Стать сильнее, — напомнил он себе, глядя на ядовитую зелень, ползущую к вражеским стенам. Любой ценой. Цена становилась все яснее с каждым днем. И она была грязной, липкой и пахла химической смертью. Он вытер ладонь о плащ, но ощущение скверны осталось. Маг Кайто жестом растворил каменную плотину, и основной поток с шумом устремился вниз, подхватывая и неся с собой ядовитую заразу. Задание было выполнено. "Легкий денек" оказался глотком из чаши с отравой. И Атос сделал этот глоток.
Пока Атос наблюдал, как яд распространяется, постепенно растворяясь в воде, возле глаза что-то мелькнуло. Он инстинктивно отпрянул, но было поздно. Переведя взгляд, он увидел застывшую в воздухе арбалетную стрелу. Точнее, капитан Ханос держал ее рукой прямо перед зрачком Атоса, пальцы сжали древко в сантиметре от его лица.
— Ай, — неспешно протянул Ханос, почесывая затылок другой рукой. Его глаза, холодные и острые, как лезвия, метнули взгляд в сторону кустарника на противоположном берегу. — Все-таки мы не одни тут, пацаны. Вылезайте, не стесняйтесь.
Из-за деревьев и камней, словно тени, материализовались фигуры воинов в потрепанной, но узнаваемой вражеской форме. Их было не меньше тридцати. Лица искажены яростью. Один, коренастый мужчина с секирой, шагнул вперед.
— Ублюдки! Воду отравили! — его хриплый крик прозвучал как сигнал.
Под этот возглас все тридцать клинков с лязгом вышли из ножен. Одновременно, словно по незримой команде, мечи группы Ханоса тоже обнажились. Звук был иной – короткий, слитный, смертельно холодный звон закаленной стали. Элита встала в полукруг, спина к спине, лица бесстрастны. Атос почувствовал, как сжалось все внутри.
— Парень, — Ханос хлопнул его по спине, слегка подталкивая вперед, навстречу нарастающему гневу врага. — Твой выход. Давай, покажи на что способен. Не подведи старика.
Рука Атоса дрогнула. Пальцы нащупали знакомую текстуру рукояти. Он медленно, почти нерешительно, вытащил катану из ножен. Сталь клинка зазвенела – низко, протяжно, с каким-то чужим, нездешним отзвуком. В воздухе вдруг повеяло ледяным сквозняком, хотя ветра не было.
На лицах элитных воинов, этих непробиваемых "орлов", мелькнуло мгновенное удивление, сменившееся настороженным интересом. Их взгляды прилипли к катане Атоса. Они разглядели проклятую катану Атоса.
— Проклятый клинок? — пробормотал кто-то из гвардейцев Ханоса, едва слышно. До этого момента они просто не удостаивали оружие новичка вниманием. Теперь же их взгляды, полные внезапного понимания, скользили от катаны к лицу Атоса и обратно.
Вражеские солдаты тоже замерли на мгновение, почуяв недоброе. Но ярость пересилила. С диким воплем первый из них, тот самый коренастый с секирой, бросился на Атоса. За ним ринулись еще трое.
Атос стоял, чувствуя леденящий холод, идущий от рукояти с мерцающими рубиновыми глазами змеи в руку, а затем во все тело. В ушах зазвучал чуждый шепот. Он видел ярость в глазах нападающих, слышал их крики, но все это казалось далеким, словно происходило под толщей воды. Его собственное дыхание замедлилось. Мир сузился до катаны в руке и приближающихся силуэтов. Он принял стойку, которую отрабатывал до изнеможения на плацу. Рука с проклятым мечом поднялась сама собой. И когда первый враг был уже в двух шагах, занося секиру, Атос сделал шаг навстречу. Его удар был неестественно резким, точным и невероятно быстрым. Стальной клинок с черной змеей у гарды прошел сквозь кольчугу и плоть, как сквозь дым. Не было привычного лязга или стука. Только короткий, влажный звук и тишина, наступившая следом.
— Убил... — Прошептал Атос, его голос был чужим, прерывистым. Он смотрел не на рассечённый труп нападавшего, а на свою катану. Дрожащие пальцы сжимали рукоять с пульсирующими рубиновыми глазами змеи. И там, у самого основания клинка, где только что была цифра «1» цвета запекшейся крови, теперь мерцала, будто только что нанесенная, двойка – та же темная, почти черная, но неоспоримо «2». Ледяной холод от рукояти пронзил руку, смешиваясь с внезапной тошнотой. Клинок будет напоминать... Очередное убийство... — пронеслось в оцепеневшем сознании. Каждое число – клеймо, отметина на его душе.
Команда Ханоса не спешила вступать в бой. Они стояли, наблюдая за Атосом и перешептываясь, их взгляды скользили от него к зловещей гарде и новой цифре. Ханос сделал резкий, отрывистый жест рукой – пальцы сжались в кулак с оттопыренным большим пальцем, направленным вниз. Приказ был ясен: Стоять. Не двигаться. Они замерли, как статуи, лишь глаза следили за юношей и окружающей бойней.
— Хорош, малой, — голос Ханоса прозвучал почти одобрительно, но в его единственном глазе не было тепла, лишь холодная оценка. Он хлопнул Атоса по спине, и в тот же миг его тело исчезло с места. Не было рывка – было мгновенное перемещение, сгусток смертоносной тени. Он материализовался за спинами самой плотной группы врагов, словно вырастал из воздуха. Его простенький меч – невзрачная полоса стали – взметнулся. И трое воинов, что секунду назад яростно сжимали оружие, буквально разлетелись на куски. Не было крика, только влажный хруст и шлепок падающих обломков плоти и костей на землю. Все произошло быстрее, чем кто-либо успел моргнуть.
Команда Ханоса поняла его намек без слов. Как стая голодных волков, они ринулись в бой. Но не вперед, а мимо Атоса, оставляя его позади, словно ненужный уже инструмент. Они не сражались – они уничтожали. Их движения были безупречным смертоносным танцем: каждый шаг, каждый взмах клинка – максимально эффективен. Латы врагов рвались, как бумага, щиты раскалывались, мечи ломались. Единственное, что успевали делать солдаты противника – это издавать короткие, отрывистые вскрики ужаса и агонии, прежде чем их настигала безжалостная сталь. Это была не битва, а механическая бойня. Воздух наполнился звоном металла, хлюпающими ударами, криками и густым, медным запахом крови. Лишь два мага оставались позади молча наблюдая за этой картиной
Атос стоял посреди хаоса, словно островок тишины. Он смотрел на цифру «2» на своем клинке, чувствуя, как холод оружия проникает глубже, в самое нутро. Дрожь в руках не проходила. Вокруг него ревела смерть, которую сеяли «орлы», а он застыл, глядя на кровавый счетчик в своей руке, навсегда изменившийся с «1» на «2».
Бойня прошла быстро и безжалостно. Никто из отряда Ханоса даже не поцарапан – лишь их латы и плащи были забрызганы темной, быстро засыхающей кровью, да на земле остались бесформенные остатки того, что минуту назад было вражеским отрядом. Воздух гудел от внезапной тишины, нарушаемой лишь тяжелым дыханием Атоса и скрипом доспехов «орлов», стряхивающих кровавые капли.
— Дальше двигаем, — окликнул Ханос, коротким движением тряхнув клинок, с которого на землю упало несколько алых струек. Его голос был ровен, будто они только что вышли на прогулку.
— А мы разве не закончили? — спросил Атос, его рука все еще дрожала, когда он с усилием вкладывал катану с пульсирующей двойкой у гарды в ножны. Холод от рукояти все еще лился по его руке.
— Говорю же, поднасрать надо, — усмехнулся Ханос, поворачиваясь к нему. — Мы сделали лишь поло...
Его голос был заглушен резким, оглушительным взрывом. Небольшой, но яростный огненный шар рванул чуть в стороне от места недавней бойни, метрах в двадцати от них. Земля содрогнулась, взметнув фонтан грязи и щепок. Элитные воины мгновенно сгруппировались, щиты наготове, но атака была не по ним.
Когда клубы едкого черного дыма рассеялись, их взглядам открылось зловещее зрелище. Вонзившись в толстый ствол старого дуба почти до середины, дрожал наконечник копья. Но это было не обычное оружие. Оно было выковано целиком из черно-матового металла, не отражавшего свет. От него веяло неестественным холодом, а земля вокруг точки удала слегка покрылась инеем. Казалось, даже звуки вокруг приглушились рядом с ним.
— С крепости прилетело? — резко спросил маг в темно-синей робе, его глаза сузились, когда он зыркнул в сторону далеких зубчатых стен. Теперь на одной из башен виднелось слабое движение.
— Походу, Кайто, — отозвался Ханос. В его единственном глазе не было страха, лишь холодный расчет. Ловким движением он достал из ножны на бедре не метательный нож, а скорее длинный, тяжелый кинжал с широким лезвием. — Щас ответочку пришлем. Сувенирчик.
Не колеблясь ни секунды, Ханос прижал большой палец левой руки к острому кончику клинка и с силой провел вниз. Ярко-алая кровь тут же выступила из разреза. Он поднес окровавленный палец к плоской стороне кинжала и быстро провел по нему, оставляя короткий, дымящийся кровавый рунический знак. В тот же миг кинжал вспыхнул ярко-оранжевым светом, залив все вокруг нереальным сиянием. Казалось, само лезвие стало раскаленным добела.
— Лови, сволочи! — рявкнул Ханос и с мощным, раскручивающим движением всего корпуса метнул пылающий кинжал в сторону крепости. Оружие не полетело по дуге, как ожидал Атос. Оно растворилось в воздухе сразу после броска, словно раскаленный уголь, брошенный в воду, оставив лишь искристый шлейф.
Наступила напряженная тишина. Отряд замер, уставившись вдаль. Ханос поднес окровавленный палец ко рту, облизал его и, все еще держа капли крови на коже, громко щелкнул пальцами.
В ответ с далекой крепости донесся глухой,сдавленный хлопок, больше похожий на удар гигантского молота по наковальне. Атос перевел взгляд и увидел: у основания одной из высоких сторожевых башен взметнулось облако пыли и дыма. Камни рухнули внутрь, оставив зияющий черный провал. Башня не рухнула, но теперь из ее раны валил густой черный дым, как из трубы кузницы. Тихий, едва слышный звон треснувшего колокола донесся через поле.
— Ну вот, — обернулся Ханос к отряду, на его лице играла довольная, хищная усмешка. Он показал им свой окровавленный палец. — Теперь они знают, что мы тут. Пора двигаться, пока не прислали чего посерьезнее этого игрушечного шишака. — Он кивнул в сторону черного копья, все еще леденящего ствол дуба.
Группа с Атосом быстро растворилась в густой чаще леса. Они почти бегом добрались до спрятанной повозки и молниеносно забрались внутрь. Кони рванули с места. Атос втиснулся на скамью, машинально прижимая ножны с катаной к себе. Ледяное эхо от рукояти и навязчивое ощущение цифры «2» под кожей ножен не отпускали.