ой участок. Да и хорошо хоть одно – сам он никогда не нападает первым. Только отвечает ударом на удар. Или... молится. — Он с горечью плюнул в вонючую грязь под ногами. — Стоит как каменный идол. Но попробуй сунься к воротам под его взгляд... Словно самую душу прожигает.
Ханос не отвечал. Его взгляд был прикован к далекому паладину, купающемуся в луче неестественного солнца. В этой застывшей, озаренной фигуре было что-то древнее, неотвратимое и чуждое военной логике, как сама смерть или вера. Имперская армия уткнулась не просто в стены и солдат, а в живую, дышащую святостью стену. И Ханос понял с ледяной ясностью: это было страшнее любой осады, любого меча. Это была воля богини Света, воплощенная в стали и плоти.
— Мда... — протяжно выдохнул Ханос, набивая потрёпанную трубку крепким табаком. Дымок тут же унесло резким порывом ветра. — И с этим чудовищем мне сражаться придётся? — Его единственный глаз не отрывался от сияющей фигуры паладина. — Со своими ребятами-то вряд ли справлюсь, — он мрачно усмехнулся, вспоминая свой элитный отряд, застрявший где-то в тылу. — И приказ немедленный... Куда черти так торопятся? — Ханос глубоко затянулся, клубы дыма скрыли его лицо на мгновение.
— Пф, да они вечно куда-то спешат, — хрипло усмехнулся другой капитан, скидывая тяжелые нагрудные латы с явным облегчением. Его рубаха под доспехами была мокрой от пота. Он судорожно раскурил собственную трубку. — С этой горой доспехов мы вшестером не справились, а штабные уже карты разворачивают для похода за город. — Он махнул рукой в сторону темнеющих холмов за Алоем.
Ханос окинул взглядом группу: пять изможденных капитанов, не считая его самого.— А где шестой? — спросил он, хотя уже догадывался.
Капитан мотнул головой в сторону братской могилы за спиной паладина. Тот как раз поднялся во весь свой исполинский рост и положил ладони на эфес гигантского меча. Его золотая аура, казалось, вспыхнула ярче в предвечерних сумерках.— Жих... и все. Паладин... — Капитан резко провел ребром ладони ото лба до пояса. — Клинком — чик! — пополам. Кровищи... — Он сглотнул, бледнея под слоем грязи. — К городу еще должно подкрепление подойти. Думаю, тогда нас точно отбросят назад. Народ у нас... — он оглядел унылые костры, — побитый и обиженный. Сражаться никто не хочет. Так что мы тихо сваливаем. Первым — Жан, — он кивнул на соседа, который, прислонившись к мечу, дремал стоя, — потом я, потом остальные.
— Ясно, — почесал затылок Ханос. Он развернулся к своим подошедшим солдатам, но бросил через плечо колючую фразу: — Ну вы даёте... Чуть жарко стало — и уже на цыпочках к выходу. Классика.
В его голосе звучала знакомая дерзость, но в глубине единственного глаза мелькнуло что-то тяжелое — понимание, что эта стена, человеческая и божественная, может стать его последней битвой.
Атос замер в седле, его взгляд приковало к фигуре паладина. Он даже не спешился с Версаля, словно завороженный. Перед ним был не просто воин, убивший сотни солдат — он видел воплощение легенды, героя древних баллад. В груди Атоса вспыхнуло странное восхищение, смешанное с благоговейным страхом.
— Эй, земля зовет! — Кейд дернул его за рукав, поправляя высокий воротник, вновь скрывающий лицо. Лишь тускло-голубые глаза сверкнули из тени ткани. — Шевелись. Надо проверить периметр и двигаться. — Из его широких рукавов бесшумно выплыли прямоугольные листы пергамента. Они кружили в воздухе, как осенние листья, подхваченные невидимым потоком.
— Что конкретно нужно делать? — Атос наконец спрыгнул на землю. Версаль фыркнул, затем его тело расплылось тенями и растворилось в сумеречной почве, будто конь и не существовал вовсе.
— Скоро ночь, — прошептал Кейд. Его пергаменты замерли в воздухе, руны на них вспыхнули тусклым голубым светом — холодным и безжизненным, как свет гнилушек, — а затем погасли. Теперь взрывные заряды были активны. — Главная проблема — он. — Кейд резко ткнул пальцем в сторону стен, где гигантская фигура паладина, взобравшись на зубчатый парапет, слилась с силуэтами дозорных и каменными громадами. — Идеально было бы убрать его сразу... Но если не помешает — уже победа. Наша цель — вон там. — Он указал на холмистую местность вдали, где темные очертания холмов терялись в ночном тумане. — Обойдем город по болотам. Тише смерти, понял?
Атос кивнул, последний раз бросив взгляд на стену, где исчез сияющий воин. Герой или палач? — мелькнуло у него в голове, но времени на раздумья не было. Холодная тишина ночи, прерываемая лишь кваканьем лягушек в топи, звала вперед — в темноту, где их ждали мины Кейда и невидимая тропа к спасению.
Глава 16 Осада (1)
Ночью Кейд и Атос выдвинулись в путь – вдвоем, без лошадей, призраками скользя по промерзшей земле. Они обходили город широкой дугой, держась в сотнях метров от стен, пробираясь через кочковатые болота и заснеженные холмы. Абсолютная тьма, нарушаемая лишь редкими факелами на стенах Алоя, поглотила их. С неба вновь повалил густой снег, превращая мир в черно-белое марево, а колючий холод впивался в кожу сквозь мокрую одежду.
— Повезло, — прошептал Кейд, его голос едва слышен сквозь завывание ветра. Он присел на корточки у разбитой колеями дороги. — Рунных магов на этом участке нет. — Из его рукавов, словно вода из переполненного кувшина, бесшумно хлынули прямоугольные листы пергамента. Он расстилал их по грязи, покрытой первым снежком. Смертоносные бумаги исчезали под белым покровом, как ядовитые грибы в подлеске.
Атос стоял в стороне, ёжась от холода, его дыхание превращалось в парные клубы. Катана на поясе казалась ледяной.— А я тут обязательно нужен? — спросил он, наблюдая, как Кейд методично «засевает» дорогу.
Кейд не поднял головы, но из-под высокого воротника прозвучало ехидное хихиканье.— Ну, а вдруг врагов встретим? И много? Как я тут один-то отбиваться буду? — Он отряхнул перчатки от снега и грязи, вставая. — Нам еще к самым воротам подобраться надо, не забывай. — Его глаза, видимые в прорези воротника, мерцали в темноте. — Кстати, дальше – ползком. Во-о-он до туда. — Он указал на едва различимые зубцы стен вдалеке, тонувшие в снежной пелене.
Потребовалось около двух мучительных часов, чтобы преодолеть эти сотни метров. Они ползли по промерзшей земле, по колено в ледяной жиже болот, останавливаясь и замирая при малейшем шорохе с верхушек стен. Каждое движение в воде вызывало предательский плеск, заставляя сердца колотиться. Дозорные могли принять его за рыбу или выдру, но риск был огромен. Вода обжигала кожу холодом, проникая до костей. Но и Атосу, закаленному суровыми тренировками Экеса, и Кейду, видавшему виды убийце, это было знакомым испытанием.
— Ну, наконец-то, — выдохнул Кейд, едва слышно. Они стояли у подножия гигантских, почерневших от времени и сырости ворот Алоя. Вода по пояс хлюпала у их ног. Из рукавов Кейда, словно густая, вязкая смола, начали вытекать новые листы с рунами. Он брал каждый, прижимал ладонью в перчатке к мокрому дереву. Лист на мгновение вспыхивал тусклым, зловещим голубым светом – холодным, как свет далекой звезды – а затем гас, становясь невидимым. Последний лист остался в его руке, пульсируя тем же ледяным сиянием.— Готово, — прошептал Кейд, держа активированную руну перед собой, как факел в кромешной тьме. — Уходим. Быстро.
Атос и Кейд, промерзшие до костей, вернулись в лагерь ползком, обходя болота широкой дугой. Лагерь заметно опустел – потухшие костры, брошенный скарб, пустые места, где еще вчера стояли палатки. Ханос сидел в одиночестве у единственного живого огонька, мрачно тыча обгоревшей веткой в сырую землю, уже припорошенную снегом. Кейд и Атос молча уселись рядом, протягивая окоченевшие руки к жалкому теплу. Мокрая одежда тут же начала дымиться.
— Ну как, справились? — спросил Ханос, не отрывая взгляда от углей. Казалось, он искал в них ответы на невысказанные вопросы.
— Как по маслу, — отозвался Кейд. Он держал перед собой последний активированный лист, его тусклый голубой свет отражался в глазах, придавая взгляду хищное мерцание. — Трусливые крысы. За стены носа не высунут. — Он щелкнул пальцем по пергаменту. — Когда атака?
— Как эти оболдуи проспятся, — Ханос кивнул в сторону потемневших кострищ, где пьяные капитаны храпели вповалку, обнявшись, как братья по несчастью. Один из них сжимал в руке пустую флягу.
— Вы все вместе... на паладина? — спросил Атос, растирая руки у огня. От тепла по коже побежали мурашки.
— Ага, — Ханос набил трубку, его движения были медленными, почти ритуальными. — Силач. Посуровее графа Монтегю будет. — Он чиркнул кресалом, лицо на миг озарилось оранжевым светом. — Может, и костей не соберем. — Циничная усмешка скользнула по его губам, когда он сделал долгую затяжку. — Вон, Жан-то слинял, едва шанс подвернулся. — Капитанов действительно осталось четверо, не считая Ханоса. Лагерь поредел. — Ладно, хватит сонное царство разводить! — Ханос резко вскочил и пнул сапогом ближайшего капитана под ребра. — Вставайте, принцессы! Алоя ждет не дождется! — Его голос, грубый и резкий, разорвал утреннюю тишину. Он принялся пинать остальных, как мешки с соломой, выбивая из них хриплые стоны и проклятья. — Подъем! Или вам адьютанта с холодной водой прислать?!
— Че, мелкие уже закончили? — прохрипел капитан с аккуратными усами и клинышком бороды на подбородке, протирая сонные глаза. Его доспехи звенели при движении.
— Да, — Ханос резко повернулся к нему. — Собирай всех. Пора попробовать на зуб этого святошу. — Его единственный глаз метнул острый взгляд к стенам Алоя, где в предрассветной дымке мелькали огоньки факелов дозорных.
Капитаны вскочили, как по команде. Ни следа пьяной вялости – лица стали жестче, глаза прояснились, будто их окатили ледяной водой. Они бросились к своим отрядам, их голоса, хриплые и резкие, резали утренний воздух:— К оружию! Подъем! На штурм!Лагерь взорвался хаосом: лязг стали, ругань, стоны невыспавшихся солдат, топот ног по мерзлой земле. Капитаны орали ободряющие речи, подстегивая людей пинками и угрозами.