Титан не понравился Виктору Борисовичу. Планетка слишком быстро вращалась и обладала темной беспокойной атмосферой. Зато Виктор Борисович досыта налюбовался кольцами Сатурна и странной игрой красок на его поверхности. Планетолет разгрузился - продовольствие, сжиженный дейтерий, кибернетическое оборудование для планетологов, - принял на борт двадцать восемь тонн эрбия и биолога Малышева и сейчас же отправился в обратный рейс. Как всегда, в поясе астероидов планетолет потерял скорость и уклонился от курса. Пришлось помучиться. Вымотались все, и больше всех биолог Малышев. Бедняга не выносил перегрузок. Когда его вытащили из амортизатора, он был желтый, как сыр. Он ощупал себя, помотал головой и молча устремился в свою каюту. Он торопился поглядеть, как перенесла перегрузку его улитка - жирный синий слизняк в многостворчатой раковине, выловленный в нефтяном океане недалеко от Эрбиевой долины.
Теперь, как и всё на свете, плохое и хорошее, перелет подходил к концу. Меньше чем через сутки планетолет прибывал на ракетодром в кратере Ломоносова, затем неделя карантина - и Земля, полгода отпуска, полгода синего моря, шумящих сосен, зеленых лугов, залитых солнцем.
Виктор Борисович улыбнулся, перевернулся на другой бок и сладко зевнул. До вахты оставалось два часа. Сейчас на вахте стоял Туммер, носатый и длинный, как палка. Виктор Борисович представил себе Туммера, как он сидит, сутулясь, у вычислителя и, выпятив челюсть, просматривает голубую ленту записи контрольной системы. Затем Туммер расплылся, а вычислитель стал похож на замшелый валун с шершавыми боками. Под валуном темнела глубокая вода, и, если присмотреться, - в шевелящихся водорослях стоит щука с черной спиной, неподвижная и прямая, как палка. И вдруг около уха загудел шмель. Виктор Борисович всхрапнул и проснулся. В каюте было темно. Он пожевал губами и замер. Где-то очень близко гудел шмель.
- Не может быть, - громко и уверенно сказал Виктор Борисович.
Он поднялся в постели и включил лампу. Шмель замолк. Виктор Борисович огляделся и увидел на простыне черное пятно. Это был не шмель. Это была муха.
- Мама моя, - сказал Виктор Борисович.
Муха сидела неподвижно. Она была совсем черная, с черными растопыренными крыльями. Виктор Борисович тщательно прицелился, подвел к мухе ладонь с подобранными пальцами и схватил. Он поднес кулак к уху. В кулаке шевелилось, шуршало и вдруг загудело так знакомо, что Виктор Борисович сразу вспомнил уроки рисования.
- Муха в планетолете, - сказал он и поглядел на кулак с изумлением. - Вот это да! Надо показать ее Туммеру.
Действуя одной рукой, он натянул брюки, выскочил в коридор и пошел в рубку, огибая выпуклую стену. В кулаке шуршало и щекотало.
В рубке стоял Туммер с темным тощим лицом. На экране телепроектора покачивались два узких серпа - голубой побольше, белый поменьше - Земля и Луна.
- Здравствуй, Тум, - сказал Виктор Борисович.
Туммер качнул головой и посмотрел на него запавшими глазами.
- А ну, угадай, что у меня здесь, - сказал Виктор Борисович, осторожно потрясая кулаком.
- Дирижабль, - ответил Туммер.
- Нет, не дирижабль, - сказал Виктор Борисович. - Муха. Муха, старый сыч!
Туммер сказал скучно:
- Ферритовый накопитель работает скверно.
- Я сменю, - сказал Виктор Борисович. - Ты понимаешь, она меня разбудила. Она гудит, как шмель на поляне.
- Меня бы она не разбудила, - сказал Туммер сквозь зубы.
- Шуршит, - нежно произнес штурман, - шуршит, скотинка.
Туммер посмотрел на него. Виктор Борисович сидел, приложив кулак к уху, и счастливо улыбался.
- Виктор, - сказал Туммер, - ну что у тебя за лицо?
В рубку вошел капитан планетолета Константин Ефремович Станкевич и следом бортинженер Лидин.
- Я же говорил - не спит, - сказал Лидин, тыча пальцем в штурмана.
- С ним что-то случилось, - ядовито сказал Туммер. - Поглядите на его физиономию.
Виктор Борисович объявил:
- Я поймал муху.
- Ну да? - удивился Лидин.
- Я спать пойду, Константин Ефремович, - сказал Туммер. - Виктор, принимай вахту.
- Погоди, - сказал Виктор Борисович.
- А ну, покажи, - потребовал Лидин. У него был такой вид, словно он никогда в жизни не видел мух.
Виктор Борисович приоткрыл кулак и осторожно просунул туда два пальца левой руки.
- Откуда на корабле муха? - спросил капитан.
- Не знаю, - ответил штурман. Он разглядывал муху, держа ее за ножки двумя пальцами. - Она жужжит совершенно как шмель, - сообщил он.
- Осторожно, Витя, - с придыханием сказал Лидин, - ты сломаешь ей ногу. У-у, негодяйка… Жужжит!
- Все-таки откуда на корабле муха? - спросил капитан. - Это, между прочим, ваше дело, Виктор Борисович.
Штурман выполнял обязанности сантехника.
- Вот именно, - сказал Туммер. - Расплодил на корабле мух, и ферритовый накопитель работает отвратительно. Принимай вахту, слышишь?
- Слышу, - сказал штурман. - Мне еще десять минут осталось. Надо показать ее Малышеву. Он тоже давно не видел мух.
Он двинулся к выходу, держа перед собой муху, как тарелку с борщом.
- Мухолов, - сказал Туммер презрительно.
Капитан засмеялся. Дверь отворилась, и в рубку шагнул Малышев. Штурман отскочил в сторону.
- Осторожно, - сердито сказал он.
Малышев извинился. У него был встрепанный вид и растерянные глаза.
- Дело в том, что… - начал он и остановился, уставясь на муху в пальцах штурмана. - Можно? - спросил он, протягивая руку.
- Муха, - с гордостью сказал Виктор Борисович. Малышев взял муху за крыло, и она завопила на всю комнату.
- У нее восемь ног, - сказал Малышев медленно.
- Ай-яй-яй, - сказал Туммер. - И что же теперь будет? Виктор, принимай вахту.
- Это не муха, - сказал Малышев. Его брови поднялись чуть ли не до волос и снова опустились на глаза. - Я думал, что это траурница - антракс морио. Но это не муха.
- А что же это? - осведомился штурман несколько раздраженно.
- Послушайте, - сказал Малышев. - Какие у вас есть дезинсекторы? И потом, мне нужен микроскоп.
- Да в чем дело? - спросил штурман. Капитан нахмурился и подошел к ним. Лидин тоже подошел ближе.
- Послушайте, - повторил Малышев, - мне нужен микроскоп. Пойдемте в мою каюту. Я покажу вам кое-что.
Туммер сказал им вслед:
- Пожалуйста, не уроните муху.
В коридоре Лидин вдруг закричал: «Муха!» Они увидели муху, ползущую по стене под самым потолком. Муха была черная, с черными растопыренными крыльями.
В каюте биолога их было целых три. Одна сидела на подушке, две ползали по стеклам большого стеклянного баллона с синей титанианской улиткой. Лидин, войдя последним, хлопнул дверью, и мухи поднялись в воздух, гудя, как шмели.
- З-забавные мухи, - неуверенно сказал Виктор Борисович и посмотрел на Станкевича.
Капитан стоял неподвижно и следил глазами за мухами. Лицо его наливалось краской.
- Дрянь, - сказал он.
- Что случилось? - сказал Лидин. Малышев повернул к нему хмурое лицо.
- Я же сказал: это не мухи. Это не земные мухи, понимаете?
- Мама моя, - проговорил Виктор Борисович и вытер правую ладонь о сорочку.
- Ах, вот оно что, - сказал Лидин. Черная муха закрутилась у него перед глазами, он отшатнулся и ударился затылком в закрытую дверь. - Пшла! - крикнул он, судорожно отмахиваясь.
- Нужен дезинсектор, - сказал капитан. - Что у нас есть?
- Есть леталь, - сказал штурман.
- Еще?
- Все.
- Хорошо, - сказал капитан. - Я сам это сделаю. Ступайте помойте руки, оботрите формалином.
Малышев все еще рассматривал муху, держа ее у самого носа. Виктор Борисович видел, как сильно дрожат его пальцы.
- Бросьте вы эту гадость, - сказал Лидин. Он уже стоял в коридоре и то и дело озирался.
- Она мне нужна, - ответил Малышев. - Вторую вы мне, что ли, поймаете?
В ванной Виктор Борисович торопливо стянул сорочку, бросил ее в мусоропровод и кинулся к умывальнику. Он мылил руки, тер их губкой и намыливал снова. Руки стали красными и распухли, а он все тер, тер и снова намыливал.
Произошло самое страшное, что может произойти на корабле. Это бывает очень редко, но лучше бы этого не случалось никогда. У планетолета толстые стены, и все, что через эти стены проникает, смертельно опасно. Все равно что - метеорит, жесткие излучения или какие-нибудь восьминогие мухи. И опаснее всего мухи. Три года назад Виктор Борисович участвовал в спасении экспедиции на Каллисто. В экспедиции было пять человек - два пилота и трое ученых, - и они занесли в свой корабль протоплазму ядовитой планетки. Коридоры корабля были затянуты клейкой прозрачной паутиной, под ногами хлюпало и чавкало, а в рубке лежал в кресле капитан Рудольф Церер, белый и неподвижный, и лохматые сиреневые паучки бегали по его губам.
Виктор Борисович вытер опухшие руки формалином и вышел в коридор. По потолку ползали мухи. Их было много, штук двадцать. Навстречу шел Лидин. Лицо его было перекошено.
- Откуда они берутся? - спросил он сипло. - М-мерзость.
Из-под ног его с гудением взлетела муха, и он остановился, подняв над головой кулаки.
- Спокойно, - сказал Виктор Борисович. - Спокойно, бортинженер. Ты куда?
- Мыться.
- Как дезинсектор?
Лидин оскалился и молча прошел в ванную. Виктор Борисович забежал в свою каюту, надел свежую сорочку и куртку и отправился в рубку. У дверей мимо его лица с тонким воем пронеслась стайка черных мошек.
В рубке на столе перед вычислителем стояла стеклянная баночка, наполовину наполненная мутноватой жидкостью, от которой воняло даже через притертую пробку. В жидкости плавала муха. Малышев, видимо, помял-таки ей крылья, и она не могла взлететь, только время от времени гудела густым басом. Станкевич, Туммер и Малышев стояли у стола и глядели на муху. Виктор Борисович подошел и тоже стал смотреть на муху.
Мутная жидкость в баночке была дезинсектором «Леталь». Леталь убивал насекомых практически мгновенно. Он мог бы убить и быка. Но восьминогая муха об этом, по-видимому, не знала и даже не догадывалась. Она плавала в летале и время от времени злобно гудела.