– Откинься на спинку и пристегнись, – распорядилась Мими.
– Зачем? – спросила Лео.
– Сказала же – я не дура! Будешь пристегнута – не сможешь выпрыгнуть на первом же светофоре! Учти, я слежу за тобой. Если машину остановят, будешь гарантией моей безопасности.
Лео опустила руку, чтобы застегнуть ремень, и теперь Мими нацелила нож на ее кисть.
– Куда ехать? – спросила Лео.
– Включи передачу и держи левую руку на рычаге. Выберемся из этой убогой дыры – скажу, что делать дальше.
Лео задом выехала с места парковки. Нож полоснул по тонкой коже руки. Вертя руль одной рукой и избегая смотреть влево, чтобы не видеть безумный взгляд, Лео маневрировала в темноте, используя зеркала и стараясь не терять надежду. Лео была уверена – как только она доставит Мими к месту назначения, та незамедлительно с ней расправится. Нужно было как следует подумать и решить, что делать. И тут Лео вспомнила, о чем предупреждал ее Том, когда они садились в джип. Есть только один шанс. Конечно, затея рискованная, но других вариантов нет. Лео включила передачу и резко, со всей силы надавила на педаль газа.
Том успел сделать всего два шага в сторону двери, как вдруг на улице взревел мотор, и какая-то машина стремительно пронеслась по дороге. А пять секунд спустя автомобиль с оглушительным грохотом врезался в кирпичную стену. Впервые Том понял, что люди имеют в виду, когда говорят, что сердце у них ушло в пятки. Он тут же выскочил за дверь и пустился бегом. Впереди светились задние фары джипа, а из-под согнутого пополам капота валил дым. Машина врезалась в кирпичную стену возле входа на очередной ярус домов.
– Лео! – закричал Том. Страх придал ему сил. Том и не подозревал, что еще способен развить такую скорость. – Пэт, звони в скорую помощь! Не стой столбом! Я сказал – вызывай скорую! – распорядился он, не сбавляя темпа. Оглядываться Том не стал – и так понимал, что Пэт, конечно, прирос к месту и наблюдает за происходящим разинув рот.
К счастью, на шум сбежались люди из ближайших домов, и краем глаза Том заметил, что сосед, у которого Пэту не мешало бы поучиться сообразительности, уже схватился за телефон. Наконец Том добежал до дверцы с пассажирской стороны – той, где сидела Лео. Он едва сдержал крик ужаса – еще издалека Том заметил, что Лео не пристегнулась. Подушки безопасности не было, и голова ее пробила стекло, а шея была изогнута под углом, который, по опыту Тома, мог означать только одно.
– Нет, – прошептал Том. – Господи, нет…
Добежав до машины, он взобрался на покореженный капот. Единственное, что удалось разглядеть, – смутные очертания верхней части туловища и кровь, много крови. Том загораживал свет от фонаря и, чтобы хоть что-то разглядеть, сполз вбок по горячему металлу. Нужно, чтобы фонарь осветил лицо Лео, и тогда станет ясно, можно ли что-то сделать. И тут Том заметил, что спадавшие на лицо волосы были светлыми и уныло свисали вниз. Ничего общего с темными кудрями Лео. Том сразу понял, кто перед ним, и в сердце затеплилась робкая надежда.
Том перебрался по капоту на другую сторону и, спрыгнув вниз, принялся лихорадочно дергать за ручку. Дверца не поддавалась, однако за рулем Том разглядел безвольно поникшую фигуру Лео. Она не шевелилась, голова лежала на сдувшейся воздушной подушке.
Том перешел к задней дверце, но смог приоткрыть ее всего на несколько дюймов. Он принялся дергать сильнее и наконец сумел протиснуться внутрь. Рубашка с треском порвалась, а торчащий кусок металла оцарапал ребра, но Том едва это заметил. Он на коленях вполз на заднее сиденье и осторожно наклонился вперед, стараясь ничего не задеть – вдруг у Лео травмирован позвоночник? Тогда малейшая перемена положения может усугубить ситуацию. Уцепившись правой рукой за поручень, чтобы не потерять равновесие, левой Том потянулся к шее Лео и принялся нащупывать пульс.
Глава 51
Я очнулась. Говорить не могу, но все слышу. Вокруг разговаривают люди. Чьи-то пальцы ласково гладят мою руку. Я знаю, что скоро поправлюсь. Но мне до сих пор снятся кошмарные сны про Джессику и день, когда она умерла.
Мы одни в комнате. Мама ушла, и мы делаем себе домик. Но Джессика боится.
– Успокойся, Джессика. Наш домик будет совсем не похож на чулан, вот увидишь. А без домика нельзя – мы должны играть тихо, а то на нас заявят.
Не знаю, что значит «заявят», но, кажется, это что-то очень плохое.
Джессика плачет. У нее болит рука. Мама не любит, когда мы плачем. Вчера она столкнула меня с лестницы, и с тех пор рука у меня тоже болит и не гнется. Ну ничего, пройдет. В прошлый раз ведь прошло. Больше я плакать не буду.
Вот идет мама. Мы должны вести себя очень-очень хорошо. Прижимаю Джессику к себе. А потом нас заперли в чулане. Мы вели себя хорошо, и все равно нас надо прятать. Джесс странно выглядит. С ней что-то не так. А потом я начала бить ногами в дверь, и била, и била, и била…
Кто-то закричал. Меня тащат по полу за ноги. Толстый, жирный дядя отклеивает скотч со рта Джесс. Ее и правда стошнило. Джесс не шевелится. Мужчина одевается. Никто не собирается помогать Джесс. Я пытаюсь закричать, но мужчина выбегает за дверь, будто за ним гонится чудовище, которым нас пугает мама. Она заворачивает Джессику в грязную простыню. Я хочу крикнуть: «Помоги ей, помоги!», но не могу. Рот у меня заклеен. И за помощью побежать не могу. Ноги связаны. Но дядя, который хрюкает, оставил дверь открытой, и я пытаюсь подкатиться к ней. Мама замечает, что я делаю.
– Стой, паршивка мелкая! – орет она.
Слышу на лестнице шаги. Мама швыряет Джессику, мою маленькую Джесс, на пол, и бежит ко мне. Схватила за ноги и оттаскивает от двери. Но мама не успела. Кто-то берет меня на руки, отлепляет скотч и прижимает к себе. Я выговариваю только одно слово:
– Джессика…
Теперь я все вспомнила. Каждый раз, когда мне снился сон про Джесс и этот день, мамочка говорит, что теперь ничего плохого со мной не случится. Я больше никогда не услышу этого голоса.
Но нет. Услышала. Мама Хлои – это была она. По голосу я ее и узнала. Думала, мне удалось сбежать, но потом она пришла сюда, в больницу. И снова этот голос, шепчет в самое ухо:
– Моя маленькая Эбби. Я не собиралась причинять тебе вреда. Просто хотела подружиться с тобой. Это был бы наш секрет.
Говорить я не могла, но мне хотелось закричать как можно громче.
– Я не должна была приезжать за тобой в пятницу. Просто не удержалась. Хлоя могла и дальше оставаться твоей лучшей подругой. Мы бы никогда не встречались, и ты бы не узнала, что это я.
Рука убрала волосы с моего лица. Сухие губы коснулись лба. Я изо всех сил пыталась крикнуть, но не могла. Ни звука выдавить не получалось.
– Каждый день ты рассказывала мне, чем занимаешься, куда ходишь. Я наблюдала за тобой издалека. Долго, несколько месяцев, и ты ни разу меня не заметила.
Я пыталась пошевельнуться, отпрянуть от этих страшных рук. Голос стал резче.
– Но я тебе не нужна, да? Ты даже слушать меня не стала. Ты такая же, как все! Осуждаешь меня, думаешь, я ни на что не гожусь! Из-за тебя меня отправили в тюрьму, но я простила тебя. А теперь будет то же самое, что и в прошлый раз! Будешь наговаривать на меня, врать! Скажешь, будто я тебя украла, но это неправда. Мы были друзьями, ты и я.
У меня из-под головы выдернули подушку.
– Ты не оставила мне выбора, Эбби. Ты должна была любить меня. Я ли не имела права этого требовать?
Вдруг раздался шум, потом резко отдернули занавеску, и она пропала. По крайней мере, так мне показалось. А потом голос произнес: «Тише, тише. Успокойся. Лежи смирно». И рука погладила меня по голове. Я слышала, что это другой голос, но на секунду подумала, что она, мама, снова вернулась.
Две недели спустя
Глава 52
Шаг вперед: блог Лео Харрис
Не останавливайтесь на полпути
Простите за долгое молчание. К сожалению, получила травму, из-за которой не могу печатать, но сегодня на помощь мне пришла машинистка – моя замечательная сестра Элли. В этот раз хочу поговорить о правде, потому что нет ничего важнее, когда речь идет об отношениях.
Как часто вы оправдываете умолчания, «ложь во спасение» или искаженные версии событий? Убеждаете себя, что делаете это исключительно ради блага партнера?
На самом деле проблема даже не в самой лжи, а в отсутствии правды. Если в отношениях нет места открытости и честности, для них это не менее разрушительно, чем прямая ложь. Секреты и обман подрывают стабильность, прочность и долговечность самого любящего союза.
Фридрих Ницше сказал: «Я не расстроен тем, что ты солгал мне. Я расстроен тем, что отныне я не могу верить тебе».
Честность и доверие идут рука об руку. Стоит один раз солгать, обмануть или утаить правду – и доверие будет утрачено. Говорят, любить – значит доверить кому-то свое сердце, осознавая, что его могут разбить, но веря, что твой избранник на это не способен. Тогда во что же превращается любовь без доверия?
Если вам действительно дорог ваш партнер, никогда не скрывайте от него правды. Это проявление трусости, которое может только ослабить или даже разрушить ваши отношения.
«Есть две ошибки, которые можно совершить на пути к истине… не пройти весь путь, и так и не начать».
В первый раз с того дня, когда Шон погиб, а Лео попала в аварию, Элли почувствовала, как к ней возвращается былой оптимизм. Возможно, причиной было то, что сестра определенно шла на поправку. Она даже снова начала проявлять интерес к своему блогу, причем выразила настолько правильные мысли, что Элли даже пожалела: ну почему сестра не написала всего этого раньше? Элли настояла, чтобы этот пост прочла вся семья и друзья.
А может, хорошему настроению способствовала наладившаяся погода. В последнее время постоянно лили дожди. Можно было подумать, будто осень наступила раньше времени. Но сегодня радостно светило солнце. Элли вынесла две чашки капучино в сад и поставила одну из них на столик с правой стороны от Лео. Левая рука у сестры была на перевязи. Перед тем как Мими вылетела в лобовое стекло, ее нож насквозь проткнул руку Лео, и рана требовала долгого, серьезного лечения.