— Глупенькая, — сказал он, прижимая королеву к груди, — ты же девчонка, ты же создана для того, чтобы утверждать жизнь во Вселенной, а ты… Эх, ты…
После долгого перерыва Еленка испытала чувство облегчения: есть в мире кто–то, кто сильнее и умнее ее. Она словно вновь почувствовала запах разморенной зноем эниесзы. Увидела бескрайние волны фиер ее детства…
Ветер дохнул на королеву запахом мертвечины. Еленка отпрянула от Жени. Она встала на колени, упираясь руками в землю, и мотнула лохматой головой.
— Пошел вон! — заорала она, вскакивая.
— Неужели убьешь? — нагло спросил Женя. — Великая Ель, дочь великого Кера, убьет за то, что ей сказали правду?..
Еленка в злости топнула ногой.
Боль снова скрутила тело королевы. Земля задрожала у нее под ногами, словно Ольена вздохнула полной грудью. Далекий грохот ударил по барабанным перепонкам. Еленка усилием воли открыла глаза. Над горизонтом вырос ствол смоляного взрыва с пышной курчавой кроной. Шквальный ветер ударил в эниесзу. Королеву сбило с ног и отбросило на обожженную поляну фиер. Еленка силой приподнялась, попыталась встать. Но еще более мощный поток воздуха ударил ей в лицо, выворачивая голову.
— Пааки! — прошипела Еленка. Она почувствовала, как взвыла ее кожа. Незащищенная кожа рук и лица зудела и чесалась.
Королева упрямо поднялась на колени. Она увидела небрежно вырванные верхушки скал, рассеянные по долине Столицы, обгоревшую, но непобежденную эниесзу. Еленка ужаснулась. Она не верила в басни, но такое мог сделать только…
— Претогор! — выдохнула она.
Над ее головой с торжествующим ревом пронеслась железная блестящая птица с мертвыми oкaменевшими крыльями.
— Да что же это… — пробормотала Еленка, отступая. — Это… Это…
Туман охватывал Дианею. Странный разноцветный туман. Струящийся с гор ветер принес запах свежего сена. Что это? — крикнула королева. Еленке показалось, что ее голова стала слишком тяжела для нее. Горло перехватил спазм. По рукам и ногам растеклась противная вялость. Королеве было нечем дышать. Она дернулась, но волна боли, смешанной с паникой, ударила в голову. Еленка увидела капли зеленого тумана, оседающего на коже рук. Зуд переходил в жжение, на руках вспыхивали язвы… Королеву вырвало. Вырвало страшно, с кровью и желчью. Резкая боль прорезала сердце, отдалась в висках. Еленка поняла, что умирает. Сотня смертей вселились в ее измученное тело. Они рвали ее мышцы, внутренности, глаза. Королева бессильно кусала губы. Она потеряла способность сопротивляться. Путь обмана, — прошептала она. — Путь обмана… Зазубренные пики, выдергивающие душу врага, огненные смеси Камена, неодолимые осадные колеса — все чушь! Чушь! Мальчишеские прутики, девчоночьи царапины в сравнении с черным дымом драконовых мышц, цветными туманами и стальными жуками будущего… Папа, как больно!.. Да–да–да — это Будущее! Стоит ли жить ради него?! Стоит ли, вы, которые это сделали? Папа!.. Кто сделал это? Камен? Я? Мои солдаты? Чужие солдаты? Кучка жирных полководцев? Вся Ольена? Боги? Дураки? Гады? Кто?! Почему никто не знает? Почему? Что делать, папа?!.
Еленка открыла глаза. Она лежала на столе нагая. Спиной она ощущала колючее одеяло. Руки ее были раскинуты и привязаны к ножкам стола. Болело все тело. От левой ступни шли короткие вспышки боли. Откуда–то сзади выдвинулся друг–телохранитель и, заслонив собой свет, встал возле ног королевы. Еленка шумно выдохнула через сжатые сухие губы и повернула голову. Слева от стола стоял врач, потирая плечи, покрытые сетью целебных татуировок. За ним топтались четверо помощников.
Впереди стоял Камен, голый по пояс. Он держал на руках голого хохочущего мальчишку. Мальчишка дергал ногами, ворочал головой на локте Камена и косил на королеву бессмысленными голубыми глазами.
Камен положил парня на стол рядом с Еленкой, встал на одно колено и сказал:
— Все прекрасно, королева. Это твой сын. Еленка закрыла глаза. Она шевельнула связанными руками и чуть слышно прошептала:
— Он смеется, папа… слышишь, он смеется…
ОБОРОТЕНЬ
1
" — А я говорю, что это не ваше дело! — заорал Джошуа. Он повернулся к толпе и спросил: — Верно, ребята?
— У–о–о–о! — заревела толпа, и в этот момент кто–то выстрелил.
За спиной Юрковского зазвенела, разлетаясь, витрина, Бэла застонал, с натугой поднял стул и обрушил его на голову мистера Ричардсона, который стоял в первом ряду, подняв глаза и молитвенно сложив руки. Жилин вынул руки из карманов и приготовился на кого–то прыгнуть. Джошуа испуганно отпрянул…»
Лена от напряжения ухватила себя двумя пальцами за кончик носа.
Солнце уже почти закатилось за блестящие скаты крыш старого города. Качались распахнутые рамы, пуская солнечных зайчиков на стены двора–колодца. Жара еще держалась. Ровно дышал кондиционер. Гулко, как в банке, гремел на дне двора жесткий звук «Пилигримов», подгоняя рисующих ритм мальчишек–брейкеров.
Гермес открыл темный с золотинкой глаз. Потянулся. Хозяйка сидела над книжкой в кресле и нетерпеливо кусала ногти. Скунс мягко подошел и как бы невзначай зацепил голую пятку, свисающую с кресла. Маленькая фехтовальщица зашипела, махнула на него книгой. Гермес независимо принялся рассматривать щель под плинтусом. Лена затихла.
Скунс проковылял мимо, подобрался к ковру на стене и рванул висящую шпагу за полуотстегнувшуюся перевязь. От звона Лена вскочила в кресле. Гермес, не раздумывая, кинулся на хозяйкин стол, опрокинул воду из–под красок, влип лапой в листок–палитру. На животе королевского мушкетера появился трехпалый желтый след.
— Угрр! — завопила Лена, совершая классический «прыжок лосося». Проглочу!
Гермес молча юркнул на диван. Лена схватила шпагу. Скунс, почуяв неладное, кинулся к двери, но запутался в бадминтонной сетке, сваленной кучей в углу. Он жалобно запищал.
Лена сунула шпагу острием под диванную подушку и за шкирку вытащила Гермеса из сетей.
— Шпана, — ласково сказала она, поднося бандита к столу. — Хе! Мушкетерский плащ фирмы «Адидас»?.. Твоя работа?
Скунс свисал молча. Лена погладила его по пушистой голове и поставила в кресло.
— Гуляй, хитрюшка…
Лена встала коленом на стул. Господин дю Валлон, не роняйте шпагу от возмущения. Мы подправим ваш плащ…
Маленькая фехтовальщица переложила несколько листов… Малыш Ку мечет копье «га–бульга»… Дед Святогор с ларцом своей силы… Барон Пампа, крутящий меч над головой… Батыр, пробивающий мечом сотый колодец… Эльфы, перековывающие меч Бродяжника…
Лена отложила рисунки, вытащила шпагу из дивана, прикоснулась щекой к холодной гарде. Тонкий героический металл — и смерть врага на острие… Маленькая фехтовальщица сжала губы, повела вокруг леденящим взглядом, и шпага со свистом рассекла воздух. Отрубленная ветка аспарагуса упала на пол.
— Дьявольщина! — сказала маленькая фехтовальщица и выбросила ветку в окно.
— Эгей, попрыгунчики! — закричала Лена, перевалившись через подоконник. — Мозоли на ушах не натрете?
Мальчишки–брейкеры не обратили на нее внимания.
— Ах вы, вертушки несчастные, — пробурчала маленькая фехтовальщица, сейчас–сейчас…
Она налила в ванной ведро воды и поволокла его в комнату. Возле двери в кабинет соседа она остановилась. Ключ был в замке. Маленькая фехтовальщица отставила ведро, на цыпочках подкралась к двери, приложила ухо. Тихо… нет, гудит! Она повернула ключ. Новенький «Позитрон 07–0 II» работал. Арчил, вероятно, забыл про него. На дисплее горело «Fairy–tails system». На клавиатуре лежал листок с неровной строчкой, накарябанной рукой Арчила: «СЧГ — сказочных чудес генератор».
— Фантазер… — Лена села на вертящийся стул перед компьютером.
Нажала ВК — то ли «Выполнение Команды», то ли «Возврат Каретки». Шпага, зажатая в левой руке, царапнула по паркету.
«Привет!» — отозвался дисплей.
— Привет, — улыбнулась Лена.
«Что будем делать?
Сочинять — Читать — Показывать — Создавать…»
Когда огонек добежал до слова «создавать», Лена решила снова нажать на ВК.
«Есть готовые модели, — написал компьютер,
Змей Горыныч — Бормотунчик — Василиса Премудрая — Гморк…»
«Гморк, — решила Лена. — Интересно, как он хоть выглядит».
Щелкнул магнитный накопитель. Медленно, как во сне, вздулись занавески на окнах. С тихим звоном вспыхнул туман голубых звезд–искорок. Из темной щели под надписью «Блок генерации» потянуло холодом. Голубой свет свело в мохнатый силуэт. Гморк сидел у батареи. Он приоткрыл глаз. Изо рта его вылетел дымок. Он хрипло рыкнул. У Лены от страха заледенели уши и пятки.
— Мама! — сказала она. — Я его где–то видела! Он настоящий?!.
Противно запахло гморком.
— Ай! — завопила маленькая фехтовальщица, колотя кулаком по клавиатуре.
Гморк поднял короткое тело.
— Фу! Тубо! — крикнула Лена. — Лежать!
Гморк чихнул и рассыпался на мелкие голубые горошины. На дисплее горело: «Время жизни — 30 секунд».
Маленькая фехтовальщица выскочила в коридор, зацепилась за ведро и рухнула в лужу, уронив шпагу. Она встала, пнула опрокинувшееся ведро, хлюпнув носом, и поползла в комнату, оставляя мокрые следы.
Лена бросила промокшее платье на батарею и повалилась в кровать. Она поворчала, ворочаясь с боку на бок, и уснула.
— Вы смотрите информационно–музыкальную программу «Взгляд», — сказал голос за стенкой.
Гермес почувствовал незнакомый запах. Он осторожно проник в комнату соседа. Запах был, но источника не было. Скунс успокоился. Он поискал чашку с молоком — для себя или для Арчила, неважно… Молока тоже не было. Гермес недовольно фыркнул. А на стеллаже?.. Старый стеллаж скрипнул, накренился, попирая самодельные подпорки. Книги посыпались вниз, распахиваясь и шурша страницами. Гермес отпрыгнул прямо на клавиатуру. Дисплей что–то спросил, но скунс не обратил на него внимания: он думал, чем же для людей книги лучше молока? Его пушистая лапа наступила на клавишу. Что–то болезненно щелкнуло в магнитном накопителе.