. — Если сдохнут, то я вас поубиваю!
Удары прекратились. Кажется, ко мне применили «Мягкие Руки»…
…
Когда я очнулся, Икан Каивата сидел в углу клетки, огородив себя валом из собранной со всей клетки травы, включая обоссанные пучки, окружавшие туалетное ведро. Торговец сделал из травы буфер в безумном расчёте, что он оградит его от избиения жердью. Наивный глупец. Впрочем, чего ждать от перепуганного мирного дивианца?
Я кое-как подтянулся и сел спиной к решётке. Тело ломило от боли. Хотя и чувствовалось действие слабых целительских озарений, наложенных неопытной рукой.
— Ты так больше не делай, — прошамкал разбитыми губами Икан. — Убьют они нас и никто не вылечит от этого.
Я не стал говорить торговцу, что убьют только его. Я нужен Диабе живым. Вероятно, Икан сам об этом догадывался, отчего боялся ещё сильнее.
Все мои незаживающие раны разболелись. И нет возможности унять их. Кроме как закрыть глаза и снова погрузиться в приятные воспоминания, раскрашенные мощью Внутреннего Голоса и Взора.
✦ ✦ ✦
Но войти в состояние блаженного и исцеляющего душу флешбэка не успел — в темницу ввели третьего сокамерника — мужчину в чёрном халате и розовом белье. Во время драки жердями его не было.
Обычно, вернувшись в камеру, он ложился на пол и отворачивался к стене, не отвечая на вопросы торговца. Я уже давно перестал спрашивать его. На этот раз сокамерник сел спиной к стене и бесцеремонно ткнул меня ногой, обутой в крепкую и чистую сандалию:
— Ты пытался сбежать?
Я открыл глаза. Тоже сел, прислонившись спиной к стене, и отчётливо произнёс:
— Если ещё раз прикоснёшься ко мне без спроса — сверну тебе шею.
На секунду в глазах незнакомца вспыхнуло что-то вроде ярости, но он быстро сменил её на смех:
— Ой, я и забыл, что на Дивии так не принято.
— В Дивии, — поправил я.
— Чего? — изумился сокамерник.
— Ничего. Что сказать-то хотел?
— Не пытайся сбежать, юноша.
— Тебя забыл спросить, грязесос.
Подавив теперь уже отчётливую вспышку ярости, он ткнул меня сандалией и продолжил:
— Болван. С башни не сбежишь, пока она летит. А своей строптивостью, ты только вынудишь стражей привязать тебя к стене.
Я был слаб, немощен, с линиями толщиной в паутинку, но озвученные угрозы нужно осуществлять. Небесный воин не бросает слова на ветер, но кладёт их на «Порыв Ветра», направленный во врага. Я поднялся с пола и кинулся на сокамерника, рассчитывая ударить в лицо.
Расслабленный вид соперника ввёл в заблуждение, он был готов. Одним быстрым движением стопы, словно могучий мастер кунг-фу, он ударил меня твёрдым кончиком сандалии в голень. Я рухнул перед ним, отметив, что сила его удара не ослаблена. Это был полноценный удар. Незнакомца не смиряли озарениями! Хотя он уверял меня, что подавлен, как и все. Впрочем, раз он подсадная утка и предатель, то это ожидаемо.
— Ублюдок, — выдохнул я. — Если бы у меня были полные силы…
— Да, тогда неизвестно кто победил бы. Ты неплохой воин, Самиран, но и я не хуже. Особенно в умении драться ногами.
И снова как учитель кунг-фу из китайского боевика семидесятых годов, он насмешливо вытянул ногу и покрутил стопой.
Я вяло плюнул в его сторону и отполз к своей стене.
Наш разговор вёлся на повышенных тонах не только из-за враждебного настроя, но из-за грохота каменных стен летающей башни. Он то затихал, то многократно увеличивался, заглушая слова.
Дождавшись относительного затишья, сокамерник спросил:
— Вот скажи мне, Самиран, на что ты рассчитывал, пытаясь сбежать? Линии твои ослаблены, Моральное Право подавлено. А оно у тебя, как я догадываюсь, весьма высокое, что делает тебя опасным противником.
Я снова плюнул, но слюней не было.
— Предположим, ты выбрался бы из этой темницы. Что дальше?
— Убил бы всех выучек и колдунов. И прислуживающих им предателей.
— Их слишком много. Это невозможно. Не говоря уже о том, чтобы убить меня.
— Будь у меня вся толщина линий и одна мочи-ка, я показал бы тебе невозможное.
— Ты хотя бы знаешь, сколько людей в башне?
Хороший вопрос. Я попросил Внутренний Голос напомнить, сколько он насчитал низких, замеченных мною. Голос тут же напомнил, что полной уверенности нет, так как моему обзору доступна малая часть башни. Предположительно я увидел пятьдесят шесть выучек и двадцать колдунов. Так же можно предположить, что на самом деле их в разы больше. Внушительное число. Больше, чем в тех башнях, что мы захватывали во время войны.
Сокамерник расхохотался:
— Слушаешь подсказки Голоса? Интересно, а почему он не подавлен, а?
— Вовсе нет, Голос подавлен, — соврал я.
— Ну, Самиран, опытному взгляду известно, когда высший разговаривает со своим Голосом. Особенно по тебе это заметно, будто ты вообще не научен с ним обращаться.
Я промолчал. Этот ублюдок прав. В отличие от настоящих дивианцев, я до сих пор общался с Голосом так, будто он нечто отдельное от меня. Голосовой помощник, который не отключить. Тогда как прирождённые жители с детства привыкли к тому, что Голос это как сердцебиение, рост ногтей или дыхание, то есть неотъемлемая часть личности.
Незнакомец продолжил измываться:
— Когда ты слушаешь Внутренний Голос, Самиран, то похож на гракка, приготовившегося испражниться на кучу сена: такой серьёзный и сосредоточенный.
— Сам ты гракк обосравшийся, — не нашёл я ответа получше.
— И всё же, предположим, ты освободил своих товарищей, убил всех врагов, включая, полагаю, и меня, и захватил башню. Куда бы ты полетел?
— Сам знаешь куда.
— Ты не знаешь, где мы находимся.
— Я разобрался бы.
Незнакомец покачал головой:
— Ты заносчив, как все дивианцы. Всю жизнь прожил в ограниченных стенах Колец. Ваша вселенная — это пределы Дивии. Ты не способен представить, насколько огромен мир под днищем вашей летающей тверди.
Как раз я отлично представлял, насколько громаден и малонаселён нижний мир. Но не стал возражать.
— Башня давно покинула земли, над которыми летает Дивия. В этих землях даже ваши глупые разведчики никогда не бывали.
— И что?
— Сбежав из плена, ты и твои товарищи обречены остаться падшими. Быть может до конца жизни.
— Зато на свободе.
— Свобода — хорошая цель для побега. Тут я тебя поддержу.
— Не нужна мне твоя поддержка.
— Тем не менее, она есть… Скажи-ка, Самиран, а какие ещё озарения…
— Нет, грязесос. Не буду отвечать на твои вопросы, пока не перестанешь увиливать и честно ответишь на мои. Кто ты? Среди небесного воинства тебя не было, ибо я знаю всех в лицо. На торговца ты тоже не похож…
— Будто ты знаешь, как обязательно должен выглядеть торговец, — снова увильнул незнакомец.
— Знаю. — Я показал на Икана.
Вытянув шею, торговец пытался сквозь грохот прислушаться к нашему разговору. Испуганно втянув шею в плечи, отвернулся.
Грохот камней башни начал нарастать, сделав дальнейшую беседу невозможной. Но мой собеседник не отвернулся к стене. То ли боялся, что я нападу на него, то ли собирался сказать что-то ещё.
✦ ✦ ✦
После длинной паузы, когда я решил, что разговор окончен, и собрался уже отвернуться к стене, чтобы впасть в блаженное забытье флешбэка, грохот камней немного утих.
Незнакомец сказал:
— Ладно, Самиран. Я помню бессмысленные правила дивианской вежливости. Продолжая назвать тебя по имени и не назвав своего имени, я нанёс тебе оскорбление.
— Грязесос не способен оскорбить прирождённого жителя, как другой прирождённый житель. Твоё невежество — порождение грязи, в которой ты живёшь.
Сокамерник сочувственно вздохнул:
— Из твоих разговоров с Диабой, я подумал, что ты не такой как другие дивианцы. Но ты такой же заносчивый. Как говорят низкие — носогордый болван.
— Переходи к делу. Что ты хотел сказать?
— Ты не мог видеть меня среди воинов, потому что я не воин.
— И среди торговцев тоже.
— И среди торговцев тоже. Дело в том, что я — падший.
— Тоже мне новость.
— Добровольно падший, — поправился незнакомец. — Теперь понимаешь, почему я не рад, если нас освободят небесные воины?
Я попросил подсказки Внутреннего Голоса.
Есть два вида казни через скидывание в грязь. Когда к сбрасыванию приговаривали человека, не владевшего скрытыми озарениями, его не сковывали подавляющими озарениями. Он вполне мог раздобыть (получить от родственников) кристалл «Крыльев Ветра», «Порыва Ветра» или чего-то ещё, что смягчит падение. Но когда казнили сильно провинившегося носителя мощных боевых или иных озарений, то его связывали не только озарениями, но и верёвками, чтобы он наверняка не выжил. Именно такие иногда умудрялись сбежать и добровольно отправиться на существование в грязь до начала суда. Искатели рода Ситт вносили их в свои «чёрные списки», обязуясь убить добровольно падшего. Так же добровольно падшими назывались люди, которые ни в чём не провинились, но сбежали с Дивии и поселились внизу. Опять же, если это был какой-то никчёмный человек с одним наследованным озарением и небольшим числом граней, на его падение закрывали глаза. Но добровольно падших славных жителей, владевших секретами родов или сословий, приравнивали к преступникам. Любой разведчик или небесный воин получал право убить такого падшего. Ведь на него не распространялась защита Создателей. Его убийство не считалось наказуемым деянием.
— Ты из какого-то славного рода? — спросил я.
— Можно и так сказать, — усмехнулся падший. — Только у нас нет родов.
— Гнёзда? — догадался я. — Ты наёмник?
Он с достоинством кивнул:
— Не просто наёмник, вожак гнезда и крыльев, носивших имя «Властелины Страха». Меня звали… Теневой Ветер…
Название банды и своё имя он произнёс с гордостью, ожидая моего страха или удивления. Настала моя очередь ехидно улыбаться:
— Впервые слышу.
— Врёшь! — вскричал бывший вожак. — «Властелины Страха» были самыми сильными наёмниками на Дивии…