- Слушайте, - сказал Виктор Борисович, - я, кажется, понял.
Он подошел к двери, нагнулся и зачем-то потрогал пальцами клочок бумаги у комингса.
- Что ты понял? - спросил Туммер.
- Так, - сказал Станкевич. - Пойдемте за вакуум-скафандрами. Лидин, поможете Малышеву надеть скафандр.
- Мушки повымерзнут, - сказал Лидин, хихикая. Ему ужасно хотелось, чтобы мушки повымерзли.
Виктор Борисович огляделся. Стены были черными. Под потолком висели бархатистые фестоны. Пол был покрыт сухой шевелящейся кашей. Сгущались сумерки - кучи мух облепили осветительные трубки.
- Слушайте, - сказал Виктор Борисович. - Вы знаете, почему открывалась дверь?
- Какая дверь, штурман? - нетерпеливо спросил капитан.
- Которая дверь? - спросил Туммер.
- Вот эта, дверь в коридор. А теперь она больше не открывается.
- Ну?
- Вот в чем дело, - торопливо сказал Виктор Борисович. - Дверь отворяется наружу, так? В коридоре падает давление, так? Избыток давления в рубке выталкивает дверь. Все очень просто. А теперь избытка давления нет.
- Ничего не понимаю, - сказал капитан.
- Мухи, - сказал Виктор Борисович.
- Ну, мухи, - сказал Туммер. - Ну?
- Мухи жрут воздух. Вот откуда они берут живой вес. Они жрут воздух, кислород и азот.
Биолог издал неясное восклицание, а капитан повернулся к приборам циркуляционной системы. Несколько минут он вглядывался в приборы, яростно смахивая мух. Все молчали. Наконец капитан выпрямился.
- Расходомеры показывают, - медленно сказал он, - что за последние два часа на корабле израсходовано около центнера жидкого кислорода.
- Великолепно, - проговорил Малышев.
- Ну и твари, - сказал Лидин. - Вот так твари.
- Я же говорил, - сказал Туммер. - Это всего-навсего восьминогие мухи.
- Логически рассуждая, - заметил биолог, - атмосфера из водорода должна быть для них летальной.
- Что ж, это упрощает, - сказал капитан. - Слушать меня. Лидин, помогите товарищу Малышеву облачиться в скафандр. Туммер, перекройте по кораблю циркуляционную систему. Штурман, подготовьте корабль к обработке вакуумом и сверхнизкими температурами. Готовность доложить через десять минут.
Виктор Борисович направился к выходу, размышляя, что произойдет, если хоть несколько мух попадет на Землю. Землю не обработаешь вакуумом и сверхнизкими температурами.
Он вздохнул, отворил дверь и нырнул головой вперед в черную мохнатую дыру, еле освещенную красноватым светом.
Они натянули вакуум-скафандры прямо на спецкостюмы. Затем они шли к рубке длинным тоннелем с черными стенами, сумрачным незнакомым тоннелем. Стены тоннеля медленно колыхались, словно дышали. Они пришли в рубку. Здесь тоже все было незнакомо и сумрачно. Капитан сказал:
- Туммер, циркуляция?
- Выключена.
- Штурман, люки?
- Открыты… За исключением внешних.
- Лидин, состояние вакуум-скафандров?
- Проверено, товарищ капитан.
- Начнем, - сказал капитан.
Виктор Борисович нагнулся к манометру. Давление в корабле упало на тридцать миллиметров, а ведь Туммер выключил циркуляционную систему всего несколько минут назад. Мухи пожирали воздух и размножались с чудовищной быстротой. Капитан открыл подачу водорода. Стрелка манометра остановилась, затем медленно поползла в обратную сторону. Атмосфера… Полторы… Две…
- Есть у кого-нибудь мухи в скафандре или в спецкостюме? - осведомился капитан.
- Пока нет, - сказал Лидин.
Снова наступила тишина. В наушниках было слышно только дыхание. Кто-то чихнул, кажется, Туммер.
- Будьте здоровы, - вежливо сказал Малышев.
Никто не ответил. Пять атмосфер. Черная каша на стенах тяжело заворочалась. «Ага!» - злорадно сказал Лидин. Шесть атмосфер.
- Внимание, - сказал капитан.
Виктор Борисович напрягся и ухватился за пояс Малышева. Малышев ухватился за Лидина, Лидин - за кресло, в котором сидел Туммер. Капитан согнал с пульта мушиную тучу и нажал кнопку. Четыре грузовых люка - широкие пластметалловые шторы, покрывающие грузовой отсек, - раскрылись мгновенно и одновременно.
Виктор Борисович ощутил мягкий толчок, сотрясший его с ног до головы. Кто-то ахнул. Водородно-воздушная смесь под давлением в шесть атмосфер устремилась к люкам и в пространство. В рубке закрутилась черная вьюга. И стало светло. Ярко, ослепительно светло. Рубка стала прежней стерильно-чистой рубкой. Только искрилась в отблесках голубых трубок изморозь на стенах да у комингса остался налет серой пыли.
- Как хорошо! - сказал незнакомый хриплый голос в наушниках.
- Внимание, - сказал капитан. - Второй этап!
Затем был третий этап, и четвертый, и пятый. Пять раз корабль наполнялся сжатым водородом, и пять раз вихри сжатого газа промывали каждый угол, каждую щель в корабле. Налет серой пыли перед комингсом рубки исчез, исчезла изморозь на стенах. Затем корабль наполнился водородом в шестой раз. Капитан на полную мощность включил пылеуловители, и только после этого в корабль был снова подан воздух.
- Вот и все, - сказал Станкевич. - Пока по крайней мере.
Он первым стащил с головы тяжелый шлем скафандра.
- Может быть, все это нам приснилось? - задумчиво сказал Лидин.
- Сладостное сновидение, - сказал Туммер.
Виктор Борисович помогал Малышеву освободиться от скафандра. Когда он стянул с правой руки биолога коленчатый рукав, капитан вдруг сказал:
- А это что у вас, товарищ Малышев?
В кулаке Малышева была пластмассовая коробочка, похожая на очешницу. Биолог спрятал руку за спину.
- Ничего особенного, - сказал он и сразу насупился.
- Товарищ Малышев! - ледяным голосом сказал капитан.
- Что, товарищ Станкевич? - отозвался биолог.
- Дайте сюда эту штуку.
- Мама моя, - сказал Виктор Борисович, - у вас там мухи!
- Ну и что же? - сказал биолог.
Лидин побледнел, затем покраснел.
- Немедленно уничтожьте эту гадость, - сказал он сквозь зубы. - В реактор ее, немедленно!
- Спокойно, бортинженер, - сказал Виктор Борисович.
Малышев стряхнул с себя пустолазный панцирь и сунул коробочку в карман. Брови его поднялись до волос и снова надвинулись на глаза.
- Мне стыдно за вас, товарищи, - объявил он.
- Ему стыдно за нас! - Лидин так и взвился.
- Да, стыдно. Я понимаю, это было неожиданно и… по-человечески страшно…
- Да вы представляете, - сказал Лидин, - что будет, если хоть одна муха попадет в земную атмосферу?
- Вы знаете, как они размножаются? - спросил штурман.
- Знаю. Видел. Это все чепуха. - Малышев перешагнул через скафандр и сел в кресло. - Выслушайте меня. Жизнь в Космосе иногда бывает враждебна земной жизни, это правда. Глупо это отрицать. Если бы мухи угрожали жизни или хотя бы здоровью человека, я бы первым потребовал отвести корабль подальше от Земли и взорвать его. Но мухи неопасны. Небелковая жизнь не может - не может, понимаете? - угрожать белковой жизни. Меня поражает ваша неосведомленность. И ваша, простите, нервозность.
- Малейшая ваша неосторожность, - упрямо сказал Лидин, - и они расплодятся на Земле. Они сожрут всю атмосферу.
Малышев презрительно щелкнул пальцами.
- Вот, - сказал он. - Пусть они даже расплодятся на планете, я берусь в два дня вывести двадцать две расы азотно-кислородных вирусов, которые уничтожат и мух, и споры, и двести двадцать поколений потомства. Это во-первых. А во-вторых, мы пробовали и леталь, и буксил, и петронал, и еще что-то. Но я уверен, что эффективнейшим средством против наших мух были бы простые слюни.
Туммер захохотал.
- Черт знает, что вы говорите, - проворчал Станкевич.
- Ну, не слюни, конечно, но простая вода. Обыкновенная аква дистиллята. Я уверен в этом.
Малышев обвел межпланетников торжествующим взглядом. Все молчали.
- Но вы по крайней мере понимаете, что нам повезло? - спросил он.
- Нет, - сказал Станкевич. - Еще нет.
- Нет? Ладно, - сказал Малышев. - Во-первых, в наших руках, - он похлопал себя по карману, - уникальнейшие экземпляры небелковых существ. До сих пор небелковая жизнь воспроизводилась только искусственно. Понимаете? Оч-чень рад. Во-вторых. Представьте себе завод без машин и котлов. Гигантские инсектарии, в которых с неимоверной быстротой плодятся и развиваются миллиарды наших мух. Сырье - воздух. Сотни тонн первоклассной неорганической клетчатки в день. Бумага, ткани, покрытия… А вы говорите - в реактор.
Биолог замолчал, извлек пластмассовую коробочку и поднес ее к уху.
- Гудят, - сообщил он. - Уникальнейшие существа. Редчайшие… Редчайшие.
Глаза его вдруг округлились, на лице появилась растерянность.
- Моя улитка, - сказал он и кинулся из рубки.
Межпланетники переглянулись.
- Биология - царица наук, бортинженер, - сказал Туммер.
- Много я знаю о небелковой жизни! - сказал Лидин брезгливо.
Капитан поднялся.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал он, не глядя на Туммера. - Если мне еще кто-нибудь когда-нибудь станет болтать про угрозу из Космоса… Кто вахтенный?
Виктор Борисович поглядел на часы. «Мама моя, - подумал он, - еще не кончилась моя вахта! Неужели прошло всего три часа?»
Сменившись с вахты, он зашел к Малышеву. Биолог горестно вздыхал над донышком стеклянного баллона. Во время вакуумной чистки внутреннее давление разорвало и баллон, и титанианскую улитку, и высушенные Пространством клочья слизняка присохли к стенам и потолку каюты.
- Это был такой экземпляр, - жалобно сказал Малышев, - такой экземпляр!
- Зато у вас теперь есть мухи, - сказал штурман. - А в следующий рейс я привезу вам другого слизняка. Пойдемте в медотсек и покажите мне, что там с микротомом. Понимаете, нам еще не приходилось им пользоваться.
ОБЪЯСНЕНИЕ НЕКОТОРЫХ НАУЧНЫХ И ТЕХНИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ТЕКСТЕ
Радиооптика - раздел физики, изучающий закономерности генерации, распространения и взаимодействия с веществом радиоволн. Имженер-радиооптик - специалист по радио-астрономическим устройствам.