– Нас могут еще не выбрать…
– Может быть. Но по-моему, Джо не ошибся.
«Спасибо тебе, Джимми Тислтуэйт, за эти полпинты рома. Сегодня вечером, когда обитателей «Цереры» сморит сон, я успею спрятать гинеи в сундуки, и об этом никто не догадается».
Часть 4Январь 1787 года – январь 1788 года
На рассвете надзиратели выбрали шестьдесят человек, десять отрядов по шесть человек в каждом, и оставшиеся семьдесят три заключенных вздохнули с нескрываемым облегчением. Никто не знал, кто и каким образом составил списки, но мистер Хэнкс и мистер Сайкс сверялись с ними. Среди выбранных оказались заключенные всех возрастов, от пятнадцати до шестидесяти лет, большинство из них не знали никаких ремесел, некоторые были больны. Но мистера Хэнкса и мистера Сайкса это не заботило: они действовали согласно спискам и не вдавались в обсуждения.
Уильям Стенли из Синда и эпилептик Мики Деннисон чуть не запрыгали от радости, узнав, что их нет в списке. На нижней палубе «Цереры» им жилось привольно, тем более что вскоре ожидалось прибытие новых заключенных.
– Ублюдки! – прошипел Билл Уайтинг. – Только посмотрите, как они радуются!
Дверь открылась, в камеру втолкнули четверых новичков. Уилл Коннелли и Недди Перрот одновременно вскрикнули, узнав их.
– Краудер, Дэвис, Мартин и Моррис из Бристоля, – объяснил Коннелли. – Должно быть, их только что привезли.
Билл Уайтинг многозначительно подмигнул Ричарду и закричал:
– Мистер Хэнкс! Мистер Хэнкс!
– Чего тебе? – отозвался мистер Герберт Хэнкс, подкупленный щедрым Джеймсом Тислтуэйтом и пообещавший позаботиться об отрядах Ричарда и Айка, если они окажутся в числе выбранных. Хэнкс намеревался сдержать свое обещание – по той простой причине, что мистер Тислтуэйт предупредил его: на судне у него есть свои соглядатаи. – Ну, говори!
– Сэр, эти четверо из Бристоля. Они есть в списке?
– Есть, – нехотя выговорил мистер Хэнкс.
Шутник Билл Уайтинг искоса взглянул на Ричарда, а потом на его лице отразилось неподдельное благоговение перед мистером Хэнксом.
– Но их всего четверо, сэр, а нам так грустно расставаться со Стенли и Деннисоном. Нельзя ли взять их с собой?
Мистер Хэнкс сверился со списком.
– Двое парней из списка вчера умерли. А этих четверо – слишком много или слишком мало. Вместе со Стенли и Деннисоном будет в самый раз.
– Получилось! – шепотом возликовал Уайтинг.
– Ну спасибо тебе, болван! – процедил Айк сквозь зубы. – Всю жизнь мечтал отбывать каторгу бок о бок с этой парочкой.
Недди Перрот хихикнул.
– Поверь мне, Айк, таких ловкачей и задир, как Краудер и Дэвис, надо еще поискать. Они живо приструнят Уильяма Стенли из Синда.
– И потом, Айк, – добавил Уайтинг с ангельской улыбкой, – нам пригодятся прачки и поломойки.
На каторжников надели пояса с замками и наручники, но не пропустили ножные цепи через замки: вместо этого длинными цепями сковали пояса шестерых узников. Причитая оттого, что они не успели собрать все свои вещи, Стенли и Деннисон очутились в одном ряду с четырьмя новичками из Бристоля.
– Итак, нас шестьдесят шесть человек, или одиннадцать отрядов, – заключил Ричард.
Айк поморщился.
– Почти столько же, сколько лондонцев.
Но вскоре они обнаружили, что Айк ошибся. С первой нижней палубы наверх вывели только шесть отрядов по шесть человек, причем отнюдь не бывших обитателей лондонского Ньюгейта: большинство каторжников были родом из окрестностей Лондона, многие – из Кента, особенно из Дептфорда. Никто не знал, почему выбрали именно этих людей, даже мистер Хэнкс, который просто выполнял распоряжения начальства. Вся экспедиция была загадкой для тех, кто отправлялся в нее и кто оставался на прежнем месте.
С сундуком и двумя холщовыми мешками за спиной Ричард оглядел собравшихся: один отряд из Йоркшира и Дарема, один – из Йоркшира и Линкольншира, один из Гемпшира, три из Беркшира, Уилтшира, Суссекса и Оксфордшира и еще три – из западного графства. Попадались и заключенные из других округов. Но Ричард, любивший разгадывать головоломки, уже давно понял: некоторые графства Англии исправно поставляли в тюрьмы заключенных, а другие – к примеру, Камберленд и окрестности Лестершира – отнюдь не способствовали росту числа узников. Почему так получалось? Может, в тех районах людям живется лучше? Или все дело в их малонаселенности? Нет, Ричард придерживался иного мнения: все дело в судьях.
Возле борта «Цереры» ждали два больших лихтера. Три отряда с запада и два из окрестностей Йоркшира с трудом поместились на первый, а шесть оставшихся втиснули на второй. Около десяти часов этим ясным и холодным утром гребцы вывели лихтеры на середину реки и погнали их вниз по течению к повороту Темзы на восток от Вулвича, где река достигала полумили в ширину. Вести о начале экспедиции уже разнеслись по округе, и владельцы лодок, черпалок и других легких судов махали руками, пронзительно свистели и кричали вслед лихтерам, а заключенные на тяжело осевшем втором лихтере молились лишь о том, чтобы ни одна посудина не подплыла близко и не подняла волны.
За поворотом располагался Гэллион-Рич, пристань для больших судов, у которой в тот день покачивалось только два корабля, причем один был на две трети длиннее второго. У Ричарда упало сердце. Судно не изменилось ни на йоту: барк с полным парусным вооружением поднимался над ватерлинией на целых четырнадцать футов – это означало, что на борту нет никакого груза. Он не имел ни юта, ни полубака – только шканцы да кормовую надстройку возле фок-мачты. Конструкцию корабля упростили до предела, чтобы увеличить скорость.
Ричард переглянулся с Коннелли и Перротом.
– «Александер», – глухо выговорил Недди Перрот.
Ричард сжал губы.
– Да, это он.
– Ты его знаешь? – спросил Айк.
– И мы тоже, – мрачно подтвердил Коннелли. – Это невольничье судно из Бристоля, в недавнем прошлом каперское. Он прославился тем, что на нем часто умирали матросы и пассажиры.
Айк сглотнул.
– А второй?
– Этот корабль мне не знаком, он не из Бристоля, – ответил Ричард. – Но к обшивке на корме должна быть привинчена бронзовая табличка с названием, и мы наверняка сумеем разглядеть его. Нас везут на «Александер».
На табличке незнакомого судна значилось «Леди Пенрин».
– Это судно из Ливерпуля, оно с самого начала предназначено для перевозки рабов, – сообщил Аарон Дэвис, один из новичков. – Судя по виду – новенькое, как с иголочки. Первое плавание девственницы! Должно быть, лорд Пенрин в отчаянии.
– На «Леди Пенрин» не видно ни души, – заметил Билл Уайтинг.
– Не беспокойся, скоро там будет негде ступить, – отозвался Ричард.
Им пришлось карабкаться вверх по веревочной лестнице длиной двенадцать футов. Даже тем, кто не был обременен сундуками, подъем дался нелегко: цепи запутывались в веревочных ступенях, и никто не спешил на помощь.
К счастью, цепи, сковывающие вместе шестерых заключенных, свободно двигались под поясами, расстояние между узниками могло увеличиваться или сокращаться.
– Встаньте вплотную друг к другу и дайте мне всю цепь, – распорядился Ричард, когда пришла очередь его отряда. Забросив оба мешка за спину, он обхватил рукой сундук и поспешно подошел к лестнице, чтобы никто не воспользовался случаем и не сорвал мешки у него с плеча. Поднявшись на борт корабля, он отставил сундук в сторону и начал принимать вещи, которые протягивали ему товарищи.
Два баркаса и шлюпка «Александера» были спущены на воду, поэтому Ричард без труда нашел на палубе свободное место и отвел туда свои три отряда. Оглядевшись, он поначалу пришел в замешательство: пехотинцы в алых куртках стояли поодаль, недружелюбно хмурясь, два морских офицера и два капрала возились с вращающимся орудием, заряженным картечью и установленным на планшире шканцев, а пестрое сборище матросов расселось на снастях, точно зрители во время боксерского матча.
Что же будет дальше? Поскольку спросить было не у кого, Ричард ждал, чувствуя, как его замешательство нарастает. Задолго до того, как все одиннадцать отрядов поднялись на палубу, она стала напоминать зверинец – сходство с ним палубе придавали десятки коз, овец, свиней, гусей и уток, за которыми носились лающие псы. Ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, Ричард поднял голову и увидел огромного рыжего кота, который уютно устроился на выступающем брусе и с циничным и скучающим видом созерцал царящий на палубе хаос. Знакомых надзирателей Ричард не увидел: они остались на «Церере», чтобы наблюдать за перевозкой.
– Солдаты… – прошептал Билл Эрл из уилтширской деревушки.
– Морские пехотинцы, – поправил Недди Перрот. – Видишь белые нашивки? У солдат нашивки бывают цветными.
Наконец первый лейтенант морской пехоты лихо спустился со шканцев и с отвращением обвел палубу взглядом светло-голубых глаз.
– Я – первый лейтенант пятьдесят пятой плимутской роты Джеймс Шарп, – заговорил он с резким шотландским акцентом. – Вы, каторжники, подчиняетесь только мне и морским пехотинцам его величества. В наши обязанности входит кормить вас и следить за тем, чтобы вы никому не мешали, в том числе и нам. Вы должны исполнять приказы и молчать, пока вам не разрешат говорить. – Он указал на рубку над люком возле грот-мачты. – Отправляйтесь вниз по одному отряду, не забудьте захватить свои вещи. Сержант Найт и капрал Фланнери проводят вас и покажут ваши места. Имейте в виду, вы должны занять те отсеки, которые вам укажут, и не менять их. Переклички и пересчеты будут проводиться каждый день. Каждому полагается двадцать дюймов места, не больше и не меньше: нам предстоит разместить двести десять человек, а места на нижней палубе мало. Порки полагаются за драки, за кражу еды, за пререкания, за неуместные требования. Пороть вас будет капрал Сэмпсон, а он знает свое дело. Если вы хотите лежать на спине, а больше вам ничего не разрешается, поберегите ее. А теперь ступайте. – Он повернулся и строевым шагом промаршировал на шканцы, к орудию.