– Должен же быть какой-то выход,– сказал Сабир.
– Конечно. Пока сидела за решеткой, все думала об этом.
Впервые в жизни он почувствовал, как поколебалась его вера в мать. А она продолжала:
– Долго думала, а после убедила себя: нельзя мне настаивать на том, чтоб сохранить тебя. Нельзя, покуда это не на пользу тебе.
Его черные глаза пристально вглядывались в нее с немым вопросом. А она тихо сказала тоном признанного поражения:
– Ничего ты не понимаешь. И правильно. Государство конфисковало и тебя, когда конфисковало мои деньги. Потеряла я на тебя права. Поняла это в тот день, когда прочитали приговор. Это значит… что ты должен меня покинуть,– сказала она, судорожно глотнув воздуха.
– Как это?! Куда? – в голосе его прозвучало возмущение.
– К отцу…– чуть слышно ответила она.
В растерянности он вскинул сросшиеся брови, воскликнул:
– К моему?!
Мать кивнула головой.
– Но он же умер! Ты мне сама говорила, что он умер еще до того, как я родился.
– Говорила… Неправда это.
– Так он жив?! Просто невероятно. Мой отец жив.– Он смотрел на нее с негодованием.– Но почему ты скрывала?
– О-о-ох… вот она расплата…
– При чем тут это? Разве я не имею права спросить?
– Какой отец мог бы устроить тебе хотя бы подобие той счастливой жизни, что я тебе дала?
– Конечно, конечно. Я разве не согласен?
– Ну так и не осуждай меня, сынок. Подумай, как его разыскать.
– Разыскать?
– Да. Я говорю о человеке, женщиной которого стала тридцать лет назад. А потом уж не слышала ничего о нем.
В смятении он нахмурился и как-то сник.
– Мам… Что же все это значит?
– Что значит? А то, что я тебе подсказываю выход из твоего положения.
– А может, он уже умер.
– А может, и жив.
– Да… и что же? Всю жизнь искать, не зная, существует ли он на свете?
– Так ведь и узнаешь в поисках… Все же лучше, чем сидеть без денег и работы, без надежды.
– М-да, мне не позавидуешь. Ну и ситуация…
– Ну, придумай что-нибудь другое. Стать сутенером, вымогателем, гангстером? Чего не избежать, того не избежать.
– Но как? Где я его найду?
Мать глубоко вздохнула. Тяжко было возвращаться к прошлому.
– Имя его записано в твоем свидетельстве о рождении: Сайед Сайед Рахими. Тридцать лет назад… Он любил меня. Было это в Каире.
– В Каире! А может, и в Александрии тоже?
– Я понимаю. Это твоя главная проблема – отыскать его.
– А почему он сам меня не искал?
– Он не знает о твоем существовании.
Сабир нахмурился, в глазах – угрюмый протест.
– Обожди, сынок, не смотри на меня так. Выслушай до конца. Он – господин. Знатная особа в полном смысле этого слова. Богатству, влиянию его предела нет. А в те времена был всего лишь студентом университета, представляешь?
Он слушал, глядя на мать с некоторым холодком.
– Любил меня… Я была девчонкой красивой, но беспутной. Содержал меня тайно, в золотой клетке.
– Женился на тебе?
– Да. У меня до сих пор есть свидетельство о браке.
– И потом развелся?
– Сбежала я,– ответила она со вздохом.
– То есть как?!
– Удрала после стольких лет близости. Беременная. С самым что ни на есть простолюдином сбежала.
Сабир покачал головой в изумлении:
– Невероятно…
– Да уж, теперь ты скажешь, что я виновата, впутала тебя в историю.
– Да нет же! Уже все выяснили! Но тебя-то он искал?
– Кто его знает? Я перебралась в Александрию и больше ничегошеньки о нем не ведала. Частенько, бывало, думала встретить его хоть в одном из своих заведений. Но ни разу не довелось. Вот так… Он слабо ухмыльнулся, спросил:
– И вот спустя тридцать лет ты уговариваешь меня его искать?
– Господи! Да и на худшее уговаривать станешь, когда беда припрет. У тебя-то хоть будут документы и фотографии, свидетельство о браке, в том числе и в мечети. Впрочем, сам увидишь, что ты – вылитый он.
– Надо же, сохранила документ и фотографию.
– О тебе думала, сынок. Сама-то я из бедноты родом, на иждивении одного шантажиста росла. А уж когда мне повезло, я постаралась сделать тебя хозяином.
– А все же от старых воспоминаний не отделалась. Резким движением руки она стряхнула пот с лица и шеи.
– Сначала нелегко было, а потом решила, что так будет правильно, словно внутренний голос подсказал мне, к чему дело придет.
Он растерянно мерил комнату шагами, потом остановился возле кровати и спросил:
– А вдруг он отречется от меня?
– Ну что ты? Кто же откажется иметь сыном такого прекрасного юношу?
– Каир – большой город, а я в нем не бывал,– задумчиво произнес Сабир.
– А кто говорит, что он обязательно в Каире? Может, в Александрии, Асьюте или в Даманхоре. Он ведь меня не извещал о своих делах – где он, что он, холостой или женатый. Одному Аллаху ведомо.
Он сердито махнул рукой.
– Как можно рассчитывать на то, что я нечаянно наткнусь на него?
– Конечно, дело нелегкое. Но и невозможного тут ничего нет. Можешь расспросить в полиции, у юристов. Нет такой важной персоны, у которой в Каире не было бы своего угла.
– Можно в трубу вылететь, пока его разыщешь.
– Поэтому нельзя медлить с поисками. Он немного подумал, прежде чем спросить:
– Думаешь, он стоит того, чтобы ради него идти на все эти хлопоты?
– Конечно. Не сомневайся. Под крылышком у него ты найдешь почет и уважение. Он избавит тебя от этой унизительной зависимости от кого бы то ни было. Устроит тебя на работу. Не придется тебе становиться ни вымогателем, ни преступником. В конце концов победишь, сынок.
– А вдруг он сам окажется бедняком? Ведь и ты когда-то была богатой, денег куры не клевали.
– Уверяю тебя, деньги – только часть благ, которыми он тебя одарит. Что с того, что я разбогатела, зато не смогла дать тебе достойной жизни, работы, благополучия. Пришлось тебе идти по жизни, размахивая кулаками, чтобы заткнуть рты злоязычникам, трепавшим мое имя.
Он задумался, и ему показалось на миг, что все это сон.
– Ты вправду веришь, что я найду его? – спросил он.
– Чует мое сердце, что он жив и ты найдешь его, если не будешь впадать в отчаяние или медлить.
Он покачал головой уныло, с недоверием.
– Значит, все-таки искать? Если мои враги пронюхают про эту историю, думаешь, не постараются объявить меня помешанным?
– А что они скажут, если ты в конце концов станешь сутенером? Нет уж, для тебя иного пути нет, кроме как отправиться к нему.
Она закрыла глаза, пробормотав: «Как я устала…» Он предложил ей поспать, отложив разговор на завтра. Снял с нее туфли и накинул покрывало. Она нервным движением скинула его с груди, и он не стал поправлять. Вскоре послышался ее храп.
На следующий день проснулся часов в девять утра после долгой ночи, проведенной в тревожных раздумьях. Пошел в другую комнату будить мать и обнаружил, что она мертва. Умерла во сне? Или звала его перед смертью, а он не услышал? На ней была та же одежда, в которой она вышла из тюрьмы.
И вот теперь он с удивлением вглядывается в свадебную фотографию. На ней – его родители, какими они были тридцать лет назад. Внимательно рассмотрел лицо своего отца. Действительно, красивый парень. Явно вид человека, уверенного в себе. Лицо холеное, с удлиненным полноватым овалом. Высокий лоб, турецкая феска-торбуш слегка набекрень вправо. Это лицо ему теперь не забыть. И верно сказала мать, что он – копия его, настолько, впрочем, насколько луна на бумаге имеет отношение к луне в небесах. В соседней квартире начали сходиться приглашенные. До него донеслись звуки музыки, а в комнате покойной зазвучали стихи из Корана. Все смешалось: где сон, где явь? Мать, голос которой еще слышится в ушах, умерла. Мертвый отец воскрес. А ты, банкрот, преследуемый прошлым, запятнанным проституцией и преступлением, хочешь чудом обрести благочестие, свободу и покой.
2
Пусть все останется в тайне. Если он обманется в своих надеждах, тогда использует информацию. Начнет с Александрии, хотя маловероятно, что такая персона, как его отец, предпочтет здесь обосноваться. Во всяком случае, его мать ничего определенного о его местонахождении не сказала.
Своим гидом он сделал телефонный справочник. Шарил взглядом по букве «С». Сайед, Сайед, Сайед… Сайед Сайед Рахими. Ах, если бы повезло! Если бы оказалось то, что нужно. Избавиться разом от невзгод, конца которым не предвидится. Сайед Сайед Рахими, владелец книжного магазина «Маншия». Соответствует это положению его отца? Район Маншия четверть века был панелью для его матери. Но, может быть, хотя бы одинаковое имя даст ключ к разгадке.
Хозяином магазина оказался мужчина лет пятидесяти, внешне и отдаленно не напоминавший портрет отца. Сабир сказал, что ищет его однофамильца, показал ему фотографию, прикрыв ладонью изображение матери. Мужчина сказал:
– Не знаю я этого человека.
Когда Сабир растолковал ему, что снимок сделан тридцать лет назад, тот заявил:
– И не помню, чтобы когда-нибудь видел его.
– Ну, может, дальний родственник?
– Мы коренные александрийцы. Вся моя родня живет здесь, за исключением разве что некоторых деревенских сородичей по линии матери. А почему вы разыскиваете его?
Сабир было заколебался, но ответил:
– Старый друг моего покойного отца. А у Рахими нет бизнеса за границей?
Мужчина посмотрел на него с сомнением.
– Рахими – мой дедушка. Из его прямых потомков остались только я и моя сестра. Никакого бизнеса за пределами Александрии у нас нет.
Попробуй быть терпеливым и спокойным, когда все, что у тебя есть за душой,
– это двести фунтов. А они тают прямо на глазах, и когда кончатся, рухнут надежды на порядочную жизнь. Глаза устали от поиска, от напряженного вглядывания в лица прохожих. От тревожных мыслей подступала дурнота. Сабир решил зайти к знакомому юристу. Тот сказал:
– Может статься, его номер телефона вообще не зарегистрирован в телефонной книге,– и добровольно взялся помочь.