Еще один шаг, — мысленно отметил он, сжимая ножны. Еще одна цифра. Но и еще один шаг к письму. К Рио. К спасению.
Тяжелое молчание в повозке прервал низкий голос гиганта Борка. Он уставился на Атоса:— Капитан, этот хоть получше прошлых будет? Или опять... — многозначительный хмык. — ...клинок до Академии не донесет?
Ханос, устроившись в углу, медленно набивал трубку. Чиркнул кресалом. Затянулся. Струя едкого дыма заволокла его лицо.— Как видишь, Борк, — голос Ханоса был спокоен, но его единственный глаз пристально изучал Атоса. — Проклятый клинок – редкость. Не каждому за всю жизнь такой выпадает. А у парня – есть. И главное – он с ним справляется. Быстро растет. — Он выпустил дым колечком. — Но одного боя мало. Надо понаблюдать. Зарегистрировать пару заслуг по-настоящему. Тогда и выпишем то самое письмо в Рио. Обещанное.
Атос напрягся. Он знал об этом плане – письмо в элитную Академию Меча и Магии было его единственным легальным шансом сбежать с этого адского фронта. Ханос намекнул на это еще вчера, после мясорубки. Но "зарегистрировать заслуги"? Значит, впереди еще бои... и новые цифры на клинке. Цена спасения росла.
Борк громко фыркнул, его каменное лицо дрогнуло в подобии усмешки:— Ну да, наш капитан – благодетель! — Сарказм капал с каждого слова. Он грубо ткнул пальцем в сторону Ханоса. — Старый шрам ноет, вот и таскает с фронта всякую мелюзгу с горящими глазами да проклятыми железяками. Чтоб не померли как... — Борк резко замолчал, будто споткнувшись о запретную мысль. Его взгляд на мгновение стал отстраненным. — ...как другие. Письмо в Рио – его способ. Шанс. Но академия не приют для нищих. Даже с письмом от Одноглазого тебе надо будет доказать, что ты не мусор. А клинок... — он мрачно кивнул на ножны Атоса, — ...свои козыри добавит. Там такие... особенности ценят. Иногда. Если сумеешь им не перерезать глотки конкурентам в первую же ночь.
Ханос ничего не сказал. Он лишь снова затянулся, его взгляд скользнул по шраму, скрытому под воротником туника – старому, тянущемуся через шею. В его молчании была тяжелая, знакомая боль. Он видел слишком много юнцов, сгоревших в топке войны. Спасти хотя бы одного... Но Академия Рио – не приют. Письмо откроет дверь, но не гарантирует место. И проклятый клинок Атоса, с его растущей цифрой, будет и его пропуском, и проклятием.
— Покажи, что стоишь шанса, малой, — наконец произнес Ханос, его голос был тише, без привычной издевки. Он смотрел прямо на Атоса. — Заработай свое письмо. Дай мне повод его написать. А там... — он тяжело вздохнул, выпуская дым, — ...посмотрим, справишься ли ты с Рио.
Атос сжал ножны так, что пальцы онемели. Холод клинка смешивался с горечью и жгучим желанием получить этот шанс. Ханос видел в нем искупление своей старой боли. Академия Рио маячила как единственный свет. Но путь к ней лежал через тьму новых цифр на клинке. Каждая – плата. Каждая – шаг в бездну. И он готов был платить. Ради письма. Ради спасения. Он лишь глубже вжался в скамью, чувствуя вес взглядов, холод стали под рукой и неотвратимость кровавой цены за свой билет в жизнь.
Глава 12 Учиться Убивать
— Приехали, — глухо бросил возничий, спрыгивая с облучка. Повозка остановилась на краю невысокого холма, открывавшего мрачную панораму. Теперь Атос и Ханос стояли на холмистом поле, казалось, в двух шагах от вражеской крепости. Гигантские зубчатые стены вздымались в пасмурное небо, нависая над полем угрожающей тенью. До самых ворот оставалось не больше трехсот шагов. Атосу стало не по себе от этой близости. Казалось, вот-вот закричит часовой на стене.
— Ну, вообще, тут ты навряд ли понадобишься, — Ханос хлопнул Атоса по плечу, одновременно ковыряя землю носком тяжелого сапога. Он кивнул в сторону двух магов, уже копошившихся у заднего борта повозки. — Тут уже работа специалистов. Чистая магия. — Ханос оглянул через плечо Кайто в темно-синей робе и желтоволосого парня, достававших из потертых кожаных сумок нечто, похожее на толстые пергаменты.
— Ну, начинаем тогда, — тихо, но четко произнес желтоволосый маг. Его голос был спокоен, как поверхность глубокого озера. Из сумки он аккуратно извлек стопку плотных, желтоватых листов пергамента. На каждом жирными, угольно-черными линиями был выведен сложный магический знак – руна. Они выглядели не просто нарисованными, а выжженными в материале.
— Что это? — не удержался Атос, наблюдая, как желтоволосый маг сосредоточенно приложил кончики пальцев к одному из листов. По его рукам пробежала едва видимая дрожь концентрации, и тусклый свет маны начал струиться из ладоней, вливаясь в пергамент. Руны на листе вспыхнули густым темно-синим сиянием, словно изнутри заполняясь жидким сапфиром, а затем свет погас, оставив лишь чуть теплящееся послесвечение. Маг бережно положил активированный лист на землю рядом, словно это была хрупкая драгоценность, и немедленно взял следующий.
— Взрывные руны, — так же тихо ответил желтоволосый, не отрывая взгляда от работы. Его пальцы двигались с хирургической точностью. — Наступишь на такую – и от тебя мокрого места не останется. Чистая сила сжатия и разрыва. Никакого пламени, только ударная волна. — Он активировал еще один лист, синий свет на миг осветил его скрытое высоким воротником лицо. — Ставят их на тропах, у ворот... в местах скопления.
— Враги... получается, тоже такие могли поставить? — спросил Атос, озираясь по сторонам с новой опаской. Он машинально шагнул подальше от растущей стопки смертоносных пергаментов.
— Могут, — кивнул желтоволосый, аккуратно кладя очередной готовый лист. — Но это большая редкость. Чтобы понять глубинную структуру таких рун, стабилизировать поток маны в столь хрупком носителе... — он на мгновение поднял глаза, и Атосу показалось, что уголки его глаз чуть сморщились – намек на скрытую улыбку под высоким воротником. — ...нужно быть истинным профессионалом. В нашей крепости таких – пальцы одной руки. А ставить их так, чтобы не сдетонировали от первого же порыва ветра или шага мыши... — он едва заметно покачал головой, — ...это уже высший пилотаж. Считай, я тут один такой. Остальные колдуют над пушками да щитами. — Он взял последний лист из стопки, и синее сияние на миг озарило его сосредоточенное лицо, прежде чем погаснуть.
Желтоволосый маг закрыл глаза на мгновение, собравшись. Когда он открыл их, между ладонями уже клубился и переливался прозрачный сгусток маны, похожий на сжатую до плотности стекла бурю. Он не светился, но искажал очертания пальцев, как горячий воздух над раскаленными камнями. Маг плавно развел руки в стороны – и все активированные пергаменты, лежавшие на земле, дрогнули и плавно поднялись в воздух. Казалось, их подхватили невидимые нити, сплетенные из самого ветра.
— Финишная прямая, — тихо проговорил маг, и в его голосе впервые прозвучало легкое напряжение. Его пальцы совершили несколько точных, отточенных движений – словно дирижер, управляющий невидимым оркестром. Пергаменты, легкие, как осенние листья, но несущие в себе силу разрыва, понеслись вперед. Они летели низко над землей, обтекая кочки и кусты, словно обладая собственной хищной инстинктивностью.
Атос, затаив дыхание, следил, как темные прямоугольники скрываются в сумерках поля. Он видел, как один лист бесшумно опустился на пыльную колею дороги, ведущей к боковым воротам крепости – той самой, по которой, как знали разведчики, утром шли обозы с провизией. Другой аккуратно заскользил по траве, сливаясь с тенями у небольшого колодца, единственного источника воды для часовых на этом участке стены. Третий прилип, как тень, к основанию одинокого валуна у тропинки патруля. Каждый раз, когда лист касался земли, руны на нем слабо мерцали синим на долю секунды – сигнал активации от соприкосновения – и гаснули, становясь неотличимыми от камня или почвы.
— Меня Кейд зовут, — произнес маг внезапно, все так же тихо, не отрывая взгляда от последнего парящего листа, который он направлял к щели между камнями мостовой у самых ворот. — Три года назад сам закончил Академию Рио. Факультет боевой рунической инженерии и прикладной деструкции. — В его голосе, обычно бесстрастном, прозвучала слабая, но отчетливая нота гордости. Последний пергамент лег на место. Кейд опустил руки. Невидимый ветер маны рассеялся. На его лбу выступили мелкие капельки пота.
Атос почувствовал, как у него перехватило дыхание. Академия Рио! Выпускник! И он стоит рядом, запросто упоминает ее название! И смотрел он на свои смертоносные творения с холодной уверенностью мастера.
— Готово, — Кейд вытер лоб тыльной стороной ладони и повернулся к Ханосу. — Минимум пять залпов провизии или три ротации караула у колодца – и завтра у них будет очень шумное утро. Без потерь с нашей стороны. — Он кивнул в сторону крепости, где уже зажигались первые огоньки на стенах, не ведая о смертоносных гостях у своих ног.
— А зачем вы тогда пошли на войну? — удивлённо спросил Атос, вспоминая, что такие как Кейд могли попасть на фронт только по собственному желанию. — С вашим образованием вас же могли освободить от службы.
Кейд медленно повернул голову, и его глаза сузились в характерной ехидной усмешке:— Я — редкое оружие, мальчик. Таким как я за месяц на фронте платят годовые жалования некоторых капитанов. — Его взгляд скользнул по Ханосу, задерживаясь на потёртых эполетах.
— Ну-ну, не так уж и мало я получаю, — проворчал Ханос, тяжело опуская руку на плечо Кейда. Тот мгновенно стряхнул прикосновение, словно обжёгшись. Внезапно взгляд капитана резко метнулся обратно к крепости.
Там началось движение. Сотни солдат спешно вооружались — в их руках мелькали луки, копья, арбалеты, боевые топоры. Среди них выделялись фигуры в магических мантиях. Но более всего бросался в глаза их командир.
Мужчина в длинном изумрудно-зелёном пальто, расшитом золотыми узорами. Каждая пуговица на его камзоле была маленьким произведением искусства. Под верхней одеждой виднелась белоснежная рубашка и тёмно-зелёный дублет. Чёрные кожаные штаны заправлены в серебристые поножи, блестящие чуть выше колен. Белые перчатки подчёркивали аристократичность образа. Блондин с аккуратной бородкой, лет тридцати пяти. На спине пальто выделялся герб — скрещённые посох и арбалет, вышитые золотой нитью.