*****
Когда по левому борту показался затор из кораблей, волколак сразу, без проблем, отыскал взглядом искомый сухогруз. Он выделялся из вороха утлых суденышек своими исполинскими размерами. Обстрел балкера бортовой артиллерией ничего не давал — снаряды, недолетая нескольких метров до корпуса корабля, уходили в рикошет, а то и вовсе вязли в мутно-голубой полусфере, прикрывающей судно.
— Бесполезно, командир! — капитан невозмутимо курил на мостике, — На нем система "Оберег" установлена. Нашими дудками его и за год не продавить!
— Времени нет, разворачивай свой корабль носом к балкеру и пусть твои механики начинают насиловать нашу энергоустановку на перегруз. Продавить "Оберег" не сможем, значит сметем судно вместе с ним. От взрыва реактора ни один щит не поможет!
Санжо слышал в амулет связи, как гибли бойцы "Единички" вместе с группой наружного наблюдения, и секунды промедления могут стоить жизни еще кому-то из укрывшихся на бывшей базе Тенебриса. Окончательно стоить жизни.
— Как будет все готово, уйдем на шлюпках! — добавил Санжо, повернувшись к столу спиной и разглядывая балкер в широкую смотровую щель рубки.
— А вот с этим есть проблема, командир… У этой крошки старенькое сердечко! — капитан нежно погладил лапой штурвал дредноута, — Ее энергоустановка — это древний кольцевой термоядерный реактор. Проблема заключается в том, что его невозможно перегрузить. Такие реакторы можно вывести из строя только разрушив ядро, которое сдерживает термоядерный синтез. Но в таком случае ни о какой отсрочке речи быть не может. Бесконтрольная термоядерная реакция произойдет мгновенно.
— Так… Я понял. Ну что ж, собирай команду, капитан, и начинайте готовить шлюпку. Только пусть мне кто-нибудь из механиков покажет, как можно разрушить ядро энергоустановки. После этого вы все уходите. Все до единого. А я тут сам разберусь, что делать.
— Понял тебя, командир, я все понял. Только вот… ты уж извини, но твои планы неприемлимы! — старый капитан кивнул своему первому помощнику, и тот моментально выпустил в спину Санжо парочку парализующих игл. Когда оцепеневшее тело волколака свалилось на пол, над ним нависли фигуры капитана и старпома, — Ишь, бля… Резкий, как понос! Значитца так, старпом. Этого сухопутного пакуй в спасжилет и на шлюпку. И давай собирай по быстрому всю команду на верхней палубе, я сейчас речь буду толкать, раз уж такое дело.
Через пару десятков секунд после объявления экстренного сбора на палубе выстроился весь экипаж дредноута.
— Итак, парни, слушаем меня внимательно! — капитан ткнул лапой в красное небо над головой, — Расклад вы уже знаете — пока работает эта непонятная залупа, все мы можем уйти в свое последнее плавание по Древу, и никакой порт нас больше никогда не примет. Поэтому, во чтобы то не стало, нужно эту мандулу уничтожить. Так что долго рассуждать не будем, ровно половина из вас сейчас сядет на шлюпку и уйдет, как можно дальше от острова. Есть желающие?
Капитан обвел взглядом свой экипаж, но никто из команды так и не шелохнулся.
— Парни, я не шучу, последний раз вам говорю; мне насрать, кто из вас сегодня уплывет. Но уйдет ровно половина, и это приказ!
Собравшаяся на палубе команда застыла без движения, только хмуро глядя изподлобья, то на старпома, то на капитана. Никто не сделал попытки даже посмотреть в сторону спасательной шлюпки.
— Так я и знал, — старый капитан расплылся в добродушной улыбке, — Молодцы!!! Хвалю, чертяки!!!
Капитан кивнул старпому, и тот длинными очередями несколько раз перечеркнул команду парализующими иглами. Вдвоем они кое как упаковали матросов в спасательные жилеты и погрузили на шлюпку. Когда моторка стала стремительно уходить в сторону горизонта, а старпом положил корабль таранным курсом на сухогруз, капитан закурил свою последнюю сигарету и пошел в машинное отделение.
Интерлюдия 7
Фелис. Остров Карика.
— Его зовут Слайс, — сказал по общей связи Чирик, — Это его голос.
Единственный выживший боец-енот из группы "Единица", друг альбиноса.
Первая попытка штурма баррикад предсказуемо провалилась. Противник откатился обратно в лифтовую шахту и ненадолго затих.
Спустя несколько минут они приволокли его. Из лифтовой шахты до засевших в обороне бойцов донесся первый истошный крик. Эти твари нашли недобитого ими бойца у входа на базу и принялись потрошить его прямо в лифтовой шахте. Судя по воплям енота из шахты, Слайса страшно и мучительно убивали. Не до конца, периодически подлечивая. Он кричал настолько жутко, что шевелилась шерсть на загривках самых опытных, многое повидавших в своих жизнях, бойцов отряда. Енот орал, плакал, звал маму, Чирика, поименно ребят из своего, уже погибшего отряда… И все время умолял или помочь, или добить. Потом он ненадолго замолкал, а спустя несколько секунд вновь принимался истошно вопить.
— Противошоковое колют, суки! — Глым до хруста в пальцах сжал ручки тяжелого излучателя, — Не дают уйти за грань…
— … всем на месте. Это провокация, они выманивают нас на открытое место. Мы ему уже ничем не поможем. Оставаться всем на месте. Это провокация… — Рататуй настойчивым шепотом шипел в амулет общей связи свою мантру, пытаясь переключить внимание бойцов на свой голос и немного отвлечь от ужаса, творящегося за лифтовыми створками.
Моральное состояние отряда стремительно падало к нулевой отметке. Психологическая атака наемников Тенебриса определенно выполняла свою задачу. На передних рубежах бойцы уже начали проявлять нездоровую суету. Кто-то, уставившись взглядом в одну точку с отрешенным видом бессмысленно щелкал переключателем зарядов игломета, кто-то ежесекундно поправлял на себе оружие и снаряжение. И уже почти все синхронно вздрагивали при каждом новом вопле Слайса. Отряд был на грани.
— Группа! К бою! — на одном из передних рубежей выросла громадная белая фигура и рванула через баррикаду в сторону лифтовых шахт. Следом вскочили с десяток бойцов поменьше и с довольным ревом бросились вслед за гориллой.
— Чирик, назад! Назад, я сказал! Назад, мудилы, это приказ! Чирик, отставить!
— Пошел ты на хрен, Глым! — в амулете связи отчетливо раздался хриплый рык Чирика, — Охраняйте сами себя! Мы со Слайсом на одной улице росли, меня его мать подкармливала втихушку, когда меня родители из дому выгоняли. Что я ей скажу, если увижу? Что бросил ее сына, дрожа за свою шкуру?
Группа Чирика уже перелезла через завалы и под аккомпанемент тяжелого излучателя гориллы, выставив перед собой оставшиеся щиты, исчезла в проеме ворот грузовых лифтов. Судя по освещавшим темноту шахты вспышкам, излучатель Чирика, автоматы бойцов и редкие боевые заклинания лупили во все стороны без остановки. Но вскоре группа начала пятиться назад к баррикаде, огрызаясь редкими выстрелами на бешеный огонь противника.
Горилла-альбинос, удерживая тяжелый излучатель в правой лапе, непрерывно поливал из него проем ворот, а левой тащил за рюкзак изрубленного в лохмотья енота. Чирик забросил излучатель за спину и бережно взяв Слайса обеими лапами начал протискиваться сквозь баррикаду.
— Ты куда его тащишь, долбоеб бледный?!! Всем в укрытия!!! — вдруг заорал дурным голосом Рататуй.
В голове Чумы успела промелькнуть мысль:
"А разве у "Единиц" были с собой рюкзаки? Бляяя…"
Чудовищной силы взрыв показался ей совершенно беззвучным. Будто кто-то резко выкрутил регулятор звука в ноль. В одно мгновенье горилла и полумертвый енот в его лапах просто испарились в облаке взрыва. А потом пол и потолок начали бешено меняться местами и зрение Чумы просто выключилось.
*****
В себя Чума пришла, когда чья-то когтистая лапа, ухватившись за разгрузку, начала выдергивать ее тело из-под туши Глыма. Медленно проведя взглядом по этой лапе, Чума обнаружила на другом ее конце Рататуя. Сфокусировав наконец глаза на его морде, брави увидела вместо правого глаза котолака пустоту — то, что прежде было глазом, теперь было размазано по щеке студенистой массой. Рататуй, как в немом кино, разевал рот в беззвучном крике, тормошил Чуму и тыкал лапой куда-то ей за спину. Видимо устав от своей пантомимы, он извлек из кармашка на ее разгрузке тюбик с длинной иглой на конце и всадил его Чуме в шею. Из головы девушки мгновенно вымело всю вату, и нахлынула жуткая тошнота. Звуки стал понемногу прорываться к сознанию.
— … пробита, Чума! Баррикада! Баррикады больше нет! — наконец в ее контуженой голове звуки сложились в понятные слова.
Котолак отчаянно тормошил Чуму и тыкал лапой в сторону бывших грузовых лифтов. На том месте, где еще недавно находились баррикада и Чирик со своей группой, сейчас не было ничего. Вместе с ними исчезли и ближайшие к завалам огневые позиции. А тем временем, вошедшие под прикрытием щитов штурмовые группы Тенебриса уже входили в пролом, оставшийся вместо лифтовых створок.
Оставшиеся на ногах лекари пытались быстро поставить на ноги контуженных, на раненых у них уже просто не хватало времени. Пришедшие в себя бойцы Чумы тут же попадали под кинжальный огонь надвигающегося противника.
Отступники успели перегруппироваться и захватить солидный плацдарм на месте бывшей баррикады. Постоянно прибывающий поток наемников Тенебриса делился на группы по пять-семь бойцов, идущих следом за одним оборотнем-щитовиком. Эти группы моментально рассредоточивались по флангам, стараясь обойти рубежи защиты. Под непрерывным обстрелом отступники все же прорвались к первым рубежам защиты и сблизившись вплотную с бойцами Чумы, вступали в рукопашные схватки. Постоянно маневрируя, все новые и новые группы врага медленно, но верно продвигались к центру зала.
— Надо уходить на административный уровень, они вот-вот нас сметут! — бросивший бесполезный пулемет с опустевшим магазином Рататуй подскочил к Чуме и Глыму, — Отступаем назад!
— Всем, блять, стоять на месте! — проревел горилла, — Начнем перемещаться под огнем, и все тут поляжем на хрен! Тут хоть укрытия есть, а в коридорах административки они нас зажмут по углам как крыс, и передушат по одному!