Я устроил более тщательный обыск комнаты и был вознаграждён! Издав радостный вопль, отломил от стены плоский камень, под которым оказалась бронзовая дверца с замком. Теневой Ветер бросил чистить овощи и подошёл:
— Взломать замок?
— Не, тут я сам, — и вырвал дверцу «Тяжёлым Ударом».
Я молил всех Создателей — пусть в тайнике будут кристаллы, необходимые для полёта башни! Да, кристаллы там были.
Пять «Игр Света», подписанные старым добрым Маимбаром Аддасом из лавки «РАДУГА НАД ЛЕТАЮЩЕЙ ТВЕРДЬЮ». Кристаллы содержали образы ещё более старых и добрых Шаати, Рааны и Лиины. Злодей Диаба заныкал порнуху, когда его подчинённые изнемогали без женщин.
Три спасительных украшения для усиления Линии Тела. Все производства славных дивианских ремесленников. Два украшения я отдал Теневому Ветру, одно надел на себя.
Два ярких кристалла «Унятия Крови» и пять «Мягких Рук». Видать, Диаба хранил их для себя.
Наконец, пять «Огненных Смерчей».
Всё расфасовано по защищённым от воздействия озарений шкатулкам. Качество кристаллов не оставляло сомнений — это трофеи из наших угнанных небесных домов.
Я отдал половину кристаллов Теневому Ветру, он вернулся к чистке овощей.
Я сказал:
— Когда вернусь в Дивию, то честно расскажу историю моего плена старшим сословия Защищающих Путь. И обязательно найдётся кто-то, кто не поверит в судьбу Икана Каиваты и выкрикнет: «Никогда прирождённый житель, пусть не славный, но выходец из славного рода, не будет пресмыкаться перед низкими! Самиран врёт, чтобы оправдать убийство прирождённого жителя. А ну-ка, проголосуем за его допрос под 'Правдивой Беседой».
Теневой Ветер подхватил мою мысль:
— И этого крикуна поддержат другие славные люди, которые никогда не воевали, не бывали в низких царствах, но верят в превосходство высших людей над всякой там грязью под их ногами. Так их учат в Доме Опыта, так им поют священники, так показывают в «Играх Света» и пляшут в Доме Танца.
— При этом, — сказал я, — на тверди есть люди, понимающие, что жить в ослеплении собственной легенды — это кривой Путь. Но никто ничего не может поделать, ибо сомнения в бесконечности полёта Дивии — недопустимы.
Теневой Ветер посмотрел на меня с уважением:
— Немногие падшие, даже за поколение жизни среди грязи, приходят к истинному пониманию положения тверди во Вселенной.
— Тут я не совсем понял, уважаемый.
— Как Дивия взлетела из грязи, так в неё и падёт, — с усмешкой сказал Теневой Ветер. — И даже если все священники Двенадцати Тысяч Создателей двенадцать тысяч раз пропоют, что: «Свет более не падёт в грязь» — это не изменит законов мироздания.
— Ты намекаешь на падение летающего города?
— Не намекаю, но прямо говорю словами одного падшего мудреца: «Всё подброшенное в воздух когда-то упадёт обратно».
— Не знал, что среди падших есть мудрецы.
— Встречаются, — ответил Теневой Ветер, скромно потупив взор.
— Чего же они тогда падшие? — спросил я и пожалел.
Теневой Ветер перестал чистить овощи и торжественно сказал:
— Не буду отрицать: жизнь в низких царствах дала мне много новых мыслей. Кто-то назовёт меня мудрецом. Но сам я так не скажу. Ибо что касается меня, то падение моё добровольное. Я сам отринул подвижность летающей тверди, променяв её на незыблемость тверди общей. Стал ли я предателем? На этот вопрос всякий ответит по-всякому. Но если проследить мой жизненный Путь, начиная с младых лет, то ответы можно найти самому.
— Вот и хорошо, что ты нашёл все ответы — попытался я оборвать начавшуюся повесть жизни. — Обратимся к похлёбке, долго ли ещё варить?
Но Теневой Ветер не дал мне пощады и продолжил:
— Итак, родился я в поколение бурерожденных, то есть во время прохождения Дивии через очищающую бурю. Родиться в такое время считается большой удачей у суеверных простаков, коими были мои родители. Они верили, что очищающая буря смывает всех демонов, которые взбираются на Дивию по снам грязных колдунов. Служители храмов Двенадцати Тысяч Создателей вторят этому суеверию, уверяя, что бурерожденным уготован счастливый Путь к славе. Но вопреки вере священников, Путь моей семьи вовсе не пролегал через счастливые поля. Мать моя была…
— Постой, уважаемый! — Я вскочил на ноги. — Слышу я некий подозрительный шум.
— Я ничего не слышу.
— Я моложе, у меня слух острее.
— Это просто ветер гудит.
— И всё же надо проверить. А ты следи за похлёбкой.
✦ ✦ ✦
Конечно, никакого шума я не слышал, просто нашёл предлог, чтобы прервать повесть Теневого Ветра.
Я вышел из комнаты и вспорхнул на верхний ярус башни. Открыв люк на крышу, подполз к бойнице и посмотрел на ближайшую башню. Наступил вечер, соседей стало видно ещё лучше — заходящее солнце контрастно их подсветило.
Переползая от бойницы к бойнице, оглядел окрестности. Третья и четвёртая башня тоже на местах. Вроде, ничего подозрительного. Быть может, они чуть дальше, чем в прошлый раз, видать, дрейфовали, лишённые кристаллов для управляемого полёта.
В первое посещение крыши я упустил из вида длинный и низкий деревянный сундук, пристроенный у бойницы и прикрытый куском облезлой шкуры.
Открыв крышку, обнаружил два флага из красной и синей ткани, шкатулку с двумя кристаллами мерцающего «Унятия Крови», охапку липких, истекающих смолой деревяшек и какой-то невиданный ранее прибор, который я принял за стёклышки наводчиков.
Состоял прибор из двух толстых и прямых веток пустотелого растения, похожего на бамбук, вставленных одна в другую и обмотанных плетёными из травы ремешками. На обоих концах трубок размещались увеличительные стёкла, похожие на небесное стекло, но не такой чистоты и прозрачности, какой добивались ремесленники Дивии. Двигая одну ветку внутри другой, можно фокусировать линзы. Подзорная труба! Факт её изготовления настораживал: враги сами догадались сделать оптический прибор из небесного стекла и палок или кто-то надоумил?
Интересно и то, как доисторические люди пришли к системе сигналов флагами, которую будут использовать на флоте через тысячелетия. А смолистые палки — это дополнительный способ дальней связи с помощью дыма. Кусок шкуры, вероятно, применялся для накрытия горящих палок для создания прерывистых клубов дыма.
Вроде бы вещи простые, но чтобы до них допереть, человечеству понадобится тысяча лет. Самостоятельное изобретение сигнальных систем не вязалось с тупостью грязных колдунов и выучек, с которыми мы сталкивались в боях. Даже Диаба не доверял этим кретинам и вынул кристаллы из гнёзд башни.
Немного жаль, что я так и не узнаю, куда меня Диаба вёз и что хотел показать.
Я сунул подзорную трубу в «Тайник Света» и закрыл крышку сундука.
Итак, башни обменивались сигналами. Можно предположить, что делали это регулярно. Если в условленное время наша башня не выйдет на связь, то поднимется тревога. С других башен выдвинутся в нашу сторону акрабы с колдунами, выучками и прочими видами низких воинов. Сигнальщики запалят смолистые палки и пошлют дымовые сигналы, которые увидят Диаба и охотники. Так что осада может начаться раньше, чем я полагал.
✦ ✦ ✦
Размышляя об этом, я вернулся в комнату Диабы. Словно жена, расстроенная тем, что муж забыл годовщину свадьбы, Теневой Ветер обиженно помешивал палкой похлёбку в котелке.
Я лёг на прежнее место и проверил толщину линий — восстанавливаются. Ещё часов пять — и всё. А если поспать — и того быстрее.
Теневой Ветер налил в миску похлёбку и положил себе кусок мяса. Молча сел и начал есть. Я тоже взял миску и налил похлёбку. Но перед едой произнёс молитву, которой меня научила мама Самирана. В Создателей я не верил, но молитва приглушила тоску по родной летающей тверди.
На несколько минут устеленная шкурами комната заполнилась чавканьем и бульканьем.
Я наелся первым. Веки мои смыкались от сонливости. Отбросив пустую миску, растянулся на шкурах и сказал:
— Так и быть, уважаемый, давай, бухти мне повесть своей жизни. Я готов.
Утерев потное лицо дивианским трофейным полотенцем, Теневой Ветер с ноткой обиды произнёс:
— Думаешь, я всем стремлюсь рассказать о своём жизненном Пути?
— Ага. Ещё я думаю, что ты стыдишься своего предательства, но не хочешь признаваться.
— Для своих младых лет, ты слишком проницательный.
— Ты полагаешь, что если объяснишь, как всё произошло, то тебя перестанут считать падшим. А я, как высокоморальный уполномоченный помощник и второй старший воинства Дивии, помогу тебе подняться из грязи, отстояв твою Правду в Прямом Пути.
— Такие случаи бывали.
— Да, я читал о них в какой-то скрижали. Но поднявшиеся из грязи не имели права жить где-либо, кроме ветроломов.
— Меня этим не расстроить.
Борясь с сонливостью, я пошевелил пальцами, показывая, что готов слушать.
Теневой Ветер сел поудобнее, отпил из фляги ароматной воды и начал:
— Первую четверть своего первого поколения я прожил на Ветроломе Вознёсшихся…
— У меня жена оттуда, — пробормотал я сквозь сон. — Стервочка грязерожденная…
Теневой Ветер рассказал что-то там про отца-водоноса и мать, сошедшую с ума. Но мне стало не до рассказа: воспоминания о моём недавнем прошлом нахлынули с невероятной яркостью и живостью — восстановление толщины линий вернуло всю память.
Всю до конца…
12. Неисчислимые потери и грядущее освобождение
Наглая контратака на Речной Город — последний заметный успех сиабхи. Далее они терпели поражение за поражением, изредка перемежая их небольшими «победами».
Из допросов пленных я узнал, что Матушкины собеседницы подавали народу сиабхи каждый подбитый Молниеносный Сокол, как великое превозмогание над высшими тенями. Демонстрируя обломки Сокола, жрицы уверяли воинов, что силы высших людей тают, как комок глины, брошенный в бушующее море. Ещё немного, и высшие начнут снова просить мира, как в прошлую войну.
Редкий небесный воин, погибший