—Кир!
Синеглазый снова подбросил вверх — то ли дурачась, то ли в самом деле поудобнее перехватывая. Я же оплела руками его шею и нахмурилась.
—И куда ты меня несёшь?
—В общагу, куда ж ещё?
Норт, который стоял всего в двух шагах, закатил глаза.
—Ну вот, опять…— устало пробормотал он.
Что, неужели сильнее всех представления ждал?
Как вскоре выяснилось — нет. Норт отирался у самого крыльца по просьбе Кира. Должен был страховать от моего гнева. Нормально?
Синеглазый деспот легко спустился по ступеням, одарил притихших коллег снисходительной улыбкой и свернул влево — собственно, к дорожке, которая ведёт к мужской общаге. То есть он не шутил?
—Господин Канг будет недоволен,— заметила я тихо. Уж кто-то, а тренер прогульщиков не терпит.
Реакция Кирстена была вполне предсказуемой:
—И что?
Я пожала плечами и лишь теперь сообразила — Кир ведь тоже к скандалу готовился. Дохлый тролль! Когда это я дала повод думать, будто наделена столь скверным характером? Правда, задать этот вопрос вслух не решилась, ибо память услужливо подсунула пару эпизодов. Например, пощёчину, извиняться за которую по-прежнему не собиралась.
Кирстен шагал уверенно и быстро, не обращая ни малейшего внимания на удивлённые взгляды и понимающие улыбки. Шаг сбавил лишь тогда, когда проходили мимо административного корпуса. Просто на крыльце ректор внезапно нарисовался…
—Господин Кирстен!— изумлённо окликнул жабообразный.— Госпожа Эмелис!
—Господин Морвен,— ответил боевик учтиво.
Я промолчала. Не из благоразумия, просто струсила чуть-чуть.
Кир отвесил ректору положенный кивок и продолжил путь. А в спину прилетело:
—Господа студенты! Как это понимать? У вас занятия ещё не закончились!
Сообщник даже ухом не повёл, чем спровоцировал вполне законный вопрос:
—Кир, зачем ты его дразнишь?
—Привычка.
Я недоумённо изогнула бровь, а брюнет ухмыльнулся и пояснил:
—Видишь ли, любимая, когда я только поступил в академию, Жаба вызвался шпионить и докладывать моему отцу. Сама понимаешь, не узнать об этом я не мог, не возмутиться — тоже. С тех пор старательно изображаю неприязнь к ректору, а он терпит.
—Погоди. Что значит «изображаю»?
—Ну неужели ты думаешь, будто я мог допустить подобную слежку? Тем более мы с отцом договорились, учёба здесь — шесть лет свободы, а дальше…
Дохлый тролль, как знакомо.
—И что ты сделал?
—Пробрался в кабинет ректора и при помощи одного отличного парня с факультета универсальной магии перенастроил почтовый портал. Теперь все письма, адресованные моему отцу, попадают ко мне. А я их переписываю и…
Я не смогла сдержать улыбку, хотя отцу Кира искренне посочувствовала. Равно как и Жабе.
—А что будет, если твой отец узнает об истинном положении вещей?
Кир ответил в духе одного пустынного народа, чья хитрость в легенды вошла.
—А что будет, если… твой папа узнает?
Мне поплохело, причём по-настоящему и сильно. Я прекрасно понимала, что папа присматривает, что ему докладывают, пусть не обо всём, но тем не менее, но ответ, который давала самой себе — папа политик, он поймёт,— застрял в горле.
Да, папа политик, но регулярные визиты в мужское общежитие — это перебор. Хуже того, я не смогу их объяснить!
—Кир!— выдохнула уже в панике.
А брюнет как раз на крыльцо общаги внёс и вознамерился поставить на ноги. И поставил бы, если б не мёртвая хватка, которой в его шею вцепилась.
—Мелкая, да не волнуйся ты так…— вздохнул боевик. После подмигнул, исхитрился открыть дверь, не уронив при этом излишне взволнованную девицу, и понёс наверх.
И только когда за нами закрылась дверь его комнаты, признался:
—Эмелис, всё хорошо. О тебе Морвен лишнего не болтает.
—Откуда знаешь?
Синеглазый подарил ещё одну улыбку и не ответил.
Я могла допытаться, вытрясти из сообщника подробности, но делать этого не стала. Зачем? Кир не врёт, я точно знаю, а остальное… О Всевышний, кажется, теперь поняла, почему всё вот так, почему упустила контроль над ситуацией.
—Любимый, ты дурно на меня влияешь.
Боевик изобразил удивление и осторожно поставил на ноги. Тут же стянул с меня шапку и занялся застёжками шубки. Что и требовалось доказать!
—Кир, прекрати.
Я попыталась отвести его руку, но вместо желанной свободы получила крепкие мужские объятия и лёгкий поцелуй в губы.
—Любимый, ты дурно на меня влияешь,— повторила чуть тише, потому что… голос от этого мимолётного поцелуя ослаб.— Прекрати вмешиваться в мои дела. Прекрати решать проблемы, которые надлежит решать мне.
В глубине синих глаз вспыхнули едва заметные искорки. Гнев? О Богиня, с чего бы?
Зато голос Кира прозвучал подчёркнуто мягко:
—Эмелис, вынужден напомнить, ты — моя девушка. Поэтому я решал, решаю и буду решать проблемы, которые ты наивно считаешь своими. И это не обсуждается.
Хорошо, что руки боевика по-прежнему талию сжимали, иначе я бы непременно осела на пол.
—Любимый, это возмутительно!
—Аргументы?— Он стал непривычно серьёзным и строгим.
Впрочем, лгу. Я уже видела такого Кира — в столовой, когда он объяснял сокурсникам пагубное влияние любопытства; на арене, когда с Кангом, а после с Кейном разговаривал; и перед женской общагой, когда бои запрещал.
Разговор грозил перерасти в ссору, а ругаться не хотелось. Поэтому набрала в грудь побольше воздуха, сказала со всем спокойствием, на какое была способна:
—Кирстен, если так пойдёт и дальше, то по возвращении в Верилию меня сожрут.
—А жених на что?— парировал синеглазый.
Сказать, что Рид не из тех, кто готов решать мои проблемы? Ну это ещё одна ложь, если честно. Вот только…
—Кирстен, пожалуйста…— Да, иных аргументов у меня не нашлось.
Боевик выпустил из капкана и снова застёжками моей шубки занялся. После опустился на колени и принялся пряжки на сапогах расстёгивать. Я смотрела на его манёвры с немым укором. Сопротивляться было страшновато.
—Эмелис, посмотри на вопрос с другой точки зрения,— покончив с пряжками, сказал синеглазый. Снова поднялся, снова обнял.— После академии ты вернёшься в свет. И если здесь, среди магов, существует некое подобие равноправия, то там равноправием и не пахнет. Какой бы сильной и самостоятельной ты ни была, тебе всё равно придётся подчиняться мужчинам. Сперва отцу, после мужу. Поэтому… привыкай.
Дохлый тролль! Ну зачем? Зачем напоминать о грустном?!
—Хочу замуж за мага,— сама не ожидала, что скажу такое.
—За меня пойдёшь?— тут же отозвался сообщник. Уголки красиво очерченных мужественных губ дрогнули в улыбке.
—Нет.— Я ухватила брюнета за ворот меховой куртки, чтобы тут же сжалиться и заняться разматыванием его шарфа. Это снаружи холодно, а в общаге ужас как жарко.— Прости, Кирстен, но ты слишком похож на моего отца. Не внешностью, характером.
—То есть?— заинтересовался брюнет.
Думаю, рассчитывал услышать комплимент, но я сказала правду:
—Ты тиран, Кирстен.
—А если тренировки разрешу?— вмиг нашёлся он.
Я не выдержала, улыбнулась.
—Мелкая, я не шучу.
—Ты сперва разреши…
Я не верила! Не думала! Не ожидала! И даже ущипнула себя, когда Кир наклонился и зашептал, едва не касаясь моих губ:
—Эмелис, любимая, я был неправ и слишком резок. Ты маг-защитник, ты не можешь без боёв, и я не имею права лишать тебя этого удовольствия. Поэтому сражаться ты будешь, но атаковать тебя буду я, и только я. Потому что смотреть, как на тебя нападают другие, не могу, а выходить против нашей с тобой спайки никто не хочет.
Минуту назад Кир напомнил о будущем, в котором многое станет невозможным. Наверное, именно поэтому сделала то, что… не запрещено этикетом по той лишь причине, что составители свода правил даже вообразить подобный поступок не могли.
Я лизнула его губы.
Пронзительно-синие глаза потемнели столь резко, что едва не отпрянула с испугу. Вернее, я попыталась, но Кир удержал.
—Любимая,— сипло сказал он и… и на этом слова кончились.
Полчаса, не меньше, я плавилась в объятиях сообщника, понимая всю тяжесть своего проступка. Жалела ли о содеянном? Нет, ни капли.
А много позже, когда Кирстен успокоился, а я, наконец, научилась дышать и осознала себя, боевик спросил:
—Эмелис, а ты? Почему ты решила уступить?
Я покачала головой и промолчала. Не могла сказать — слишком велика вероятность нового допроса, который ни к чему хорошему не приведёт.
Я отказалась от боёв, потому что слишком хорошо поняла, что такое страх за близкого человека. Да, газетчики и скупая статья о событиях в Верилии открыли глаза. Я ведь тоже просила отца: остановись, не делай, не надо! Он не послушал. А что теперь?
Он там, под прицелом, а я здесь, в недосягаемой дали. Сижу и боюсь, что удар достигнет цели, станет фатальным. Я никому не пожелаю испытать такой ужас. И если ощущения Кирстена хоть на сотую долю близки моим… да пропади они, эти бои, пропадом! Обойдусь!
Глава 13
—М-м-м… вкуснотища…— протянула Милли восторженно. Даже глаза от удовольствия прикрыла.
Я улыбнулась, тоже конфету взяла. А прежде чем успела отправить в рот, услышала:
—Эмелис, я никогда таких не ела! Это же сказка!
Опять улыбнулась, потому что наши с Милли ощущения полностью совпадали. И это несмотря на то, что подруга росла в одном из провинциальных городов Дурбора, а к моим услугам были все лучшие кондитеры Верилии.
Кир превзошёл всех. Уж не знаю, где он раздобыл ту корзину, но шоколад и впрямь волшебным был. Впрочем, кремовое мороженое, с которого началось моё сегодняшнее утро, ещё вкусней, не зря в мужской общаге ночевать осталась.
И хотя боевик отпирался, я точно знала — Кир за лакомством через стационарный портал ходил. Небывалая наглость, если честно. Одно дело, когда по важным вопросам порталом пользуется, и совсем другое — тратить запас магии на доставку мороженого. И куда только Морвен глядел? Ведь переход в его ведомстве.