небесное!)… Весь личный состав небольшого гарнизона поднят по боевой тревоге… Лукин с командиром подразделения долго разговаривают в стороне о чем-то. Заметно, что пожилой полковник весьма неохотно соглашается на доводы, приводимые ученым, но Лукин настойчиво продолжает яростно что-то ему доказывать, изредка бросая короткие взгляды на вытянувшихся в полной боевой готовности бойцов спецназа. Наконец собеседники приходят к соглашению и жмут друг другу руки… Через некоторое время солдаты, выстроившись в длинную очередь, по одному подходят к мрачному и удрученному Самойлову, который подносит инъекторы к их оголенным предплечьям…
– Вот гады! – не сдержался Седой и нервно провел рукой по лбу, покрывшемуся испариной. – Давить надо таких ученых и командиров.
– Сергей, – тихим голосом ответила Аанс, – Лукин ввел командира солдат в заблуждение, убедив его в том, что это прививка от опасного вируса, который якобы подхватил сошедший с ума Петраков.
С тихим стоном взглянул Решетов на то, как «необходимую для выживания» прививку Лукин и Самойлов вкалывают женщинам и детям. Мозг отказывался воспринимать подобную жестокость… Сделав очередной укол девчушке лет пяти, Самойлов в исступлении бросил шприц на пол и принялся топтать его ногами, а затем покинул лабораторию. Лукин побледнел, но, сохраняя спокойствие, сказал несколько слов своим пациентам, которые послушно остались ждать укола, а сам, прихватив инъектор, бросился догонять уже бывшего коллегу… Через некоторое время он вернулся и продолжил ужасную «вакцинацию»…