— Кто бы говорил, со своим то ведомством и Третьим тэоратом. И будто я не знаю, что ты еще и женские школы курируешь, хотя Второму их должен был передать.
— У меня жена. Всем огнем в этих школах, — со вздохом признался Харт.
— А у меня в академии, — тоже вздохнул Фильярг.
— Раньше оно как-то спокойнее было, да? — поделился давними мыслями Харт. — Жена дома с детьми, а ты за себя отвечаешь. Сейчас же… Не могу перестать думать, как она там справляется с этими детьми, а родители… Совсем разума лишились. Даже меня не боятся.
Сбоку донеслось смущенное покашливание.
— Ладно, — свернул разнос Третий, — предложения будут?
— Мы можем вскрыть защиту, — выступил вперед старший, — мощности хватит пробить щит, но вот…
— Все, кто внутри, будут хорошо прожарены, — понимающе кивнул Фильярг.
— И понесло туда Шестого, — раздраженно дернул уголком губ Харт, — Кайлесом я бы еще пожертвовал, а вот Альгаром…
— Выпорю мальчишку, — пообещал Фильярг.
— Тебя самого потом… — усомнился с насмешкой Харт.
— Юля за риск Шестого тоже по головке не погладит.
— Дай огонь, нам будет кого воспитывать, — и Харт с ненавистью посмотрел на покрытые прозрачно-голубым щитом дверь и стены. Потолок и пол классной комнаты тоже были под защитой — не пробиться. Оставался единственный разумный вариант — ждать. У воздушников явно был какой-то план. Вряд ли они пришли сюда, чтобы надрать огневикам задницу, а потом погибнуть смертью храбрых.
— Эвакуацию начали? — поинтересовался Харт.
— Девочек и женщин отправляем на побережье. Готовим первую и вторую ступени к отправке, — подтвердил Фильярг, который получал отчет эвакуационной команды, — третья ступень их сопровождает. Старшие остаются здесь в оцеплении.
— Позор, — скрипнул зубами Харт, добавляя: — Сколько их здесь? Пять? Шесть? А нас? И мы как девки бежим, задрав юбки и сверкая пятками.
— Но дети же… — возразил Фильярг.
— Ты стал мягок, брат, — укорил его Харт, — думаешь о жизнях больше, чем о короне. Но я тебя не виню. Ассара и на меня влияет. Однако сейчас речь не о нас, а о чужаках и международной политике. Так что женщин и девочек отправляем гулять на побережье. Остальные — учатся. Учебе ничто не должно помешать, даже вторжение. Старшие пусть тренируются в оцеплении. Не возражаю. Мы тоже здесь потренируемся… в ожидании, раз не успели никого перехватить, — и расслабившиеся было безмолвные вновь застыли по стойке смирно.
Фильярг неодобрительно покачал головой. Пусть брат был прав — нельзя показывать врагу свой страх — но за детей болело сердце…
— Хорошо, — согласился он, добавляя: — Первую ступень я отправлю на уборку чего-нибудь вне академии, чтоб не мешались под ногами.
Харт отмахнулся, мол, делай, как знаешь.
*******
Пот стекал по лбу — в закрытой на все окна, еще и заткнутой щитом комнате становилось душно. Кайлесу подумалось, что зря он старается — они сдохнут раньше, чем он закончит. Однако торопиться не стоило. Контур требовал аккуратности. И он, стиснув зубы, тщательно наносил краску на кожу.
Петух выходил знатный. С алым гребешком. Черно-сине-красными перьями на хвосте. И золотой — точно огня плеснули — грудью. Живой и немного огненный, как напоминание о том, кому парень обязан своим спасением, а то достали некоторые своей огнефобией. Как будто Кайлесу по душе их ветер, но ведь терпит же. Не возмущается.
С пламенем птицу связал не только Кайлес. Над ухом угрюмо сопели, но мешать не решались. Видимо надеялись, что позже, когда надобность в контуре отпадет, избавиться от тату. Наивные. Контур для одаренных становился третьей рукой. Они настолько привыкали жить со стабилизатором, что уже и не представляли жизни без него. По крайней мере женщины. А вот мужчины…
Первый помрет от зависти, — с мрачным удовлетворением думал Кайлес. Не ему выпала честь проверить, как работает контур на мужчинах. Хотя на себе Кайлес и практиковался, но все же это было приятным дополнением к сформировавшемуся дару, а не основой для его выправления.
— Эта птица олицетворяет собой обновление, воскрешение и освобождение, — процитировал Кайлес справочник по тату, который приобрел, когда начал клепать картинки на теле. Хотелось понимать земной символизм того, что наносит.
Над головой хмыкнули и вроде даже поверили, по крайней мере сопение изменило тональность и зазвучало более благосклонно.
— Ты же понимаешь — контур лишь инструмент, — Кайлес отстранился, оценивая творение. Еще пара деталей и можно приступать к вживлению камней. Вспомнился бильярдный стол. Ассара на нем. Камни на животе. Расширенные зрачки.
Кайлес стер рукавом капли пота со лба. Что жалеть о том, что упустил? У него вон под боком не менее занятная проблема. Думается, ошибся он со своим предположением. Не убийца она. Впрочем, убить кролика не то же самое, что человека…
— Мы справимся, — возразил сурово коллега.
— Вы так справились, что парень, ах простите, его высочество, чуть к предкам не ушел. Думаешь, это чудо какое-то? Поставил и все?
И ведь не хотел орать, но тупость так раздражает…
— Никогда… — начал было коллега, но Кайлеса понесло. Он отбросил тату машинку. Вскочил.
— Я всегда считал своих сородичей самыми упрямыми в мире. Заставить огонь свернуть с пути — это употеться какой труд. Но сегодня ты заработал первое место по упрямству. Думаешь, мне хочется с ним возиться? Вытаскивать из кошмаров после того, как вы позволили его дару стать похожим на мертвое дерево? Милосерднее прибить. Так что до того, как я начну ставить камни, реши, будет жить парень или нет. Камни — инструмент. Ими надо учиться пользоваться. Принц может быть огонь какой умный, но так просто это не освоить.
— Нет! — горячо выдохнул коллега.
Кайлес прищурился. Все-таки чужая тупость подобна кислоте. Вон даже огонь взволновался.
— Как думаешь, почему меня назначили деканом?
Воздух в комнате сгустился, запахло дракой. Шестой подобрался, в очередной раз отправляя Майру себе за спину. Беллара, молодец, не сдвинулась с места, удерживая сознание пацана. Хороший из нее выйдет наставник. Хладнокровный.
Взбудораженный огонь требовал бросить что-то вроде: «Я уделаю тебя и твоих парней не напрягаясь», пусть это и было блефом. Напрячься пришлось бы. Но мериться силой в замкнутой комнате… Самоубийство.
— Я лучший. Посмотри на нее, — махнул в сторону Майры, — ни одного срыва. А какой прогресс? А она? — рука описала полукруг, остановившись у головы Беллары. — К девочкам, как к родным относится. Прекрасный преподаватель.
Снизу донесся возмущенный вздох будущей звезды педагогики. Не привыкла еще, а надо бы понять, что ловушка захлопнулась. И вообще, если мужчина дарит одежду, духи и обувь, у него явный интерес. Не всегда романтический, но часто сочетающий и то, и другое.
В голове вдруг четко выстроилась картинка будущего счастья. Он — всеми уважаемый и одновременно ненавидимый декан. Она — его соратник, вдохновитель, правая рука и та, которая обычно стоит за великим мужчиной. Потому как быть великим, Кайлесу понравилось. Возможность делать гадости с высоты своего величия становилась почти безграничной.
Но мечты следовало еще осуществить.
— Мы для вас — идеальный вариант, — уверенно заявил Кайлес.
Коллега моргнул, пытаясь переварить вываленную на него информацию.
— Почему? — осведомился с подозрением.
— Потому что, мой милый, — расцвел снисходительной улыбкой Кайлес, — у вашего парня нет дара огня. Ему нет смысла промывать мозги на тему, что огонь — круче всех. Он этого не оценит.
— А? — завис воздушник.
Кайлес вздохнул — вот чего не хватало местным, так это гибкости в принятии решении. Те же земляне на ходу переобувались.
— Его выпнут отсюда с радостью, как только он научится обращаться с даром. Понимаешь?
Понял, но в глазах читались сомнения: радоваться такому положению или бить морду за оскорбление.
— Так что выбирай: или я ставлю камни, напитываю контур, а потом учу вашего драгоценного наследника — очень, знаешь ли, не хочется тратить время и позволять его вам загубить — или мы сейчас проверим, кто круче.
— Соглашайся, — искусительным тоном продолжал давить Кайлес, — одноместное проживание, прогулки, индивидуальная программа обучения и диетическое питание. Предложение на бесплатное обучение, за исключением накладных расходов, действует пять, четыре, три…
— Какое питание? — ошалело спросил коллега, явно не знакомый с рекламой и маркетингом.
— Самое лучшее, — заверили его.
Когда щит, поставленный воздушниками, вдруг начал истончаться, в коридоре возник небольшой затор из желающих набить морды гостям. Замотивированные начальством безмолвные жаждали реабилитировать себя, но за распахнувшейся дверью их встретила довольная до нельзя морда декана.
— Эй-Эй-Эй! — завопил Кайлес, выставляя руки и загораживая собой проем. — Потише. Шаг назад, господа, а то нам и выйти некуда.
Третий кашлянул, и безмолвные отпрянули, образуя узкий полукруг.
— Майра, солнце мое, на выход. И свою наставницу захвати. Ступай, женщина, ступай, — Кайлес посторонился, пропуская Майру с Белларой.
— Наставницу? — удивленно переспросил Фильярг, и Харт вцепился своим фирменным взглядом в побледневшее лицо помощницы декана.
— Я же обещал найти преподавателя, — самодовольно возвестил Кайлес за спиной испуганно сжавшейся девушки.
— Вы менталист? — мгновенно вник в ситуацию Харт. — Невозможно, — тут же покачал головой.
— Возможно, если она не Беллара, — нахмурился Фильярг, оглядывая девушку с подозрением. Майра, вцепившаяся в ее руку, придвинулась ближе, взглянула с вызовом.
Не факультет, а сборище покрывателей, — с досадой подумал Харт. Идеальное гнездо для заговорщиков. Самое отвратительное, что он сам все устроил, поддавшись идее отца.
— Какая разница, кто она, — жизнерадостно не согласился Кайлес, — главное уровень дара хороший, схватывает все на лету, полгодика тренировок и может начать работать под моим руководством.