Получив развод, скинув личину вдовы, его помощница перестала прятать свою природную красоту. И Кайлес вдруг с неприятным чувством обнаружил, что факультет — святая святых! — стал объектом паломничества со стороны коллег преподавателей. Всем стала интересна менталистика. И ладно бы с чем дельным заходили, так нет осмеливались появляться под столь надуманными предлогами, что Кайлес ощущал острую потребность пойти по стопам разведенного лорда Фиарского и выжечь кому-нибудь мозги. В назидание остальным.
Курсантов тоже постигла болезнь под названием «леди Фиарская». И мимо приемной перемещались толпы страждущих поймать хоть один взгляд прекрасной леди.
Прежнее ровное течение жизни факультета теперь напоминало бурную реку, заставляя декана огрызаться на всех подряд и орать в коридоре по пять раз на дню. Помогало слабо. Еще и Шестой, частенько несший дежурство на факультете, отказался выпроваживать гостей. Предатель!
Кайлес надеялся, что слухи о разводе кого-то отпугнут. Ха! Наоборот притянули.
Вдобавок еще два уважаемых семейства менталистов подали на развод — корона показательно поддержала, взяв время разработку механизма защиты и адаптации. Общество, как ни странно, тоже встало на сторону разведенной леди. Птичник, как называла Юля высшее общество Асмаса, вдруг осознал, что не все так хорошо у мозгоедов, как казалось на первый взгляд. И если на одну проблему еще можно было закрыть глаза, то когда их стало три…
Но птичник вместо того, чтобы заклевать, назвал леди Фиарскую отважной героиней, первопроходцем и большой молодчиной — так всех впечатлила история с побегом и устройством на работу в академию. Третий, правда, был сильно недоволен тем, что ему пришлось оправдываться — как пропустили-то? И тенью, брошенной на его ведомство.
Вот и пытайся предугадать чужую логику, — думал Кайлес, стиснув зубы и наблюдая, как вокруг ЕГО леди вьются два балбеса.
Нет, это просто унизительно. А главное, он сам дал ей свободу выбора.
— Вы же понимаете, что на пляже я действовал в ваших интересах?
— Не волнуйтесь, в моих планах нет намерения заставить вас жениться на мне.
Так они и разошлись. И вот теперь Кайлес сильно жалел о своем благородстве. Надо было, пользуясь моментом, надавить. Заставить хотя бы объявить помолвку, но она выглядела такой раздавленной, поникшей после встречи с мужем… Что Кайлес решил дать ей время прийти в себя. Все равно птичка уже в клетке его обаяния. Никуда не денется.
Наивный.
Дурак.
Еще и слухи пресек о том, что они любовники.
Только вдруг выяснилось, что его леди прекрасно живется без него. Девочки. Занятия. Дела факультета. Его! кролик. Она сдружилась с Юлей. Частенько бывала на женском факультете, не только посещая занятия по педагогике, магии, но и просто засиживаясь в гостях.
А он… Кролика и того отдал.
Для встреч остались лишь ежевечерние занятия.
— Вам не нравится мой наряд? — озадачилась его «головная боль».
Кайлес понял, что ему совершенно не хочется использовать привычные в такой ситуации слова. Он сделал столько комплиментов за свою жизнь, что сейчас они казались пустыми и глупыми. Что-то настоящее жгло сердце, заставляя язык костенеть и терять красноречие.
— Вы прекрасны, — ответил сухо, добавляя: — Но я хотел, чтобы вы больше времени уделяли учебе, а не своей внешности.
На него посмотрели с обидой, и Кайлес обругал себя идиотом. Подумал, что это болезнь какая-то… И почему с этой женщиной не получается вести себя так, как с остальными?
********
— А он что? — поинтересовалась Софрана.
— Посмотрел, как на дурочку, и сказал, чтобы я больше училась, — опустив глаза с пол, поведала Дальяра и призналась со вздохом: — Я все испробовала. Красиво одевалась. Нескромно тоже. Двоих до лазарета довела — они с лестницы навернулись. Улыбалась. Всем. Теперь цветы в крольчатник отношу, а то в комнате дышать невозможно. Хорошо хоть конфетами с девочками поделиться можно. Отец писал, что отказывает всем просителям моего огня и просил не волноваться — никто замуж не погонит. Хотя первого мужа я сама выбрала.
— Как они пережили твой развод? — мягко спросила Юля. Она знала настоящую историю появления Дальяры на свет. И как ее матери встретился высокий красавец, как вскружил голову, завоевал сердце, наобещал истинную любовь до последнего огня, а потом исчез. Сосед, давно влюбленный в девушку, согласился принять и ее, и ребенка. Только когда у дочери внезапно проявился ментальный дар, правду скрывать стало труднее.
Дальяра погрустнела.
— Жалели, что не рассказала им. Держала в тайне проблемы с мужем. А чем бы они помогли?
— Все в прошлом, — Софрана пересела ближе, обняла, — не думай о нем. Забудь. Ты нашла мужчину получше.
— Только он меня не любит, — горестно возразила Дальяра.
— Признаться? Напоить? Соблазнить? — принялась перечислять Софрана.
— Нет, — мотнула головой Юля, — мужчины охотники, а Кайлес — настоящий профессионал. Его надо заинтересовать, поразить и заставить добиваться. Потому продолжаешь одеваться так, чтобы мужики пачками с лестниц падали. И помни — достанешься ему легко, ценить не станет.
Дальяра застонала… Она на этих каблуках — и кто только такую обувь придумал — первой себе шею на лестнице свернет.
********
— Ты!!! — вопль потряс классную комнату. Кролики насторожились, встав на задние лапки и настропалив уши.
— Сломала мою заколку!
Салия с побледневшим от гнева лицом выскочила из-за стола. Замерла, сжав в ярости кулаки.
— Прости, — извинилась Карифа, подняла треснувшую заколку, на которую наступила, покрутила, кинула на стол и заметила небрежно: — Вечно ты свои побрякушки везде бросаешь. Не будь она дешевкой — не сломалась бы.
Салия задохнулась. Девочки настороженно замерли. Кто-то бросил опасливый взгляд на дверь — не позвать ли воспитателя, но Салия была слабее всех в группе. Даже сорвавшись, она не станет опасной. Держать щиты умели все.
— Ах ты, тварь! — выплюнула девочка, явно переставая себя контролировать. Ее кролик оскалил зубы.
— И что ты мне сделаешь? Дочь выжженки? — поинтересовалась Карифа, складывая руки на груди и уничижительно усмехаясь.
— И сделаю! — взбешенно крикнула ей в лицо Салия. Рванула с шеи цепочку, и та порвалась, оставив на коже красный след. Сжала в ладони кулон.
— Сейчас ты узнаешь. Вы все узнаете. Что такое настоящая сила! — лихорадочно забормотала Салия, прикрывая глаза.
Воздух загустел. Мир замер, балансируя на грани обрушения. Похолодало, и девочки испуганно поежились. Кролики вздыбили шерсть.
Хлопнула дверь. Кто-то побежал за помощью.
— Сейчас — сейчас, — повторила Салия, облизывая потрескавшиеся губы. Выглядела она жутко — в глазах пылало безумие, щеки впали, точно в один момент кто-то чужой взял и завладел этим телом, выпив жизненные силы. Карифа попятилась. Она была готова отступить, но кролик Салии бросился на ее зверька, вцепившись зубами в холку. Девочка вскрикнула — боль подопечного ударила по ней, и тут Салия атаковала…
Когда Дальяра ворвалась в класс, девочки испуганно жались по углам, двое кроликов носились сцепившимся клубком по центру комнаты, а рядом, стиснув зубы, застыли трое.
— Салия, Карифа и Майра! Живо прекратить! — крикнула Дальяра, ощущая, как страх комком застревает в горле. Все было не так. Слишком высокий уровень напряжения. И ощущение продолжающей копиться силы. Кровь, текущая по лицу Салии — верный признак того, что она выжигает себя. И это было так странно… Откуда столько силы у самого слабого из менталистов в группе, что даже Майра дышит тяжело, едва ее удерживая?
Дальяра выдохнула, беря себя в руки. У нее нет права на страх и на ошибку.
— Все на выход, быстро, — скомандовала, и девочки, подхватив кроликов, кинулись к двери.
— Карифа, Майра, я поставила щит, так что покиньте класс, — Дальяра старалась говорить уверенно и, слава Девятиликому, девочки послушались. Карифа ухватила своего кролика за уши, пнув второго драчуна, и они с Майрой выбежали из комнаты.
— И что такого случилось, что ты разозлилась? — мягко спросила Дальяра, чувствуя, как растет давление на выставленный ею щит. Ох мало… Чудовищно мало она занималась у Кайлеса.
Не ждала ответ, но девочка заговорила, и Дальяра поздравила себя с маленькой победой — значит, дар все еще под контролем.
— Она назвала мою мать выжженкой! — с ненавистью бросила Салия.
Дальяра остолбенела, с трудом удержав лицо. Гадкое слово. Так звали женщин, делящих огонь с несколькими мужчинами за деньги или за богатые подарки.
— Она была не права, — как можно убедительней возразила женщина, ощущая нарастающую в груди беспомощность.
— Зато прав мой отец, — сузив глаза, заявила девочка, — таких уродов давить надо. Живете сами для себя и позволяете другим творить зло вместо того, чтобы остановить и все исправить.
Дальяра чувствовала — дыхания не хватает, а щит истончается. Виски заломило, перед глазами поплыли цветные круги — первый признак переутомления. Дальше будет вкус крови во рту. Острая боль, пронзающая голову. Пламя, выжигающее мозги. И беспамятство. Кайлес был красноречив, когда описывал эти симптомы.
— Ты… Не… Можешь… — дыхание сбивалось на рваный ритм. — Решать… За… Всех.
— Решать должны те, кто выше и сильнее, — явно повторила слова отца девочка. Она тоже дышала тяжело, по вискам катились капли пота, в глазах лопались сосуды. К ее ноге, дрожа, прижимался кролик, и видно было, что от безумия Салию отделает лишь шаг. И имя ему «кролик». Но сила продолжала рваться изнутри. Давить. Требовать. Принуждать.
— Ненавижу вас всех, — выдохнула девочка, прикрывая глаза.
— Не сдавайся, — прошептала, кусая до крови губы, Дальяра, — держись.
— Не могу, — простонала Салия, — это вы во всем виноваты! Зачем вы туда пошли?! Еще и его привели! Я испугалась, когда услышала шаги, а потом он бросился мне под ноги. Я не хотела, — девочка всхлипнула, — он был