В этот раз не просто пауза, а выразительное молчание.
—Она дочь Форана из рода Бьен,— пояснил Кирстен.
Раздался очередной шумный вздох и ошарашенное:
—Скажи, что мне послышалось.
Кир промолчал.
Я замучилась считать паузы — это раз. Разговор мне совершенно не нравился — это два. Нет, отмахнуться и погрузиться в беспамятство уже не хотелось, хотелось вмешаться, возмутиться, сказать… Я заворочалась, попыталась собраться с силами, но… не вышло.
Крист заговорил спустя минут пять, не раньше.
—Вшивый гоблин… А я-то голову ломал, с чего это ты делами наших драгоценных соседей так заинтересовался. Как она здесь оказалась?
—Спрятали её. От Уйлима и его сторонников.
—Да это-то ясно,— фыркнул Крист.— Я не понимаю, почему мы не в курсе!
—Лаун так же отреагировал,— заметил Кир с усмешкой.
—Что? Лаун тоже не знал? Но как, тролль меня пожри, такое возможно?! В эту загаженную драконами академию только с разрешения Ордена принимают! Или я путаю?
Он не путал.
—Господин первый министр Верилии не поскупился. Я когда размер взятки от Морвена услышал…
Договорить боевику не дали, Крист перебил:
—Как давно ты об этом знаешь?
—С первого дня.
Новая пауза была заполнена возмущённым сопением. Причём это не Крист сопел, а я.
—Я не мог не поинтересоваться девушкой, которая целых семь минут против меня держалась. Причём я не на минимуме бил.
—Почему ты не сказал нам?— Крист не злился, но был возмущён до крайности.
—А зачем? Эмелис не виновата, что её отец на королевский трон позарился. К тому же она маг, а мы своих не выдаём.
—Врёшь,— фыркнул собеседник.— Просто признайся, что сразу глаз на неё положил.
—Нет, не сразу. Недели через полторы. И вообще… не думал я, что всё так получится.
—Не думал он…— фыркнул Крист.
Новая порция тишины уже не раздражает — бесит! И хотя прекрасно понимаю, что сон, что не взаправду, но… так хочется отвесить одному синеглазому брюнету пощёчину — аж рука чешется!
Глаз положил! Всё знал! За нос меня водил!
«Эмелис, нам нужно объединиться,— мысленно передразнила я.— Это единственный вариант, и он, на мой взгляд, неплох. Ты помолвлена, я тоже связан обязательствами. Эмелис, нам обоим не до романов. Притвориться парой труда не составит!»
Ведь так он говорил? Так?!
Лгун!
—Действительно не думал,— сказала темнота голосом Кирстена.— Но когда она оказалась в моих объятиях… Крист, ты не представляешь. Она такая тёплая, такая необыкновенная.
—Избавь меня от этих подробностей,— сказал визитёр ровно.— Я уже догадался, что тебе совсем башню снесло. Жениться на дочери Форана из рода Бьен! Да отец тебя…
—Переживу,— ответил Кир.
—Не сомневаюсь,— отозвался тот, второй, чьё имя… дохлый тролль, это ведь Кристон. Наследный принц Дурбора!
—Значит, отцу пока не говорим,— резюмировал Кристон.— Форан тоже ещё не в курсе дел, верно?
—Морвен докладывает лишь о том, о чём разрешаю я.
—Как тебе удалось?— изумился наследник.— Что ты наобещал?
—Ничего не обещал. Сначала просто за горло взял, потом перед архимагом защитил. Убедил Лауна, что Морвен не за взятку, а из идеалистических соображений Эмелис в нашей академии прячет. Теперь ректор совсем ручной.
—А Лаун?
—Что Лаун?
—Только не говори, будто наш архимаг не хотел девчонку твою заграбастать. Она же… как ты сказал? Защитница хорошая?
—На данный момент она лучший маг-защитник в королевстве,— подсказал Кир.— Но Лаун руки не тянул.
—Почему?
—Ну как тебе сказать… Когда Лаун появился в академии, я был несколько расстроен. И очень зол.
Опять пауза и тихий, но очень выразительный смешок в довершение.
—Растёшь, брат.
Боевик на реплику не среагировал. Он заговорил о другом:
—Крист, я вызвал тебя не только потому, что ты единственный, кто не донесёт отцу. Мне помощь твоя нужна.
—Ага, и я даже догадываюсь какая. А ещё подозреваю, что на семейном совете мы тебя нескоро увидим. И на заседаниях по Верилии — тоже.
—Нет, на заседаниях по Верилии как раз буду. А семейные советы — это да, это без меня.
—Боишься, что украдут?— усмехнулся наследник.
—Боюсь, что обидят,— пояснил Кир. Причём интонация была… пугающей.
А я по-прежнему злилась.
Как он мог? Как он посмел так со мной поступить? Он же врал! За нос водил! Лицемерил! Нарочно целовал так, что мурашки по телу и мир перед глазами кружится! Заманивал! Завлекал в хитро расставленные сети!
И все эти «любимая», это… это… по-настоящему? О Всевышний!
—Ладно, я всё понял,— сказал наследник.— Но давить надо осторожно. В прошлый раз ты слишком рьяно Форана защищал, перегнул. Отец до сих пор бесится.
—Да, знаю,— выдохнул Кир.
—Знать — мало,— отозвался визитёр.— Знанием нужно уметь пользоваться…
Кирстен фыркнул. Сказал, помедлив:
—Крист, ещё одна просьба.
—Слушаю.
—С газетчиками побеседуй.
Послышался лёгкий шелест бумажных страниц. Кажется, кто-то кому-то вчерашнюю прессу показывает.
—Хорошо, сделаю,— ответил Кристон.
И снова пауза! И шаги. И тихий щелчок дверного замка. Наследник нас покидает, не иначе. Вот только прежде чем уйти…
—Кир, кстати, а девчонка-то согласится?
—Не знаю,— ответил гад синеглазый.— Но отказа не приму.
Визитёр усмехнулся и… и всё.
Едва слышный стук — это Кирстен дверь прикрыл. Ещё один щелчок — это он замок запер. Шаги, пауза, лёгкий скрип казённого матраса, и горячее дыхание на моей шее.
И шёпот!
—Эмелис, любимая, ты спишь?
О Всевышний… да! Но я… я уже не уверена, что это только сон. Совсем не уверена!
—Ты спишь, и тебе снятся странные сны,— словно подслушав мысли, выдохнул боевик. И это не вопрос был — утверждение, почти приказ.
В следующий миг я почувствовала прикосновение к виску. Подушечки пальцев Кира стали очень горячими, но этот жар не принёс боли. Зато в голове начал нарастать гул — точь-в-точь как при применении заклятия сна. Ну и заклятия усиления наведённого сна, соответственно. Злость, которая бушевала в сердце, медленно гасла, веки наливались свинцом, реальность уплывала.
—Любимая, прости… Знаю, что неправильно, и клянусь — это в первый и последний раз.
Да, в первый и последний раз…
Стоп. Что он сказал?
Я попыталась сосредоточиться, но не смогла. Так бывает — кажется, вот-вот поймаешь суть, а она невероятным образом ускользает, а тебя накрывает тёплым пушистым одеялом и утягивает либо в беспамятство, либо в другой сон…
—Прости, но так надо. Я бы тебе всё рассказал, но ты неугомонная. Ты же… истолкуешь всё по-своему. Опять шарахаться начнёшь или вообще сбежишь. А я этого не перенесу.
Его пальцы скользнули вниз, ласково пробежались по щеке и шее. Кир коснулся моего ушка губами, сказал совсем тихо:
—Я сам решу эти проблемы, слышишь?
Слышу, но ответить не могу. И проснуться не могу… Преодолеть туман, который заволакивает сознание,— тоже.
—Всё сон, любимая…— продолжал нашептывать брюнет.— Всего лишь сон… К утру он забудется, а ты перестанешь хмуриться и снова начнёшь улыбаться. И всё будет хорошо. Слово принца.
Да, всё будет хорошо. Всё непременно будет хорошо. Слово… слово кого? Нет, нет, мне чудится. Мне снится…
Я проснулась в очень дурном расположении духа. Ещё до того, как распахнула глаза, осознала — я зла! Зла невероятно! Ладони сжались в кулаки, ногти болезненно впились в кожу. Дыхание сбилось.
Потом-таки открыла глаза, обвела комнату взглядом. И вздрогнула, заметив на письменном столе нечто громоздкое — что именно, в утреннем мареве, да ещё при задёрнутых шторах, не разглядеть. Но вчера громадины не было, точно-точно!
Поёрзала, пытаясь устроиться поудобнее, не сразу сообразив — меня нервирует тот факт, что нечто тяжёлое давит на бёдра, а спине слишком жарко.
Поёрзала снова. Медленно, не без труда, перевернулась на другой бок и нос к носу столкнулась с Кирстеном.
Боевик спал. Причём прижавшись ко мне, водрузив руку на мои бёдра и сбросив плед. Последнее стало причиной того, что взгляду предстало не только лицо с идеальными чертами и колючей порослью на щеках, но и обнажённый торс.
В голове мелькнула мысль: Кир слишком мощный для мага, сейчас он больше на воина элитного гарнизона похож. И я, пожалуй, могла бы восхититься телом сообщника, если бы не одно но — при взгляде на Кира моя злость усилилась.
—Опять фырчишь?
Снова вздрогнула. Оказывается, кое-кто уже не спит, а просто притворяется, да?
—Эмелис, любимая…
—Посмотри на меня,— потребовала тихо.
Брюнет шумно вздохнул и распахнул глаза.
Какие они всё-таки потрясающие… пронзительно-синие, в обрамлении коротких чёрных ресниц. Вероятность утонуть близка к абсолюту, но…
—Что случилось, любимая?
Хороший вопрос. Вот только ответ на него до невозможности глупый. Дохлый тролль! Я же сейчас себя такой дурой выставлю! А не сказать не могу, потому что иначе лопну от возмущения.
—Мне сон приснился. Ужаснейший сон! Ты… ты… такую гадость совершил!
На последнем слове голос сорвался, выдав все мои эмоции.
Боевик тут же нахмурился, поджал губы, а глаза… они как будто виноватыми стали. Может, поэтому Кир снова их прикрыл, а?
—Какую гадость?— переспросил сообщник хрипло.
—Ты мне врал! Ты… ты…
Нет, это невозможно. Это просто невозможно и глупо донельзя! Ведь сон! Только сон, и в этом никаких сомнений, потому что… ну не мог наследный принц появиться в общаге дурборской академии магии! И вообще…
Давным-давно доказано: сон — это производная подсознания. Именно там, в подсознании, скапливаются страхи и проблемы, думать о которых человек отказывается. Когда уровень тревоги достигает пика, когда подсознание становится неспособно удерживать дурные мысли, приходят сны. Бредовые, но очень реалистичные…
Я запретила себе думать об отце. Я запретила себе любопытство в отношении Кира. Ещё запретила себе вспоминать о том, сколь несладко мне пришлось вначале — одно только предательство Дирры чего стоило. И это лишь малая часть моих «запрещено».