— Если собеседник заявляет, что только он знает, как оно «на самом деле», то это признак того, что сейчас он начнёт пересказывать свои заблуждения или ту разновидность лжи о предмете спора, которую ему вдолбили в детстве.
Диаба помотал головой:
— Учителя обучили тебя кидаться вязками хитро закрученных слов.
— Спасибо, но я и сам своего рода учитель.
— Меня твоими вязками колючих слов не победить. Ибо я ведаю истину, а ты нет.
Я закивал:
— Конечно, конечно. Особенно удобно спорить об истине с тем, кто твой пленник?
Диаба сделал непроницаемое лицо — ни усмешек, ни движений губ и глаз.
— Ты ещё недостоин знать правду. Поэтому я удаляюсь.
— Удаляйся. Буду ждать следующего разговора. Хоть кто-то развеселит меня в этом путешествии.
Кому-то могло бы показаться, что я напрасно отогнал единственного человека, который хотел прояснить цель моего пленения. Но опыт уполномоченного помощника научил меня выуживать из собеседников больше, чем они хотели рассказать.
Я знал, Диаба вернётся и продолжит доказывать, что прирождённые жители Дивии якобы обокрали низких. Ему важно не просто рассказать мне свою точку зрения на Дивию, но и склонить меня к ней. Даже не надо знать, что он имел в виду. Наверняка, низкие считали, что дивианцы украли у них магию Двенадцати Тысяч Граней.
Спустя несколько часов Диаба вернулся. Подойдя к прутьям решётки, сразу начал:
— Скажи, высший Самиран, вот вы назвали свои подлые нападения на людей всего мира «поисками правды». Но что есть правда по-вашему?
— Тебе не понять.
Диаба хитро улыбнулся:
— Ваши целители знают, что в голове у каждого человека, хоть высшего, хоть низшего, есть жирное серое мясо, не так ли?
— Хм, ты про мозг, что ли?
— Да, мозг. Так же ваши целители знают, что именно в сером мясе головы звучит не только Внутренний Голос, но и особый голос самого себя, который есть у всякого человека, даже не рождённого на Дивии.
— Допустим… Да. Мы все разговариваем и даже спорим сами с собой, это помогает нам понимать действительность.
— Да, да, — радостно закивал Диаба. — Ты правильно сказал, этот разговор с собой и помогает нам жить и лучше понимать, что происходит с нами на Всеобщем Пути. Ты немного мудрец, высший Самиран.
— Ты не первый, кто мне это сказал.
Диаба продолжил:
— Но знают ли ваши люди, что у самой тверди было такое жирное серое мясо? Такой мозг? И я говорю не про летающую твердь, а про настоящую твердь, на которой мы все стоим, а Дивия летает над нею.
— Ты уверяешь меня, что у Земли был мозг?
— Да, да, мозг. Был мозг. В земной тверди жило серое мясо, мозг, в котором тоже звучал Внутренний Голос. И он тоже помогал земной обширной тверди понимать, что с нею происходит.
Серое мясо, жирный мозг… Где-то я уже это встречал…
Голос напомнил мне, что в скрижали «Пути Создателей: откуда и куда они пришли» Создателей назвали «мозговым жиром земли». Хм, значит, что-то есть в словах Диабы? Впрочем, ничего странного, он мог нахвататься обрывков этих знаний из слепков, сделанных служанкой-шпионкой.
Космологические воззрения низшего дикаря, конечно, любопытны, но зачем он пересказывал их мне? Чтобы я поверил в жирный земной мозг? Мне стало скучно: Диаба не мог поведать мне ничего полезного, кроме идиотских легенд.
— Вот этот мозг Земли вы, высшие тени, и украли.
— Ясненько. Что ещё?
— Вы украли мозг Земли и спрятали его на Дивии, которая в свою очередь тоже краденный кусок всеобщей тверди. И подняли Дивию в небо, чтобы мы, истинные наследники жирного серого мяса, не смогли вернуть себе утраченное.
— То есть из-за нас низкие стали безмозглыми?
— Да, да, — закивал Диаба. Потом понял стёб и сказал: — Не надо. Это не смешно.
— Мне смешно.
— Мы не безмозглые, ибо жирное серое мясо было не нашим, а земным. Люди получали от него мудрость и могущество, которые летучие угнетатели забрали себе.
В целом легенда богоборчества низких понятна. Дивианцы — злые враги, которые украли у низких что-то, из-за чего они стали жить плохо. И пока «жирное серое мясо» не будет возвращено обратно в тело земли, мира не будет.
Диаба обрадовался моей задумчивости. Решил, что начал переубеждать меня.
— Ты ещё подумай, а потом я тебе кое-что покажу.
✦ ✦ ✦
Но в этот день Диаба ничего больше не показал, кроме очередного богатого халата. На этот раз халат украшен не драгоценными камнями и не золотыми гранями, а сразу кристаллами озарений. И это не кристаллы тусклого или незаметного уровня. Судя по сложному переплетению граней, не ниже светлого. Носить кристаллы в качестве украшения — это даже для богатого дивианца верх бесстыжей роскоши и расточительства. Ведь драгоценные камни и золото сохранялись много поколений, тогда как кристаллы со временем теряли грани и распадались.
Демонстрируя кристаллический халат, Диаба несколько раз подходил к моему перевоспитанию, как спортсмен к снаряду. Но все без особого успеха. И не из-за того, что я противился. Я как раз очень хотел понять миф о сером мясе и ворах, его укравшем.
Попытка понять легенду осложнялась тем, что упоминание о любом мясе неизбежно пробуждало во мне шашлычные аналогии. Вдобавок у Диабы не получалось внятно рассказать о мясе и его важности. Ведь он сам узнал этот миф из пересказов легенд прошлых поколений.
Его отлучки и возвращения объяснились тем, что он корректировал полёт башни. Только он знал, куда мы летим.
Диаба подошёл к прутьям клетки и сел на подставленный выучкой деревянный круг, предназначенный для каких-то механизмов башни, а в остальное время служивший стулом.
Начал свою повесть с тех слов, что и в предыдущие попытки:
— Множество поколений тому назад, когда на местах морей были равнины, а на местах равнин — горы, жило племя славных людей.
— Что за люди? — спросил я. — Как они назывались?
— Люди были люди. Они никак не назывались, так как были людьми.
— Ладно. И что делали люди?
— Ну вот. Эти люди жили. Охотились. Варили мясо…
— Серое?
— Да нет же, — возмутился Диаба. — Обычное мясо, на охоте добывали.
— Ясненько, — кивнул я.
— Ну вот. Рядом с людьми жило озеро.
— Именно — жило?
— Ну да, а что такого? Всё, что есть в мире — живёт. Живёт озеро, живут облака.
— Трава тоже живёт?
— И камни. Всё живёт. Любая звезда, сверкающая на небе, и всякая тающая искра, вылетевшая из костра.
— Так, и что дальше?
— Сначала озеро просто жило, как все реки и озёра. Как камни и животные. И люди не знали, что озеро было серым мясом.
— Та-а-ак, неуважаемый… Я очень хочу тебя понять, но не могу. Рядом с людьми жило озеро протухшего мяса? Или мясо похоже на озеро? Или…
— Это потому что ты окаменевший в высшем невежестве болван! — вскричал Диаба. — Я говорю, как всё на самом деле, а ты не можешь увидеть правду сквозь завесу собственных заблуждений.
— Вот когда ты меня ругаешь, то звучишь понятно. Но про озеро — непонятно вообще. Это было живое озеро серого мяса? И так же оно было мозгом Земли?
Диаба раздражённо пробежал по комнате.
— Да пойми ты, нечестивая тень испорченного урода! Было озеро, но оно не было как-то по-особенному живым. Оно жило, как всё живое живёт. И не живое тоже… И было оно серым мясом. Вот как было. А не так, как ты сказал.
— А как? — осторожно спросил я.
Диаба повторил всё то же начало о племени людей, называемых «люди», которые жили на берегу озера, которое тоже жило, как они.
— Понял?
— То есть озеро было мыслящим животным?
Диаба застонал, будто я воткнул ему нож в живот:
— И как нести правду таким болванам? О, моя женщина и Морская Матушка, я не могу пробить броню заблуждений на лицах летучих угнетателей.
Отчаявшись, Диаба перешёл с прозы на поэзию — затянул заунывную песню о счастливых людях, которые познали какое-то озеро и оно, будучи серым мясом, познало их, а затем открыло им власть над миром.
— Так ещё непонятнее, неуважаемый.
Дойдя до крайнего раздражения, Диаба пустился танцевать, показывая мне древнюю легенду в танце.
На самом деле смешного в этом ничего нет. Танец и пантомима — древнейшее средство коммуникации доисторических народов, не имевших письменности. Те же охотничьи или воинские танцы аборигенов Австралии служили не только для ритуала, а для передачи молодому поколению приёмов обращения с оружием или обучали как разделывать тушу добытого животного.
Диаба танцевал древнюю историю тщательно и весьма подробно. Наверно.
Наплясавшись, Диаба устало опустился напротив меня:
— Понял теперь?
— Нет, неуважаемый. Но вы отлично двигаетесь для своего возраста.
Диаба тяжело вздохнул:
— Как жаль, что нет моей жены. Она бы объяснила тебе в таких словах, что ты всё понял бы. Другим падшим она объясняла понятно, они сразу начинали нам помогать. А ты тупой.
— Нет, это ты тупой, раз не можешь мне объяснить.
Диаба грустно согласился:
— Может быть. Но ничего, когда мы прибудем, куда стремимся, я покажу кое-что.
— Снова станцуешь?
— Нет. Но ты поймёшь.
— Что пойму?
— Этого я не скажу. Ибо ты должен сам понять и начать делать что нужно. Или не понять, тогда шаман сделает с тобой, что нужно ему.
— А когда мы прибудем в это загадочное место?
Не удостоив меня ответом, Диаба ушёл. На этот раз надолго, видать, лёг спать.
Я отошёл к стене и уселся поудобнее. Снова погрузился в грёзы о недавнем прошлом.
Вспомнил полные забот, но радостные дни, когда мы наконец-то начали собирать небесное воинство для войны с Портовым Царством.
8. Битва за бюджет и Свет Разума
Однажды ранним утром Экре Патунга объявился в казармах. Как был, в перепачканной навозом одежде, он пробежал по спальным комнатам отрядов, сообщая, что вернулся.
Увидев меня, бросил:
— Второй старший, жду тебя во дворце сословия Защищающих Путь, будем думать о создании летающих отрядов.