— Нет, я пойду с тобой! — горячо возразила ведьма.
Ничего не говоря, Ириус устало посмотрел на нее. Он настолько вымотался за эти дни, что сейчас ему меньше всего на свете хотелось убеждать Дарину в опасности ее идеи. Она поняла его молчание по-другому.
— Не доверяешь? — изумрудные глаза вспыхнули опасным огнем.
— Спать хочу, — признался Ириус, понимая, что в таком состоянии ему не переспорить ведьму, и решив отложить все на потом, он задумчиво провел рукой по колючему подбородку. — А еще — побриться.
С секунду она ошарашенно смотрела на него, а затем рассмеялась.
— Никогда не думала, что услышу такое от тебя!
— Никогда не говори никогда, — пробурчал он, окончательно сломав былую отчужденность, возникшую между ними много лет назад. Сейчас, после нескольких дней пути, он был каким-то очень … Она слегка задумалась, подбирая слово. Человечным? Да, наверное, именно человечным. Небритый, взъерошенный, с морщинами усталости на лбу, он мало напоминал того столичного инквизитора, со скучающим видом стоящего в бальном зале. Когда она перестала его бояться? Дарина уже и не помнила. Ведьма вдруг поняла, что тогда, в столице, он все время был рядом. Ненавязчиво появляясь именно в тот момент, когда ей действительно была нужна помощь… Она вдруг вздрогнула, вспомнив, что именно он остриг ей волосы, но даже эти воспоминания стали блеклыми, будто все это было уже не с ней.
Петух, сидевший в клетке на телеге, робко прокукарекал, его крик подхватили в птичьих клетках, стоявших на другом конце площади. Едва крик стих, площадь ожила. Крестьяне, привыкшие в деревнях вставать именно с криками петухов, вскакивали с телег, потягивались и начинали спешно приводить себя в порядок, у будочки образовалась очередь, некоторые особо предприимчивые срочно скрывались в ближайших подворотнях и тотчас пятились обратно, гонимые городской стражей. Дождавшись охотников, Ириус спокойно, в нескольких словах, обрисовал им все перспективы и предложил выбирать. Оба кивнули, соглашаясь следовать за инквизитором. Вздохнув, он устало потер шею:
— Вот что с вами делать… Ладно, сейчас самое время… пойдемте!
Поблагодарив хозяев и проскользнув сквозь толпу на край площади, они оставили лошадей у платной и пока еще пустой коновязи, а сами зашагали в сторону постоялого двора.
***
Хозяин «Инквизитора и ведьмы» проснулся ровно за минуту до петушиного крика. Услышав громкое «кукареку», доносившееся с площади, он поморщился и тяжело вздохнул: ох уж эта ярмарка. Хотя уж кому-кому, а ему, почти потомственному гному, жаловаться было грех: ярмарки для него являлись основным источником заработка. А в последнее время, после того, как городской инквизитор пра Доменик назначил доплаты за информирование инквизиции о заезжих магах, жить стало еще сытнее. Отто, именно так и звали хозяина, искренне считал, что делает правое дело, ибо магия была изначальным паскудством, как говорил пра Доменик с кафедры. Какая жалость, что нынешний король поддерживает эту ересь. Впрочем, что можно было ожидать от избалованного юноши, столь рано взошедшего на престол.
Поворочавшись с положенное в постели, он лениво встал, с удовлетворением отметив, что жена уже спустилась вниз и теперь вовсю гоняет мальчишек-полотеров, и неспешно направился к комоду, на котором стояли тазик и кувшин с водой. Плеснув себе в лицо ледяной с ночи воды, Отто, кряхтя, вытер бороду полотенцем, обернулся к окну и замер. В его спальне находились посторонние. Самое неприятное состояло в том, что это была именно та четверка, которую вчера разыскивала инквизиция, и из-за которой сам хозяин был допрошен с пристрастием. Высокий маг, красивая светловолосая женщина, его полюбовница, и двое не то охранников, не то охотников за головами. Благо пра Доменик вчера поверил бедному трактирщику и усердствовать не стал. Синяки разболелись, словно цепкая рука сержанта городской стражи вновь сдавливала шею незадачливого хозяина постоялого двора.
— Доброе утро! — предводитель этой шайки, вежливо поздоровался с Отто, — Как спалось?
Трактирщик нервно сглотнул — слишком уж спокойным тоном был задан вопрос. Не дожидаясь ответа, Ириус прошел на середину комнаты, на ходу подхватив деревянный стул, стоявший у стены, и, развернув его, сел будто бы верхом на лошадь, вальяжно облокотившись на спинку. Опираясь подбородком на сплетенные пальцы рук, он почти ласково посмотрел на трактирщика:
— Поговорим так или сразу с пристрастием?
Отто вздрогнул и бросил затравленный взгляд в сторону двери. Но там уже грозно топорщил бороду коренастый гном.
— Не советую, — покачал головой маг, — Кричать тоже бесполезно — на комнате заклятие отвода глаз.
Трактирщик послушно кивнул, чувствуя, как у него подкашиваются ноги. Заклятие отвода глаз означало, что об этой комнате никто не вспомнит, пока его не снимут. Глава шайки с веселым сочувствием смотрел на допрашиваемого, на лице которого отражались все мысли.
—Итак, — вкрадчиво спросил он, — Расскажешь сам?
—Чччто рассказать? — тот начал заикаться. Маг брезгливо усмехнулся:
— Кому ты нас сдал?
—Да вы что, люди добрые, — запричитал трактирщик, падая на колени и проговаривая давно заученный текст, — Чтоб я… да я никого и никогда.
— Жаль, — мужчина со скучающим видом зевнул, — Дан, веревку!
Огромный орк с явной примесью эльфийской крови, стоявший у окна, криво усмехнулся и, поигрывая веревкой в руках, вышел на середину комнаты. Посмотрев на балки, он перекинул веревку через одну из них так, чтобы оба конца болтались почти до пола, и отступил пару шагов, оценивая свою работу. Ириус бросил быстрый взгляд на Дарину. Она слегка побледнела, но держалась. Тогда он вновь посмотрел на свою жертву.
— Угадай, что это? — вкрадчиво осведомился инквизитор у трактирщика, — Это импровизированная дыба. Я свяжу тебе руки за спиной и подвешу за них. Знаешь, как выходят плечи из суставов? О, это незабываемо… боль пронизывает все тело, и хочется даже не орать, а выть, будто дикий зверь в ночи. Она становится все сильнее, огнем расходясь по телу, тебя выворачивает наизнанку, а монотонный голос, эхом отдающийся в голове, все задает вопросы…
Дарина вздрогнула и сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладонь. От нее не укрылось, что воздух в комнате слегка сгустился и подрагивал. Кровь запульсировала в висках, и она едва подавила крик: инквизитор использовал заклятие абсолютной правды. Тяжелое и очень затратное, знание о нем был подвластно лишь высшим магам. Сама Дарина столкнулась с таким заклятием лишь однажды, когда ее привели на допрос к самому Великому инквизитору. Старик долго смотрел на нее, словно змея, а затем она ощутила это колебание воздуха. Тотчас же кровь стучала в голове, ласковый шепот теплой змейкой вползал в разум: «скажи им, тебе ничего не будет… только скажи…». Туман скользил, окутывая влажным коконом, дышать становилось все труднее.
—Не надо! — вопль трактирщика заставил вздрогнуть всех, кто находился в комнате. Туман развеялся. Глазами, полными ужаса, все смотрели на инквизитора, мрачной тенью возвышавшегося над хозяином постоялого двора. Трактирщик стоял на коленях, рукой опираясь на пол, слезы на его щеках смешивались с потом, на фланелевых пижамных штанах расплывалось мокрое пятно.
Охотники с ужасом разглядывали свои руки, удивляясь, что те до сих пор целы, Дарина отвернулась к стене, пытаясь скрыть учащенное дыхание. На мгновение каждый из них поверил, что на дыбе находится именно он.
Тем временем хозяин гостиницы на коленях подполз к инквизитору, по его лицу катились слезы:
— Господин, смилуйтесь, прошу вас!
— Кто приходил ночью? — Ириус брезгливо отодвинул ногу, препятствуя его попыткам поцеловать сапоги.
— Пра Доменик! — сейчас Отто готов был на все.
— Кто он? — вопросы звучали монотонно, будто спрашивающий и так знал ответ.
— Глава городской инквизиции.
От удивления Ириус чуть расширил глаза, золотистый взгляд полоснул не хуже кинжала:
— Зачем?
— Они платят всем, кто сообщает о приезжих ведьмах…
Дарина вздрогнула и посмотрела на инквизитора, но он никак не отреагировал.
— Дальше! — потребовал он.
— Это все, — беспомощно прошептал трактирщик, — Я лишь сообщил о маге…
— Зачем пра Доменику ведьмы? — голос инквизитора был слишком монотонным. От этого хозяин постоялого двора затрясся еще больше.
— Они… они казнят их на площади… — беспомощно прошептал он, вдруг осознав, насколько происходящее в городе было дико и бесчеловечно, — По распоряжению Великого инквизитора…
—Что? — от неожиданности Ириус подался вперед так, что чуть не упал, вместе со стулом, его лицо побелело, — Что они делают? Повтори!
—Казнят… — одними губами прошептал трактирщик, решив, что его часы на этом свете сочтены, — по приказу Великого инквизитора…
Отто закрыл глаза и добавил, понимая, что терять ему точно уже нечего:
— Кинжал… его вонзают прямо в сердце.
Ведьма вздрогнула. В памяти вновь возникла поляна, залитая кроваво-красным светом луны, белоснежные волосы и обескровленные руки девушки, принесенной в жертву…
Инквизитор резко встал, опрокидывая стул:
— Уходим.
— А с ним что? — гном кивнул на трясущегося Отто. Вздохнув, инквизитор протянул руку, погружая незадачливого трактирщика в сон:
— Проснется и решит, что приснилось.
— Ты… ты не сотрешь ему память? — Дарина говорила с большим трудом, Ириус заметил, что её руки подрагивают. Он едва заметно коснулся ладони ведьмы, стараясь приободрить:
— Нет.
— Почему?
— Надеюсь, что после таких снов он хорошо подумает, прежде чем наживаться на доносах. Сама дойдешь?
Она кивнула и, отстранившись, неуверенно пересекла комнату. На этот раз они воспользовались дверью. Пройдя по коридору, друзья спокойно спустились в зал. Стоя на последней ступеньке, Ириус огляделся. Его охватывали мрачные предчувствия, на душе скребли кошки. Ему не хотелось спускаться в этот зал, где они вчера сидели. Поморщившись, он решительно шагнул вниз.