— выдохнул тренер.— Та-ак… Кто ещё готов попробовать…
—Попробовать обломать зубы?— ехидно уточнил некто, спрятавшийся за спинами сокурсников.
—Разговорчики!— бухнул тренер злобно.— Попробовать пробить эту спайку!
Шаг вперёд был не менее слаженным, чем недавний стон разочарования. И почему я не удивлена?
Тренер тоже не удивился, его губы тронула лёгкая, несколько злорадная улыбка.
—Один против всех?— Реплика адресовалась Киру.— Ну что ж…
Конечно, мне следовало испугаться: две с лишним дюжины спаек против нас двоих! Но страха не было. Возможно, я просто не осознала масштаб грозящих неприятностей, ведь за моей спиной стоял Кир.
—Хорошо,— выдохнул Канг.— Рассредоточились!
Нас окружали медленно и плавно, как особо опасных. Это был второй момент, когда, возможно, следовало испугаться. Но мне снова не до тренировки было… Кир мягко, но настойчиво развернул лицом к себе и всё-таки поцеловал.
Отвечая на его прикосновения, я в тысячный раз клялась держаться подальше от синеглазого брюнета. И мысленно бранилась, потому что… потому что поцелуй был дежурным, а я всё равно таяла!
—Да сколько ж можно…— в голосе тренера прозвучала обречённость.— Кирстен, Эмелис, у вас совесть есть?
Кир оторвался от моих губ в явном намерении ответить, но сказать не успел.
—Совесть? Откуда, господин Канг?
Я невольно поёжилась, а сообщник напрягся.
—Кейн?— удивился тренер. Тут же посуровел: — Кейн, какого тролля? Да ещё в таком виде?
Чтобы понять, о чём речь, пришлось встать на цыпочки и выглянуть из-за плеча Кирстена.
Тот, кому не повезло родиться с «бабьим» даром, стоял в шаге от круга атаки. Крупный, широкий и… совсем нетрезвый. Кейна заметно штормило, щёки заливал широкий, нездоровый румянец, выпученные глаза неестественно блестели. А ещё он сжимал в руках нечто напоминающее свёрнутую в трубочку газету. Впрочем, это и была газета, как вскоре выяснилось…
—Нет у них совести, господин тренер,— зло усмехнулся маг.— Чувство стыда тоже незнакомо.
Вот теперь и Кир происходящим заинтересовался. Разжал объятия и медленно обернулся. При этом умудрился встать так, чтобы загородить меня, ну и обзор заодно. Я из-за спины брюнета, разумеется, вышла. Я же дочь Форана из рода Бьен, а не какая-нибудь… нежная фрейлина.
—Карас, Даяну и Лим приговорили к пожизненной каторге,— заявил Кейн. Потряс той самой газетой.— Завтра на девчонок наденут браслеты лишения и отправят на рудники, в Северные горы. Они будут кормить и…— лицо парня исказила гримаса ненависти,— и обслуживать тех, кто добывает камушки для всяких там… колье.
Я намёк поняла. Остальные, разумеется, тоже. По толпе побежал шепоток, в нас с Киром полетели недоумённые взгляды.
—Наши девочки будут стараться, чтобы такие, как эта,— Кейн указал пальцем, словно под куполом есть кто-то, кто сомневается или не понимает,— могли блистать на балах, приседать в реверансах и кувыркаться с богатыми, заносчивыми уродами.
—Хватит,— оборвал Кир. Очень спокойно прозвучало, но по спине прокатилась волна холода.
—Нет, не хватит…— протянул сокурсник и сделал шаг вперёд.
Я медленно опустила щиты, которые по-прежнему держала, и глубоко вздохнула, готовясь вытерпеть ещё одну порцию грязи.
—Не хватит, ваша… светлость. Или как вас там, а? Кирстен из рода… а из какого ты рода, Кирстен? Кто ты, если позволяешь себе вершить судьбы…
—Хочешь сказать, что это я вынес приговор?— перебил Кир надменно.
—А кто?!— воскликнул Кейн, подходя почти вплотную. Между нами не больше четырёх шагов осталось.
Точно знаю, если б не зрители, Кир пресёк бы этот цирк самым жестоким образом. Он говорил не для Кейна, он говорил для защитниц и боевиков, которым выпало стать свидетелями столь некрасивой сцены.
—Насколько мне известно, решение принимал Совет Ордена.
Кейн громко фыркнул.
—Ну да! Как же!
—Что заставляет тебя сомневаться?— вопросил Кир, складывая руки на груди.
—Что?! Да Совет Ордена никогда бы…
—Никогда?— перебил синеглазый.— Почему же?
—Да потому что Карас и девочки, они… они…
—Знаешь, Кейн, если бы приговор выносил я, то эта троица не в Северные горы, а на плаху отправилась.— И таким тоном это было сказано, что… Кир не шутил. То есть совсем-совсем не шутил!
—Да ты…— начал было Кейн, но его перебили.
—Да, я. И я, в отличие от тебя, понимаю разницу между дракой и покушением на убийство. Более того, я недоволен приговором. Я уже отправил в Орден требование о пересмотре дела и ужесточении наказания.
—Что?
—Преступления, нарушающие Сводный кодекс, должны караться строже. Это не я сказал, так в самом кодексе написано.
—Мразь!— выдохнул защитник.— Какая же ты мразь! Из-за какой-то паршивой верилийки ты… своих…
Ударить Кир не успел — Леор подлетел раньше. Сбил Кейна с ног, скрутил, несмотря на яростное сопротивление и попытку достать хотя бы ногами.
Но парень всё равно не унялся:
—Ты не за справедливость бьёшься, Кир! Ты делаешь это потому, что они напали на твою…
Леор неприязненно поморщился и припечатал Кейна кулаком по затылку. Захмелевший защитник вырубился раньше, чем договорил.
И хотя оппонент слышать уже не мог, Кир ответил:
—Да. И что?
Тишину, которая воцарилась на арене, нарушил усталый голос тренера:
—Эмелис, Кирстен… идите отсюда, а?— И совсем тихо: — Надоели вы мне. Не академия, а гоблинский притон какой-то…
Глава 10
С занятий меня выставляли нечасто, но бывало — за споры с преподами, в основном. А вот удалиться с тренировки попросили впервые. И хотя Канг сделал это ради того, чтобы оградить нас с Киром от излишнего любопытства, было обидно.
Кирстен помог надеть шубку, терпеливо дождался, пока натяну шапку и перчатки. После подставил локоть, предлагая опереться, и повёл к корпусу женского общежития — тренировка стояла в нашем расписании последней.
Под ногами хрустел снег — утром дорожки расчистили, но к обеду снова намело. С неба сыпались искристые маленькие снежинки. Мир казался не просто белым — ослепительно чистым. Вот только мороз ощутимо кусал за щёки…
—Кир, а что это было?— тихо спросила я.
—Ты про Кейна?
—Ага.
Боевик шумно вздохнул, сказал, не скрывая грусти:
—Это любовь, Эмелис.
Я изогнула бровь, одарила брюнета удивлённым взглядом.
—Видишь ли, на первом курсе Кейн и Карас встречались,— пояснил Кир, чем вызвал ещё большее удивление.
—А расстались почему?
—Понятия не имею, но думаю, тут не обошлось без влияния Даяны и Лим. Видишь ли, девочки не только дружили, но и соревновались. Всегда, с первого дня. И до разрыва с Кейном Карас не могла принимать участие в самом главном соревновании…
—В битве за тебя?— догадалась я.
Кирстен не ответил, красноречиво пожал плечами.
—Карас ушла, а что Кейн?
—Ну… я солгу, если скажу, что он воспринял ситуацию спокойно.
Тут же вспомнились рассказы сокурсниц о том, как проходило завоевание Кира.
В какой-то момент боевое трио в лице Даяны, Лим и Карас распугало всех конкуренток. Синеглазому было предложено выбрать одну из троих. Кир, разумеется, отказался, причём довольно тактично. Но девочки решение боевика не оценили и начали… ухаживать.
Каково было Кейну наблюдать, как возлюбленная бегает за другим? Не думаю, что легко.
—Говорят, Кейн возлагал на наш с тобой союз большие надежды,— сказал боевик.— Надеялся, что Карас, глядя на нас, одумается.
—Одумается и вернётся?
—Ну да.
Я покачала головой: ужас какой.
—А в том, что Карас пошла другим путём, и в том, что проиграла… ну ты уже знаешь, кого винит Кейн.
—Но она сама этот путь выбрала, не мы.
—Кейн любит Карас. А когда любишь…
Кир не договорил, но я прекрасно поняла, о чём он. Любовь зачастую слепа и не всегда справедлива. Временами ей проще обвинить весь мир, нежели того, чей образ поселился в сердце. Вот только…
—Это не любовь, Кир.
Боевик повернул голову, глянул недоумённо.
—Это не любовь,— повторила я.— Самоистязание какое-то. Карас четыре года даже не…
—Нет, Эмелис,— перебил синеглазый.— Это любовь. Просто она… разной бывает. Кто-то готов прощать любые прегрешения, кто-то наоборот — даже малейший проступок к преступлению равняет, хотя любить при этом не перестаёт. Кто-то готов ждать до скончания времён, кто-то…
Кир опять замолчал, оборвав себя на полуфразе. Я тоже молчала, но в результате не выдержала:
—Я бы так не смогла. Я бы не простила.
Боевик одарил странным взглядом. Показалось, уголки его губ дрогнули.
—А твой жених?— вопросил сообщник.— Он прощать умеет?
Это что? Намёк на наш сугубо деловой роман, отдалённо похожий на измену?
—Мой жених — политик, он поймёт.
—Уверена?— В голосе собеседника не было ни толики иронии, но я всё равно злиться начала. Нет, ну действительно, при чём тут Рид?
—Мой жених — политик,— повторила я.— Это во-первых. Во-вторых, он поддержал решение о моём переводе в Дурбор, и он прекрасно понимал, чем этот перевод грозит. В-третьих… Кир, ну а что мне было делать? Терпеть нападки Мая и компании?
Кирстен шумно выдохнул, выражение его лица заметно смягчилось.
—Мелкая… ну передо мной-то точно оправдываться не нужно.
—Я не оправдываюсь, я констатирую.
—Уверена?
—Да.
Не знаю почему, но злость не отпускала. Даже наоборот — маленькая искорка, вспыхнувшая в душе, начала разгораться. А Кирстен был невозмутим, как бронированный дракон, степенно вёл по устланной снегом дорожке и даже не пытался обнять или поцеловать. Почему? Да потому что свидетелей поблизости не имелось.
И говорил совершенно ровным, почти равнодушным тоном…
—Эмелис, поясни один момент. Ты здесь, потому что твой отец в опале, и он побоялся, что доучиться в Верилии тебе не дадут. А жених? Если он политик… ты уверена, что свадьба состоится? Ведь жениться на дочери неугодного…