— Всё, теперь привал. — Сухой рухнул на спину, впрочем, не выпуская автомат из рук. Он сладко потянулся, улыбаясь довольно и фактически до ушей — куда-то вдруг испарился, весь негатив. Вору было просто хорошо и на душе так спокойно как никогда в жизни. — Кон, смотри по сторонам. Старый и я перекусим, потом Старый тебя сменит.
С большим трудом Кон оторвал взгляд от великолепных цветов. Стал смотреть на неровную стену пушистых крон, опоясывающую это место. Он смотрел и смотрел и…
— Дерьмо позиция, любой дурак нас из леса как куропаток тут хлопнуть может.
— А? — Сухой сел. Посмотрел на обмороженное лицо Кона. — Браток, это ты сейчас говорил?
— Я. — Ответил Кон, и глаза у него начали медленно открываться шире. Так продолжалось секунд десять, пока он не начал напоминать кошку, которой на хвост уронили тяжеленный чайник. А в чайнике кипятка литра три. — Я???
— И птиц нету. — Заметил тут старый, с аппетитом поглощая сухой и приторный армейский паёк. Хрустнул плиткой и поморщился. — Хреновая жрачка. Надо что-то получше раздобыть.
— Нихера прикол! Мужики, вы либо всю дорогу прикидывались идиотами, либо… — Сухой подскочил на ноги и шумно вдохнул: какой изумительный аромат витает над этой поляной! Вор мрачно нахмурился, обнаружил, что бросив всего один взгляд под ноги, мгновенно сосчитал все разноцветные цветочные бутоны в пределах видимости и отпустил пару неприличных проклятий. А спустя секунду обнаружил, что хмуриться больше не может, как впрочем и злиться. Ему и ругаться сейчас совсем не хотелось. И на душе почему-то тепло стало, хорошо как-то… — Мужики, валить надо. Что-то не так с этой поляной.
Сухой обнаружил, что оба его спутника сели и преспокойно поглощают паёк. Причём оба смотрят на него, и в их взглядах легко читаются ум, довольство и ни следа той обмороженности, что он видел, с тех пор как их погрузили в грузовик.
— Уходим отсюда! — Повторил Сухой, вдруг осознав, что сам уходить не хочет никак вообще.
— Здесь не опасно. — Ответил Кон, проглотив кусок сухой пищи. — Я знаю. Я останусь тут ещё на часик-два. Мне это нужно Сухой, правда, нужно.
— Мне тоже лучше пока быть тут. — Заявил Старый.
— Вы свихнулись. — И пальцем у виска покрутил. — Да ну вас к чёрту. Я ухожу.
И двинулся прочь, обратно в лес. Кто знает, как бы сложилась судьба всех троих дальше. Может, они погибли бы здесь, в эту ночь или следующую. Может, погиб ли бы не все. А может, судьба позаботилась бы о всех троих, ведь уже дважды она дарила им удачу. И оба раза, они не смогли её увидеть. Даже теперь, когда аромат цветов, чудесных в своей красоте, вернул им разум, восстановил почти всё то, что было ими утрачено, в унылых серых стенах пожизненных тюрем.
Кто знает, как бы всё повернулось…
Сухой покинул поляну и яркость, с которой воспринимался окружающий мир, эта необыкновенная острота и скорость восприятия, начала уходить. Лес вдруг как-то поблек. Тени сгустились, разум перестал мгновенно воспринимать и обрабатывать всё, что видел глаз. Мир стал уже, темнее, привычнее. Сухой без сожаления уходил с поляны усыпанной цветами — такие метаморфозы сознания пугали его. Да и не факт, что всё кончилось. Может утром он не проснётся или минут через тридцать его скрутит и начнёт он блевать кровью. Чем быстрее уйдёт от странных растений, тем лучше для здоровья.
К несчастью далеко уйти не удалось. Не прошёл он и десяти шагов как впереди что-то громко затрещало. Сухой остановился, направил оружие на звук. Нервно облизнув губы, он напряжённо вглядывался в море листвы, сейчас окружавшее его со всех сторон. Море сие, вдруг заволновалось, резко дёрнулось и опало наземь сплошной волной. Не всё конечно. Только метрах в трёх от него, солидный такой кусок зелени рухнул с оглушительным треском и нечто громадное, чёрно-коричневое, зачем-то громко сопящее, двинулось прямо на него. Сухой не успел разглядеть, что это было, стрелять тоже не стал — куда? В это необъятное мохнатое, вообще непонятно что? Имея под рукой только заточку, не стоит пыркаться на Слона. Он, товарищ с интригующим прозвищем Слон, сидел давно, но аккуратно и никогда не попадал в серьёзные неприятности, а в бараке занимал всегда сразу две койки. Не потому что был шибко уж наглым или сильно блатным. Совсем нет, обычный мужик, немного нервный, но в целом спокойный без амбиций. Всё дело в том, что Слон отличался от прочих двуногих габаритами маленького тепловоза, и потому ему требовалось две койки сразу. На одной он не мог спать даже на боку — на пол падал. Парня очень уважали за его слоновьи габариты и не меньшую физическую силу, уважали и не трогали, даже воры. Хоть сам он и говорил, что уважают его исключительно за недюжинный ум и великолепную смекалку. А кто бы с ним спорил — попасть под горячую руку Слона, всё равно, что рухнуть под колёса тепловоза. Что там, что там, запчасти собирать придётся маленьким пинцетом. Вот если бы Слон взял и оброс шерстью — как есть это нечто, сейчас бредущее по лесу.
Сухой бежал обратно так быстро, что дважды только чудом не врезался в стволы деревьев, тут росших где попало — ну, оно и понятно, в лесу они так обычно и растут. На полянку влетел широким прыжком и, не обращая внимания на товарищей, стремительным галопом рванул мимо. Увы, пышная растительность преподнесла вору неприятный сюрприз. Нога угодила в ямку, и он рухнул носом вперёд. Трава, цветочки и всякие кустики сыграли роль подушки безопасности, правда, не слишком хорошо, но хоть нос не сломался и то ладно. Сухой поднялся довольно быстро, но продолжить бегство не сумел. Во-первых, на ногу он теперь нормально наступить не мог, толи вывих, толи отшибло при ударе. Так, считай на одной ноге и стоял. Во-вторых, он испытал некоторое удивление и даже тень благодарности — Кон и Старый застыли по обе стороны от него, направив автоматы на лес. Не бросили в минуту опасности, не отвернулись, как только что сделал он сам. Впрочем, тень она на то и тень, что быстро исчезает. Ну, а в-третьих — громадное мохнатое нечто вылезло из леса и уже успело затоптать метра два растительности. Теперь бежать не имело смысла. Зато теперь, все трое получили прекрасную возможность рассмотреть странного зверя в деталях.
— Медведь. — Спокойно заявил Старый. Его друзья не ответили, автоматы тискали. — Тут он ничего нам не сделает. — И сказав сие, Старый опустил оружие. Никто ничего ему не сказал.
В основном, из уважения к внешности косолопаго. Иногда случается такое, видишь зверя и тут же начинаешь уважать его очень сильно. Даже дар речи отказывает, а порой случается, что сила этого уважения столь неодолима, что сметает всё на своём пути, включая, естественное сопротивление организма всяким неприятным вещам и так иногда даже бывает, что одежда намокает.
Вот почти тот случай.
Мишка вылез на поляну с широко открытой пастью, пребывая в предвкушении сытного обеда, но пробежав всего метр по цветочному великолепию, вдруг понял, что голод его уже не беспокоит. Впрочем, может он и не был голоден, а за Сухим бросился, будучи чем-то разозлён. Точно тут сказать трудно, медведи существа сложные, у них богатый внутренний мир и откровенно свинский характер. Так вот на поляне, этот мишка прошёл ещё с метр и поймал ту же волну эйфории, на которой оказались люди. Сел в цветы, раскинул лапы и сладко зевнув, начал взирать на мир конкретно осоловевшими глазками. На людей вот глянул, без всякой злобы, скорее безразлично. Широко зевнул и упал на бок. Что-то тихо ворча, стал перебирать лапами, будто вот мух отгоняя. Словно щенок на даче в клумбе…, только вот щенков два с лихом метра в холке, да весом всё к тонне ближе, в природе не бывает. Как и медведей таких габаритов.
— Может, уже свалим отсюда? — Меченые повернулись к Сухому. Сейчас на их лицах застыло сомнение. — Ну, в натуре парни, с таким соседом, как бы ужином не стать!
Оба снова посмотрели на медведя. Толи бурый, толи генно-модифицированной малины в детстве объелся, не совсем понятно. Сейчас косолапый хозяин сибирских джунглей потерялся в нирване, но что будет с ним через несколько минут? В общем, все трое решили, что при таком раскладе, лучше не мешать косолапому наслаждаться подключением к космосу в гордом одиночестве.
Уходили тихо-тихо, что бы ненароком не вернуть внимание мишки к своим персонам. Покинув пределы поляны, прибавили шагу, перейдя почти на бег. Сухой, несмотря на боль в ноге старался не отставать от товарищей, и вскоре нога почти перестала его беспокоить. Толи адреналин со страху сил придал, толи ушиб полученный среди цветов оказался несерьёзным. На всякий случай, он на ходу вколол себе стимулятор из аптечки. Единственный пригодный к использованию. Ещё в домике большую часть препаратов и инструментов пришлось выбросить — медикаменты просрочены, местами на несколько лет, инструменты сломаны. В некоторых аптечках вообще, вместо препаратов, в наличии имелся лишь воздух. По идеи, из содержимого всех аптечек, реально было собрать две-три полностью укомплектованных. Этакий расчёт со взглядом в будущее. Их и осталось всего трое.
Через несколько минут, после того как меченные сбавили шаг, Сухой задал вопрос.
— Мужики, тормозите ещё или в норму пришли? Как самочувствие?
— Нормально. — Ответил Кон. — Будто заново родился…, не понимаю почему…
— Будто с похмела проснулся. — Проговорил Старый, хмурясь. Но глаза у него больше не блестели, изображая ветровое стекло пустого авто на стоянке. — В башке бардак.
— И на том, как говорится…, опля! — Сухой остановился. Кон, шедший чуть впереди и левее сего не заметил и вор шагнул вперёд, ухватив его за плечо. — Стоп. — Кон замер, подобрался весь, озираться стал, но опасности не было. Сухой растерянно смотрел то назад, то вперёд.
— Что случилось?
— Лес изменился. — Вор указал взмахом руки назад, туда, откуда они пришли. — Там в натуре чаща. — Указал туда, куда они шли. — Реже становится.
— Деревья тут растут другие. — Старый миновал обоих и, пройдя пару метров, остановился возле пышного куста, непонятной природы.